Евгений Токтаев - Скованный Прометей

— Я счастлива познакомиться с вами, сеньор Паоло, — проговорила баронесса, — весьма наслышана о вас.

Голос её оказался очень мелодичным и приятным.

Паоло повернулся к рыцарю.

— Сударыня, сеньор Игнио, позвольте представить вам доблестного рыцаря Милости Господней и Преданности в Послушании, Мартина де Феррера. Брат Мартин — урождённый арагонский идальго, а ныне не последний в иерархии Ордена Святого Иоанна.

— Сеньор, — сделала реверанс баронесса.

Де Феррера посмотрел на спутника венецианца.

— Это Диего, мой телохранитель, — пояснил Барбаросса, перехватив его взгляд.

— Испанец? — удивился рыцарь, — на службе у венецианца?

— Вы находите это противоестественным? — спросил купец.

— По меньшей мере странным. Я бы не удивился, увидев испанца в услужении у генуэзского купца.

— Случается всякое, — пожал плечами венецианец, — Диего служит у меня не первый год. Когда он рядом я чувствую себя одетым в броню.

— Что ж, это делает ему честь, — похвалил рыцарь.

Телохранитель всё это время оставался подобен каменной статуе.

— Господа, — вновь заговорил Барбаросса, — господин де Феррера, я счастлив познакомиться с вами. Должен сказать, что меня явно привела сюда счастливая звезда, ибо мои дела в Калабрии таковы, что некоторое участие в них прославленного Ордена госпитальеров будет весьма кстати.

— Вот как? — удивилась баронесса, — вы ничего не говорили об этом, сеньор Игнио.

— Это пустяк, не стоящий вашего внимания, сударыня.

Венецианец повернулся к рыцарю.

— Не сочтите меня невежей, сеньор, но не могли бы вы уделить мне немного вашего времени? Я лишь обозначу тему, а вы решите, заслуживает ли она вашего внимания.

— Я слушаю, сеньор Барбаросса, говорите, — предложил арагонец.

Венецианец замялся.

— Боюсь, сеньору Бои и госпоже баронессе это будет… Несколько неинтересно. Давайте отойдём.

— Как вам угодно, — пожал плечами рыцарь.

Венецианец учтиво поклонился.

— Госпожа баронесса, сеньор Бои, ещё раз прошу простить меня.

— Пустое, сеньор Барбаросса, — благодушно ответил Паоло.

Венецианец, его телохранитель и рыцарь удалились на десяток шагов. О чём они говорили, Паоло не слышал, да и не пытался прислушиваться. Всё его внимание было поглощено прекрасной дамой.

А разговор купца и рыцаря вышел таким:

— Domine quid multiplicati sunt qui tribulant me multi insurgunt adversum me. Multi dicunt animae meae non est salus ipsi in Deo [1] Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня. Многие говорят душе моей: "Нет ему спасения в Боге" (лат.). , - прошептал венецианец, оглядевшись по сторонам.

При первых словах псалма рыцарь заметно вздрогнул, но моментально взял себя в руки и вновь приобрёл невозмутимый вид.

Когда купец замолчал, повисла недолгая пауза, по прошествии которой рыцарь столь же негромко ответил:

— Tu autem Domine susceptor meus es gloria mea et exaltans caput meum [2] Но Ты, Господи, щит предо мною, слава моя, и Ты возносишь голову мою (лат.). .

— Я счастлив познакомиться с вами, сеньор де Феррера, — сказал купец.

— Вы весьма пунктуальны, сеньор Барбаросса, — медленно проговорил рыцарь, — я бы даже сказал чересчур.

— Простите, если заставил вас ждать.

— Пустое. Вы посланник генерального проведитора?

— Разве псалом не убедил вас в этом?

— Подтверждение будет не лишним.

— Да, я послан Барбариго.

— Что ж, похоже, именно с вами я искал встречи, сударь.

— Как и я с вами, сударь.

— Полагаю, о делах нам следует переговорить не здесь.

— Бесспорно.

Венецианец повернулся к баронессе и виновато развёл руками.

— Сударыня, я вынужден покинуть вас. Увы, важнейшие дела.

Он посмотрел на Сиракузца.

— Сеньор Бои, спасайте. Диего едва ли сможет развлечь сеньору.

— Не беспокойтесь сударь, — улыбнулся Паоло, — госпожа баронесса ни в коем случае не будет скучать. И я обещаю вам, что она прибудет в свои апартаменты без всяких приключений.

— В таком случае ещё раз извините и позвольте откланяться, — венецианец повернулся к рыцарю, — пойдёмте, сударь.

Он кивнул телохранителю, дескать, ты остаёшься, и они удалились. Вдова и Паоло остались одни, если не считать слуг. Несколько растерянный внезапным знакомством, Паоло лихорадочно выдумывал тему для беседы. В голову ничего не лезло и дабы не длить паузу, он спросил наобум:

— Сударыня, вы случайно не играете в шахматы?

К его великому изумлению вдовствующая баронесса Ангелика де Торре Неро в шахматы играла. Она рассказала, что обучил её отец, а покойный супруг сие увлечение не только не осуждал, но всячески поддерживал. Он сам был неплохим игроком.

В тот вечер они прогуливались и беседовали недолго. Вдова интересовалась перипетиями всем известных партий Сиракузца с самим Папой Павлом III, а также Хуаном Австрийским. В последнем эпизоде роль фигур исполняли живые люди и лошади. Баронессе было интересно, как в игре изображались башни. Паоло проводил даму до гостиницы "Юнона", где она жила с единственной служанкой и откланялся.

На следующее утро к Сиракузцу зашёл де Феррера.

— Я всё же отплываю сегодня. Пришёл проститься.

— Как прошла встреча?

— Я не имею полномочий удовлетворить твоё любопытство, Паоло, — усмехнулся рыцарь.

Он присел на стул. Было видно, что его что-то заботит или даже гнетёт. После продолжительной паузы рыцарь спросил:

— Ты хорошо знаешь этого купца?

— Не так чтобы очень, — ответил Сиракузец, — пару раз встречались при дворе его светлости герцога Урбино.

— И что можешь сказать о нём?

— Ну… Он явно богат. Всегда одевается броско, сорит деньгами. Ведёт дела по всей Италии. И он не уроженец Светлейшей. Скорее, далмат.

— Да, я тоже уловил лёгкий акцент, — согласился де Феррера.

— Из "новых нобилей"?

— Вероятно. Барбаросса… Это же явно прозвище. Не фамилия. И мориск в услужении. Интересно.

— Кто?

— Мориск. Этот Диего. Крещёный мавр. Ты не заметил?

— Нет.

Де Феррера промолчал.

— Что тебя тревожит, Мартин? — спросил Паоло.

— Сам не понимаю. Ладно, — он поднялся, — мне пора в путь. Всего тебе хорошего, Паоло.

— И тебе, Мартин. Храни тебя Господь. Ещё свидимся.

— Непременно.

Рыцарь удалился. Паоло остался разгадывать головоломку из недосказанностей, которой тот его наградил.

В дверь постучали. Паоло открыл. На пороге стоял мальчишка, сын хозяина гостиницы.

— Вам письмо, сеньор.

Это было послание от баронессы. Она приглашала его к себе. В гостинице "Юнона" она снимала самые лучшие апартаменты. Статус вдовы предоставлял её куда больше свободы, нежели замужней женщине. Не осуждаемая обществом, она могла принимать кого захочется и посещать кого вздумается, не утруждая себя измышлением приличествующих поводов, чем с удовольствием и пользовалась.