Игорь Кулаков - Программист Сталина [СИ]

Сказанное пришельцем требовало подробностей. Но не на пьяную голову того. Товарищу Рожкову ещё будет дана возможность высказаться…

А того несло:

— Да, я переживаю много о себе. Наверное, потому, что оставил в будущем девушку, с которой познакомился на море. Она собиралась ко мне приехать через месяц. Почти каждый день мы весь вечер говорили с ней через всемирную сеть. Я видел на экране её лицо, она – моё. И слышали голоса друг друга. Мы дни считали до встречи. Я здесь – чужой… что меня ждёт? Дитя XXI века – избалованное и изнеженное комфортом и чудесами технологий. Мне плохо понятны интересы ныне живущих, их увлечения кажутся примитивными… — тут пришелец странно переключился. — Парни, которым идти через год защищать страну… они также хотели жить, любить девчонок, а многих из них ждёт только смерть. Постоянно себя контролировать… так и до неврастении недолго. Как остаться самим собой, выросшим в XXI веке? Тяжело будет смотреть за языком, а я привык говорить что думаю, зная, что мне ничего за это не будет. Боюсь сказать что-то, что выходит… за рамки… приемлемого сейчас.

Пришелец, похоже, искренне, и даже с пьяным восторгом и… ужасом, говорил ему, вождю великой страны.

— Вот вы, Иосиф Виссарионович, руководитель великой страны. И выглядите совсем не страшно вблизи. В моей истории вы уже привели страну к победе в страшной войне. И подписывали, простите… приказы на расстрел тех, кого в моё время считают невиновными. Эпоха ваших лет неразрывно связана со словами «Большой террор»… Иосиф Виссарионович – в Гулаге сидит большинство ни за что! За три колоска, за антисоветские анекдоты, на кого-то донос из зависти написали, из страха, из-за чего-то ещё… те, кто выживут из прошедших лагеря, на всю жизнь пронесут обиду. А родственники будут всю жизнь помнить несправедливость советской власти и припомнят ей, когда будет рушиться СССР.

— При падении СССР были преследования коммунистов?

— Нет. Ну, по большому счёту, нет. Ни репрессий, только вал разоблачений. Иногда раздутых. Но большая часть – верных. Слишком много свидетельств. Да и то, что никто, по большому счёту, не вышел защищать СССР в 1991-м, должно сказать об многом. Всё прогнило, видимо и всех… достало. Ностальгия позже была, да и в 2018 есть, но она… мне кажется из рода тоски по ушедшей молодости, когда трава зеленее и всё в том же духе.

Он сдержался, внутренне негодуя, но продолжая внимательно слушать пришельца. Пусть говорит. А пришелец из будущего не унимался, хотя и свернул на другое, близкое и ещё более страшное.

— Мое поколение было ужасно далеко от подступающей здесь войны. Она виделась… реже – в документальных кадрах съемок Второй мировой и страницах книг, но чаще… подавляющему большинству из нас – только в облике шикарных компьютерных игр, мастерски сделанных, в которых так легко не по-настоящему сгорать в танках, восстанавливаться и играть заново. И косить, уничтожать сотнями фашистов в так называемых «трехмерных шутерах», предлагающих красивую динамичную картинку на экране, реалистичный звук и никак не передающих… разрывающую человека боль, когда из него выпадают кишки, от развороченного осколком живота. Я не великий учёный, обычный обыватель нового века. Зажравшийся и изнеженный, наверное с вашей точки зрения. Слишком привыкший к комфортной, пусть и в условиях капитализма, жизни. Достигнутой за счёт технического и, как ни крути социального прогресса, который идет даже при нём. При развитии пусть и буржуазной, но таки демократии. Каждый день сейчас думаю о тех, кто через год ушел с выпускного, со школьной скамьи, чтобы умереть. К началу XXI века останется только память. И… наверное, пара тысяч едва живых героев-ветеранов, да фотографии, фотохроника и множество памятников по стране, еще грандиозные и шикарные парады, да-да, вот тот, что вы видели ранее. С демонстрацией новых поколений страшного оружия, рожденного на исходе Второй мировой. Всё это не передаёт трагедию десятков миллионов тех, кто погиб на войне. Память о них медленно гаснет. Уходят последние живые свидетели. Полуослепшие, не слышащие, впадающие в старческое слабоумие, увы. Может, их и знают всех наперечёт и большинство их доживает в комфорте, но… я не знаю… как и что вам делать… наверное, то же, что и вы делали в "предыдущий", в кавычках, раз… только лучше. Всё, что могу, вспомню. Спасти миллионы – это великая цель, Иосиф Виссарионович! Возможно, позже удастся сохранить СССР и сделать его более привлекательным. Как для своих граждан, так и для тех, кто за рубежом.

Как странно слышать подобные слова от того, кто сам себя назвал за полчаса до этого «юным буржуйчиком». А «буржуйчик» продолжает совсем странно:

— СССР боялись в мире. Страшно боялись. Конечно, без пропаганды недоброжелателей и прямых врагов не обошлось, но многое было справедливым…

Неделю спустя. Снова Ближняя дача. Снова И. В. Сталин.

Прибывшие, очевидно мучились догадками насчёт причин их сбора. Отчего такой состав присутствующих был собран сотрудниками НКВД на даче Вождя? Он, на их месте, тоже бы терзался вопросами. Особенно терялся по поводу происходящего зажатый и скованный сомнениями Королёв, извлечённый из Бутырки, где он дожидался перевода в ЦКБ-29 НКВД капитаном из Молотова по распоряжению, подписанному Лаврентием. На капитана, волей случая вовлечённого в величайшую тайну СССР, нарком взвалил организацию всех дел вокруг пришельца.

Помимо его самого, Берии и попаданца, скромно «забившегося», насколько позволяли его немаленькие габариты, на софу около стены, в большом зале дачи от военных и промышленности присутствовали Шапошников, Жуков и нарком вооружений Ванников.

Услышав не то, чтобы нелицеприятные, скорее «никакие» слова пришельца (похоже, по каким-то своим, пока не ясным причинам, избегавшего прямых обвинений против кого-либо), насчёт Ворошилова – «насколько я помню, особо себя во время войны не проявил, хотя и после Великой Отечественной в руководстве страны какое-то время точно был… дальше надо на компьютере выискивать…» – он лишь утвердился в своём и так не слишком высоком мнении о способностях Климента. Преданный, но недалёкий. Ему не место здесь. Сейчас так точно.

Академик Иоффе с Курчатовым. Оба с интересом разглядывают интерьер и присутствующих в большом зале дачи. Взгляды обоих чуть дольше задерживаются на сидящем в сторонке попаданце. Слишком молод. Слишком… держится по-нездешнему. Расслаблен – вот точное определение!

Изначально он думал позвать Молотова, но в последний момент передумал. Как бы он ни доверял Вячеславу, но тому часто приходится бывать за границей и общаться с иностранцами. Неровен час, даже не сболтнёт, просто скажет что-то, чего не говорил в иной истории. Не в этот раз.