Сергей Савелов - Я в моей голове 4

— Ребят я не мог бросить. Сам втянул их в это дело, а когда мой бывший компаньон их обманул, решил спросить его.

— Получилось? — заметил иронию в голосе собеседника и неожиданно подумал, что для него слово «спросить» может иметь другое значение.

— Получилось, даже больше ожидаемого. Хотя мне показалось, что для него важнее хорошие отношения со мной и вами. Он просил передать, что вашим с ним делам угрожает опасность.

— Ну, ну, продолжай.

— К нему из вашей среды обратились люди и предложили гнать по его каналам «рыжевье» и камни. Сразу вокруг него засуетились комиссии из различных органов, и он решил на время отойти от дел….

— И ты ему поверил? — прервал меня Князь. — Зачем лезешь в это дело, где ты лох, как и твои друзья? — повысил голос. — Этим людям никогда нельзя верить. Продадут и предадут сразу, если им это будет выгодно. Серьезные люди никогда не будут связываться с таким дерьмом и не станут вести с ним вообще никаких дел. Может ему «лапшу навешали» и «варганку крутили» «подснежные воры» (притворялись ворами).

То, что Князь заговорил по фене, понял насколько он недоволен, но не понял — мной, Соломонычем, теми преступниками или всеми.

— Я все понял, — смирился я и отступил.

— Что ты понял? — повысил он голос. — Занимайся делом, в котором понимаешь и у тебя хорошо получается, а то Сева заждался. Все, говорить больше не могу и так наговорили тут….

— Всего доброго, — я попрощался и повесил трубку.

Потом долго размышлял об этом разговоре и понял одно — нельзя доверять никому — ни ворам, ни спекулянтам, а я действительно лох, пытаясь играть на их поле.

А ведь была мысль обратиться к Гвидону и наказать Ленкиного развратника руками братвы. Что бы мне сказал Князь в этом случае? Представил наш диалог:

— Можешь ли что — то предъявить извращенцу?

— Нет. Кроме, как со слов пострадавшей.

— Тогда никто из уважаемых людей не будет связываться с мутным делом. Ты уверен, что тебе правду сообщили?

— Я верю.

— Это не довод. Если сам боишься наказать обидчика девочки, то заплати желающим и покажи фэйс извращенца.

Значит нужно самому разбираться с этим Никифоровым. Выбирать время, узнавать все про него, потом ловить и наказывать. Мне — то доказательства не нужны.

Поездка в Москву.

На следующий день опять не получилось с Гулькой навестить хату Хруля. Полдня бегали по врачам, оформляя справки для поступления, а потом она помчалась домой готовиться к поездке в Москву.

С Пашей тоже не встретился — он уже ушел куда — то. Может и к лучшему — песня «Гранитный камешек» ведь, как про него и Евгению Сергеевну написана. Стоит ли ворошить прошлое? Придется везти сырые песни к Аркадьевичу.

В назначенное время встретился на вокзале с ребятами, нагруженными свертками. Через некоторое время подъехала Гуля с Дилькой. Познакомил всех и загрузились в вонючий вагон.

— Что они везут? — поинтересовалась подруга, когда остались в купе втроем.

— Дела у них в столице, — ответил я неопределенно, заметив насторожившуюся мелкую.

Через несколько часов поездки меня, да и остальных пассажиров достали двое пьяниц, едущих в соседнем купе. Надоел их мат, громкий разговор, курение и ссоры с женщинами, пытающихся их урезонить.

Успокаивающе махнул сестренкам и вышел к буйным соседям.

— Мужики, хватит орать, курить и материться. Мешаете всем, — обратился я к пьяницам.

— Иди отсюда малец. Не твое дело, — отреагировал один их них.

За спиной почувствовал движение. Стас с ребятами подошел на поддержку.

— Вам же сказали — хватит бухать, или будете допивать на ближней станции! — с угрозой предупредил их Стас.

— Ладно. Все, — пробормотал один из них с красным лицом и заплывшими глазками, видя наше численное преимущество.

Какое — то время было тихо, а потом веселье разгорелось с новой силой. Я поднялся и улыбнулся Гуле, взявшей меня за руку.

— Все будет в порядке, — успокоил ее и освободил руку.

Стас меня опередил. Он прошел к пьяницам и вылил, оставшуюся в бутылке водку на голову краснорожего. Тот с ревом попытался вскочить, протирая глаза. Друг своей лопатообразной ладонью толкнул его в лицо. Тот упал на место, врезавшись спиной в стену.

— Вас же предупреждали? — спросил Стас спокойно. — Хотите оказаться на улице? Я устрою.

— Ты что сделал, сука? — заорал умытый водкой, промаргиваясь и протирая слезящиеся глаза, но вставать вновь не пытался.

— Еще раз услышу от вас хоть звук, вылетите из вагона, — предупредил их Стас и, взглянув с улыбкой на меня вернулся к ребятам.

Довольные пассажиры благодарили друга пока он шел по проходу. Оставшийся путь ехали спокойно под радостное Дилькино щебетанье, пока она не уснула, а мы с подругой ночью опять оказались на одной полке, где она помогла мне разрядиться рукой. Помочь ей достичь кульминации руками мне не удалось, хотя и был близок к цели.

В столице, взяв билеты на обратный путь, отправились звонить своим абонентам. С антикваром договаривался Юрка(!). Вероятно, у него лучше получалось торговаться, чем у Стаса. Я не вмешивался — ребятам виднее. Сам позвонил Аркадьевичу по нескольким номерам, но не дозвонился. Только на одном мне пообещали разыскать его. Вот живчик, не сидится на месте! Скрывая досаду, набрал номер, выданный Виктором для связи. Фарцовщики опять переехали. Договорился с Виктором о встрече, сообщил ребятам новый адрес и договорились встретиться после обеда. Потом взяли два такси и разъехались по своим делам.

С девчонками поехал кататься по столице, смотреть строящиеся олимпийские объекты, периодически останавливаясь возле таксофонов. Одно дело смотреть и слушать про олимпийские объекты и планах строительства при подготовке к Олимпиаде по телевизору и другое дело видеть своими глазами. Мы успели побывать на Ленинских горах, чтобы полюбоваться громадой МГУ, ареной Центрального стадиона Лужники с чашей Олимпийского огня за Москва — рекой и горнолыжными трамплинами на склоне. Проехали мимо строящегося оригинального из лепестков спортивного зала «Дружба» и наконец Аркадьевич откликнулся. Договорившись возле дома администратора встреться через несколько часов, отправил сестер на аттракционы, а сам пошел в подъезд.

После радостных взаимных расшаркиваний Иосиф Аркадьевич в предвкушении провел меня в свою студию, приобняв за плечи. Я уже было задумался о нетрадиционной ориентации администратора и захотелось стряхнуть его руку. В этой среде таких немало, но он сам отпустил меня стоило войти в комнату.

— Сегодня всего три песни, — огорчил я хозяина, подавив раздражение, — и записать на пленку не успел. Времени не было совсем — экзамены, то да се….

— Ладно, давай, что есть, — не скрывая разочарования махнул рукой он.