Игорь Кулаков - Форк 1941 [СИ]

Меня же, как я узнал задним числом, не скрывая мою роль в проекте (скроешь тут, когда в документации фамилия везде на обложках) аккуратно отвели от личного общения с большим числом явно неординарных личностей с научными и техническими степенями.

Довольно… ожидаемое решение. Видимо известно кто счёл, что и так слишком много людей стало иметь ко мне доступ. И к знаниям из будущего. Пусть будущие эксплуатанты техники и знают мою фамилию и не знают о истинной сути товарища Рожкова, но мало ли что мог сболтнуть попаданец в задушевных/технических/программистских разговорах с интеллектуально подкованными, но не допущенными к тайне специалистами? Многие могли задаться (пусть даже и не произнести вслух) разными вопросами.

А так – главный идеолог проекта, он же главный и «первый программист СССР», ответственный за создание системы команд «АЛУ М-1», которое, как вы уже слышали, товарищи, известно на новорождённом техническом жаргоне, как «процессор», отправился после завершения проекта отдыхать в заслуженный отпуск на море… а вашим обучением займёмся мы – товарищи Брук, Лебедев, Шура-Бура и Ляпунов. В дальнейшем, вы ещё успеете, рано или поздно, познакомится с товарищем Рожковым…

Зато тут, в уже практически сформированном КБ завода, куда плавно перетекал коллектив лаборатории Брука (отправляемый в эвакуацию/на новое место работы), мы, на пару с также приехавшим из столицы Исааком Семёновичем, прочли за неделю для почти всех новых сотрудников заводского КБ общий курс «про светлое будущее электровычислителей», в котором обрисовали им старт и перспективы от настоящего на основе имеющегося работающего прототипа, который завод будет производить серийно. Данное обучение стало плодом дискуссий осведомлённой о светлом компьютерном будущем верхушки создателей М-1. Люди, укреплявшие не большой, в общем-то костяк КБ из лаборатории Брука, должны с самого начала иметь верные взгляды на то, в каком направлении должны развиваться электровычислители и программное обеспечение для них.

Споры, разумеется были. Многое вызывало у товарищей недоумение, частично разбивавшееся о факт существования рабочей М-1, но перспективы ВТ, быстро осознанные всеми, выглядели в плане их будущей реализации у всех по-своему. То, что излагалось в курсе, воспринималось ими как некое общее видение, которое можно было описать так «начальство видит пока так». Довольно неожиданно…

Молодые специалисты, в этом и год-два назад окончившие лучшие ВУЗы страны по специальностям, близким к радиотехнике и физике, должны были произвести, совместно с первопроходцами Брука/Лебедева из Энергетического института будущую мировую революцию в производстве средств ВТ и ПО.

Никто из тех, перед кем мы читали лекции по автокоду/ассемблеру/устройству и архитектуре М-1, разумеется, не видит пока всех больших перспектив. Им предстоит, после освоения М-1 в серийном производстве, выжать из её модификаций всё, чтобы перейти к следующему этапу, чей облик уже формируется в головах пяти осведомлённых. Прототип М-1 (уже с магнитными барабанами) летом, после обучения будущих эксплуатантов в Москве, после решения его судьбы главой АН СССР Комаровым и академиком Иоффе, ушёл в вычислительный центр АН СССР, который, в виду начавшейся войны, был сразу же организован в Свердловском филиале АН. В Свердловск же, после начала войны отправился и весь Президиум АН СССР.

Продолжая же рассказ о том экспресс-курсе, который был начитан в Молотове мной и Бруком, стоит отметить, что мы сразу ориентировали молодых сотрудников КБ завода на то, что генеральный курс уже задан – улучшение характеристик электровычислителей будет не за счёт каких-то иных архитектур, сменяемых от модели к модели, а за счёт расширения существующей, улучшения характеристик элементной базы, увеличения быстродействия элементов (в первую очередь «процессора») и увеличения их объёма (оперативной и долговременной памяти). И всё это, в целом будет приводить к расширению возможностей создаваемого ПО и решаемых им задач.

Конечно же, об многом пока умалчивали. Даже работы Лосева пока не задевали… секретность, мать её так… да и его результатов пока хватает только для опытного производства мобильных компактных раций для нужд НКВД и осназа. Впрочем, Абрам Фёдорович Иоффе прояснил мне вопрос – дополнительные финансы, ресурсы и научные кадры для расширения исследований Лосева будут. Работы по транзисторам будут, после того, как ключевые фигуры из АН СССР были допущены к главной тайне СССР, поставлены на более серьёзную основу, чем та, которая висела фактически на одном Лосеве и тех технических специалистах из подведомственных НКВД организаций, которые были откомандированы Берией в помощь Олегу Владимировичу.

Как дал понять Поташник, мне придётся поработать иногда в командировках. Разработка ПО для Шапошникова и по «заданиям Иоффе» требовала, чтобы я и двое других программистов по-прежнему работали здесь, в Москве, с компами из будущего, которые никуда пока с Лубянки не выйдут.

— Ничего, не переломишься раз в месяц неделю жить (с охраной, а как же иначе?) в Молотове. Интересы дела прежде всего. Будешь и в столице текучкой своей программистской заниматься и в Молотове, вместе с Бруком и другимим товарищами из нового заводского КБ над развитием ДЭВМ думать.

Что характерно, ни Брук, ни Лебедев ни звука не издали по поводу перевода в Молотов. Иные времена, иные нравы… впрочем, надо признать, ради КБ и работников МЗЭТ страна расстаралась, несмотря на военный год. Два длинных новеньких семиэтажных жилых дома уже строятся.

В первой командировке я жил с сопровождением в более спартанских (чем в личной столичной квартирке) условиях – в номере гостиницы «Центральной» на улице Карла Маркса, которая была известна мне под возвращённым когда-то там после 91-го названием «Сибирская». О чём я перед командировкой, узнав, где буду жить в Молотове, разумеется не преминул упомянуть в разговоре в архиве отдела, вызвав у слушавшего меня бывшего начальника районного ОВД чертыхание про кругооборот названий улиц во времена исторических перемен.

Впрочем, быть в командировке мне понравилось. Москву 2018 я знал прямо скажем так себе, а вот Пермь своего времени значительно лучше. Оттого и сравнивать 2018 и 1941 было интереснее. Да и контроль в Молотове надо мной эту неделю был намного слабее. Хоть двое сержантов из отдела постоянно были со мной и нам выделили, по распоряжению из Москвы, от областного УНКВД автомобиль, но… в общем, и по «компросу» Молотова-1941 и в окрестностях, на несколько кварталов во все стороны, вплоть до Камы, я таки за неделю, по вечерам нагулялся вволю.