Петр Иванов - Мы ничего им не должны!

Окончательно сомнения Александра разрешил вскоре прибывший Самойлович, тот обернулся с делами примерно за час.

– Ты почто это друг так напрягся? – сразу же обратился напарник с вопросом к унтер-офицеру.

– Да вот сижу и жду, сейчас меня те гопники убивать будут, или ребята решили подождать немного? – ответил ему Сашка.

– Брось братец, не дури! Резать? Да это же мелочь – карманники, шпана, они сами от страха трясутся! – заверил напарника Фигнер, прекрасно знакомый с нравами и обычаями парижского "дна". В самом деле серьезные преступники в это время суток обычно отдыхают и отсыпаются после напряженной ночной "работы".

С заведением Шульца все же пришлось распрощаться, для организации конспиративной квартиры "дом свиданий" определенно не подходил. Любая вменяемая полиция должна регулярно проверять подобные уголки на предмет наличия различных криминальных элементов, а знакомство со стражами порядка в планы Самойловича не входило. В последний раз, когда он посетил Париж место было вполне приличное, но теперь по всем признакам трактирчик основательно "запомоился", превратился в притон – спрос рождает предложение.

Вечером, когда окончательно определились с временной квартирой, Александр с Фигнером наконец произвели окончательную ревизию всего своего наличного имущества и вооружения. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, граната РГД-5 далеко не самое лучшее боевое средство, особенно в специфических условиях Парижа. Уж слишком много улик остается после применения, пусть лучше в руки полиции попадут гильзы от пистолета ТТ, там только цифры в маркировке. А если в ведомство Фуше с места взрыва доставят предохранительный рычаг от ручной гранаты? Надпись кириллицей "УЗРГМ-2" выдавленная на детали как бы ненавязчиво намекает любому опытному сыщику, что "гости из России" успешно добрались до Парижа. Не стоило разменивать столь ценный фактор внезапности и скрытности на истребление мелкой шайки разбойников – это положение доказательств не требовало. Александр сгоряча хотел было даже заменить пистолет Токарева капсюльным револьвером, благо они взяли с собой парочку, один со сменными барабанами, другой – "цельный" с несъемным. С точки зрения конспирации такое ручное оружие, несмотря на некоторую архаичность подходит больше, так как не оставляет на месте применения никаких "вещдоков" за исключением пуль в трупах. Однако предусмотрительный Самойлович удержал своего помощника от этого шага. В столь сложном деле, как организация покушения на императора Франции очень сложно предусмотреть все возможные ньюансы. Совершенно не исключено, что в какой-то момент придется действовать по "молодецки", импровизировать вопреки всем ранее составленым планам. Из ТТ стрелок-виртуоз может поразить ростовую мишень с расстояния до 50 метров, и это компактное оружие в отличие от карабина легко укрыть под одеждой. Шанс, что с Бонапартом они однажды столкнутся "лицом к лицу", пусть ничтожный, но все же был и поэтому Токарев остался у Сашки…

"Увидеть Рим и умереть", трескучая фраза, это Илье Эренбургу, автору знаменитого лозунга "убей немца", было хорошо такими бросаться, однако наши герои прибыли в "столицу" мира с другой целью. Может быть и суждено им здесь остаться навсегда – как уж повезет, но сначала в мир иной должен переселится некий бывший корсиканец.

Первое впечатление от столицы Франции по сравнению с Москвой – совершенно нет нищих и прочих попрошаек на улицах. В первопрестольной и десяти шагов не сделаешь, как упрешься в какого-нибудь грязного и заросшего волосами, как Робинзон на необитаемом острове, субъекта – "подайте Христа ради" или "на церкву православные жертвуйте", причем рожи у подобных сборщиков обычно из разряда "жрать нечего, а выпить хочется". Правда, позднее Самойлович объяснил спутнику, что такая ситуация сложилась исключительно по воле властей, попрошайки никуда не делись, просто умело маскируются под мелочных торговцев, пытающихся всучить прохожим различный ничего не стоящий "товар". Другой типичный пример – старик сидит на бульваре и играет на шарманке, в которую проходящие сострадательные души кладут подаяние. Полиция не может привязаться к нему – он артист. На окраинах еще куда ни шло но ближе к центру предприниматели всех сортов буквально оккупировали мостовую. Мелкие уличные торговцы и люди, перебивающиеся случайными заработками: чистильщики обуви, стекольщики, точильщики, перекупщики театральных и лотерейных билетов, мастера, стригущие собак – они концентрировались в районе Нового моста, цветочницы и перекупщицы овощей, фруктов и сыра, продавщицы молока и устриц, расклейщики афиш и продавцы газет, торговцы собаками, пиявками, вениками, булавками, спичками, зонтами, чернилами, конфетами, пряниками и пирожными, венцами для новобрачных и венками для надгробий. Общественные писари сочиняли для неграмотных клиентов письма и прошения, жонглеры и акробаты, музыканты и актеры устраивали представления прямо на улице, выступали с марионетками и дрессированными животными. Бродили там и тут люди-афиши, носившие за спиной рекламные щиты… вот уж не ожидал Сашка увидеть этих "перестроечных бутербродов" в начале 19-го века, но оказывается и тогда были в ходу. Почти все иностранные путешественники отмечали удивительную особенность Парижа: здесь прямо под открытым небом можно было и поесть, и выпить, и насладиться разнообразными зрелищами, даже осенняя пора не уменьшала активности местных "бизнесменов", некоторое затишье наступало только зимой. Полиция не могла запретить всю эту уличную деятельность, но пыталась каким-то образом ее контролировать. Полицейские указы требовали, чтобы бродячие артисты получали официальное разрешение на свою деятельность, и запрещали им выступать во дворах. Особенно строгому контролю подвергались продавцы газет; они обязаны были каждые полгода получать в полиции разрешение на торговлю и носить медную бляху с надписью "торговец газетами". Но по крайней мере у Александра сложилось впечатление, что большинство парижан ограничительные меры игнорировали, совсем как в России…

Еще одно заметное отличие эпохи наполеоновских войн – среди торговцев, разносчиков и прочих работников много женщин. В Москве не встретишь "фонарщицу", или "дворничиху", а в в Париже – сплошь и рядом, или слабый пол "естественным путем" вытеснил мужчин из относительно легких ремесел и занятий, или сказывается недостаток в людях вследствие непрерывных войн за последние четверть века.

– Три четверти дела мы почитай провернули! – без обиняков заявил своему напарнику Фигнер с довольным видов осматривавший окрестности, едва переступив невидимую границу отделявшую Париж от предместья.