Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

Кремни Сашкой сданы на руки ездовому, расписок со своих не принято просить, верят всегда на слово. И только там он вдруг вспомнил, что забыл взять с собой трофейный офицерский плащ, который так долго ему служил верой и правдой. Шинель то он сидору подвязал, а вот его забыл, так он и лежит там на примятой траве. Удобная вещь, заменяет одеяло, а в дождь позволяет сохранить в сухости хотя бы шинель и винтовку. Так бы и вернулся унтер-офицер назад, да уже поздно, остается надеяться, что при следующем дележе барахла что-нибудь подобное ему "бог пошлет".

Он спешит теперь в голову колонны, каждый солдат ведь должен знать свой маневр, не так ли? Обычно этой знаменитой фразе Суворова дают расширенное толкование, а на самом деле полководец лишь хотел, чтобы нижний чин принимал активное участие в бою, а не изображал из себя "строевой автомат". Сама фраза видимо порождена борьбой с извращением в России так называемой "прусской школы", модной в те годы. Определенной свободой действий обладал на самом деле даже якобы забитый по самое "не могу" рядовой пехотинец Пруссии при Фридрихе Великом. Иначе солдат не мог бы выпускать по 5–6 пуль в минуту из своего ружья, это беглый огонь и тут просто невозможно ни заряжать по тактам, ни целиться по команде офицера. Российские же фридрихоманы этого вопиющего факта не заметили и пытались заставить нижних чинов чуть ли не дышать по приказу на раз и два… Зачем? Да они и сами видимо до конца не понимали, что делают. Бездумное стремление сделать все "как у них", нашему современнику так это знакомо… Горбачев, перестройка, Ельцин и могучая страна в миг превратилась в невнятную "педерацию".

Если сегодня в свои планы командование 13-го егерского полка нижних чинов не посвятило, то получить информацию можно было лишь у штабс-капитана Денисова или послушать о чем говорят офицеры возле отца-командира, что и собирался сделать унтер-офицер. Пока же по всем видимым признакам полку предстояло принять участие в какой-то локальной наступательной операции. Для усиления им была придана артиллерийская рота -12-ть новеньких шестифунтовок вместе с расчетами и полусотня казаков. Немного Багратион дал, но и на том спасибо. На марше кавалерия для пехоты особенно нужна, она фактически – "глаза и уши". Можно отправить впереди колонны сторожевую заставу, можно и позади держать еще одну, но вот по флангам пустить их практически нереально. Заставы просто не смогут догнать свое подразделение идущее быстрым шагом по дороге, ведь им предстоит двигаться по пересеченной местности слева и справа от основной колонны, и постоянно надо обходить то лесок какой-нибудь, то речку, то овраги.

Сашке в этот раз и предлог придумывать не надо, унтер-офицер должен быть со своим взводом, в тот как раз и идет в голове колонны… Вот они наши "тринадцатые солдаты" вышагивают…

– Мужики, что за хрень случилась, куда идем, вам сказали?

– Да вроде там нашенских супостаты зажали, верст пять отсюдова будет. – за всех ответил ему Федор, остальные промолчали.

Что-то не заметно сегодня с утра энтузиазма, но ничего, будет день и люди "втянуться", обычное дело. Впереди полковой командир спорит с бывшим адъютантом, которому в начале лета пришлось стать ротным. Денисов, как и остальные офицеры идет пешком, а полковник в седле – ему уже не по годам такие пешие походы. Рядом денщик ведет в поводу еще одну лошадь, эта предназначена для офицера связи, если вдруг да возникнет в нем потребность. Больше "кавалерии" у полка нет, остальные офицерские скакуны пошли на патронные двуколки.

– Да я прекрасно понимаю, Иван Федорович, что глупость несусветная… инфантерия идет наступлением на кавалерию. Да сам погибай, а товарища – выручай! – командир помахивает тонким прутиком в такт сказанным словам, словно мух отгоняет.

– У нас слишком мало людей, мы ведь даже каре составить не сможем, коли нужда припрет. И почему нас опять выбрали, а не соседей?

– А кого еще? В резерве всего два егерских полка, у тамбовцев начальнику бог ума не дал, видать не хватило, лишь свирепостью щедро одарил аки зверя лютого. Кабы он французов так изводил, как своих солдат, глядишь – мы бы уже в Париже были давно!

Рядом идут поручик Леонид Яковлев и его старший "собрат" из второй роты- у них другие проблемы, но судя по невеселому настроению и они сегодня не в "ударе".

– Я письмо матушке не успел отписать, собирался с утра, а тут погнали нас…

– Завещание брат нам строчить надобно, поди-ка уже?

– Да ладно вам Семеныч, обойдется, впервые раз что ли?

– Ну так отдал бы полковому писарю закончить, Мошка по этой части умелец, я завсегда ему поручаю, когда самому недосуг бывает.

– Не выйдет, он с нами идет в бой, а не при обозе остался, всех нынче в строй поставили… – поручик оглянулся, словно сам не верил в свои же слова и скользнул взглядом по рядам идущих позади нижних чинов, так и есть, все способные в 13-ом егерском полку носить оружие, сегодня задействованы, сомнений быть не может.

Между тем, к полковому командиру подъехал казак из передового отряда, и передал записку от своего офицера, а штабс-капитан вернулся к своей роте. Александр подошел к нему и спросил, хотя и так понятно стало что и почем.

– Опять началось – небывалое бывает ваше благородие?

– Ох оставь, и так тошно! Мы идем прямо к черту в зубы, в гости к Мюрату, – Денисов махнул рукой, указывая направление на северо-запад, – Казаки сбили и отогнали прочь разъезд французских улан. Выходит, что их эскадроны же не далее как в двух верстах от нас. На большее расстояние они патрули вперед на марше не высылают.

Не особенно стесняясь присутствием остальных нижних чинов штабс-капитан вкратце обрисовал ситуацию и напомнил Александру, что происходит вокруг с точки зрения военной науки. Французы уже который день весьма настойчиво отжимали разбитую, но еще способную дать отпор, российскую армию от побережья, этим как раз и был занят по поручению Бонапарта маршал. Его передовая дивизия находиться совсем рядом, да и остальные силы близко, где-то на подходе… Российской кавалерии не видно и в помине, может быть собирает Петр Иванович Багратион, все что осталось после Фридланда для встречного сражения, а может ему не дали ничего под начало кроме легкой пехоты и казаков, регулярная конница – "ценный мех" и ей так просто не разбрасываются.

Совсем уж "хреновато" получается с позиции отдельного унтер-офицера 13-го егерского, словно сами по себе они забрели в ловушку. Полк продвигается ускоренным маршем по старому проселку, по обеим сторонам – лес примерно метров на десять в глубину. Тут как в трубе себя чувствуешь и местами кроны высоких деревьев смыкаются над дорогой, закрывают полностью небо. В Восточной Пруссии такой ландшафт не редкость, в России обсаживать и "укреплять" деревнями и кустарником тракты и дороги как-то пока не принято, там обычно идешь и прекрасно видно все вокруг на несколько верст в любую сторону. С чем связано – не ясно, поди пойми, может с преступностью так боролись в прежние годы, нет кустов на обочине, а значит нельзя и внезапно напасть на путников. Рядом стреляют, кто и где не видно, может противник их окружил давно – не поймешь до самого последнего момента, когда обычно уже поздно метаться.