Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

– Почто воены бабу хранцузскую упустили, счас она поди нас бы приласкала? Добрая баба тока ноги поди кривы как у калмыка. Ниче иы бы и такую…

– Сам то иде был? Не видали тебя! – вяло отругиваются егеря, задетые нападками острослова. И в самом деле, женщин они не видели уже несколько месяцев.

– А сие братцы не скажу, сие важна военна тайна! – на самом деле Федор не принимал участия в налете на обоз его скрутил в тот момент в бараний рог жестокий приступ поноса. Не такое уж и редкое явление на этой войне, выручает только старой испытанное средство, настойка опия – всего одна капля и все проблемы с животом сняты. Денисов еще в самом начале похода раздал всем своим застрельщикам по маленькой скляночке со снадобьем, да только многие уже успели их благополучно потерять.

Пока солдатики развлекались вовсю, тайком потребляя добытую при разгроме обоза водочку, командному составу было совсем не до веселья. Александр не сразу понял, что произошло, вроде победа и без потерь, а все ходят прямо с каменными лицами, даже спросить, что случилось страшно…

– Иван Федорович, что все такие мрачные? Ведь столько добра взяли, можно на самоснабжение переходить. Бедняги рязанцы в первый раз за компанию получили возможность поесть досыта, вон как наворачивают, уже второй котел к себе понесли.

– Пушки! – и заметив изумление в глазах унтера Денисов поспешил пояснить, – Мы взяли пушки, шедшие вместе с артиллерийским парком Сашка, всего десять шестифунтовых орудий – это слишком много, хоть там и половина бывшие российские, утраченные зимой под Эйлау!

– Ну и что? – не понял его Александр, ведь им настойчиво внушали в свое время, что следует обязательно захватывать вражеские орудия при любой возможности, – И раньше ведь брали…

– Обоз с портянками и солониной нам бы простили. – Денисов только развел руками, – Но за десять пушек маршал Сульт нас завтра начнет в мелкий порошок растирать, они ведь ему предназначались для пополнение убыли в последних боях. С него, надо полагать, и спрос за потерю у французов будет перед императором?

– Не было у бабы заботы, так купила порося?

– Примерно так, сейчас решаем, будем ли здесь оборонятся или стоит отойти в глубь леса, или даже вообще отступить к основным силам. Самое неприятное то, что сей важный трофей нам абсолютно бесполезен. Дороги подходящей с нашей стороны нет – одни звериные тропки, и на руках пушки с собой через эти дремучие заросли не унесешь.

Как бы то ни было, штабс-капитан оказался прав, захваченные вместе с остальным имуществом артиллерийского парка орудия применить было невозможно, к ним не было снарядов – ни единого ядра, гранаты или хоть "банки" или "связки" картечи. Горячие головы предлагали даже попробовать камнями из них пострелять по врагу, благо валунов в поле хватало. Самое обидное, что пороха на дороге захватили необычайно много, целых три десятка фур, но куда его теперь девать пока никто не знал.

До полудня офицеры совещались и рассматривали различные варианты действий, закончили тем, что все же решили принять бой на этом же самом месте. Теперь 13-му надо серьезно поработать сегодня, чтобы уцелеть на следующий день, когда придется расплачиваться за нынешний веселый банкет. Ночной атаки противника не опасались, в то время к подобным экзотическим развлечениям на войне прибегали крайне редко, обычно в исключительных обстоятельствах, а враг завтра явиться сюда в превосходящих силах… зачем ему такие фокусы?

Весело застучали топоры, пошли в ход лопаты и другой шанцевый инструмент, прибывший вместе с егерями в обозе первой категории и на руках перенесенный через лес к новой позиции. На направлении предполагаемого удара устраивались завалы из деревьев и сооружали простейшие укрепления – так называемые шанцы. В русском языке до начала XX века слово "шанец" означало общее обозначение любых полевых и временных укреплений, но не определяло их вида. В данном случае нижние чины спешно возводили простые примитивные укрытия из земли и бревен, для защиты от ружейного и отчасти артиллерийского огня противника. Вбиваются, или вкапываются горизонтально несколько кольев, к ним подкладывают бревна и подсыпают землей с одной стороны – вот и готова "крепость". Где рельеф не позволяет использовать такие сооружения, там строят стенку из наполненных землей туров, благо лозы в лесу хватает, а плести корзины российский мужик умеет. Вспомнили и самый древний вид фортификации – обычный завал из срубленных деревьев кое-где очень даже пришелся к месту.

Главная угроза исходила от того самого участка рокады, где 13-й недавно так славно порезвился, разгромив огромный обоз, но было и еще одно место, где мог ударить умный враг. На севере в далеко лес углублялась просека, по которой в мирное время очевидно вывозили срубленные деревья. Используя эту дорогу можно было выйти в тыл егерям и взять их как тогда любили выражаться военачальники в "два огня". С других направлений 13-й егерский полк надежно защищали болота, не такая уж плохая позиция, если задуматься, бывают и намного хуже.

Оборону просеки полковник счел возможным возложить на своего наиболее опытного офицера, нетрудно догадаться, что им оказался старый знакомый Александра, штабс-капитан Денисов, других подходящих кандидатур не было. Лесную дорогу перегородили в разных местах засеками и завалами из срубленных деревьев, стараясь по возможности расположить их на расстоянии ружейного выстрела друг от друга. Сашке велели заранее оборудовать несколько позиций на деревьях, с которых просматривалась бы просека, в его задачу теперь входило выбивать по возможности офицеров противника, а равно и другие приоритетные цели – артиллеристов например, для охраны и содействия ему в подчинение оставили Федора, Григория, обычно в цепи действовавшего в паре с унтер-офицером, в этот раз штабс-капитан не отпустил. Исходя из имеющейся информации о противнике, предполагали, что он станет действовать как в поле, крупными силами начиная от роты. Сначала и егеря хотели воевать так же, но в сильно запущенном лесу, который много лет никто не прореживал, такие большие группы трудноуправляемы и весьма стеснены маневром. Чтобы решить эту проблему Денисов разбил своих подчиненных на небольшие отряды примерно по 20–30 человек в каждом, их возглавили обер-офицеры и частично унтер-офицеры. Предполагалось, что в случае необходимости каждая такая боевая группа будет действовать самостоятельно, к счастью до этого на деле не дошло. На случай убыли начальствующих лиц были заранее назначены дублеры из числа наиболее опытных солдат. Особые надежды возлагались штабс-капитаном на ручные гранаты, в каждый отряд входил как минимум один специально подготовленный гранатометчик, отобранный из числа наиболее физических сильных нижних чинов.