Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

– Ты почто нижний чин, мать твою, оборзел?! Знаешь кто ЭТО??? На каторгу сукин сын захотел???

Но тут отодвинув Александра в сторону, из следующей шеренги вышел красный как рак поручик Леонид Яковлев, и разъяснил "их высоко и не очень превосходительствам", что унтер-офицер тут не при чем, это он послал воздушный поцелуй проезжавшей мимо особе, привстав для этого на цыпочки, а затем опустился обратно, скрывшись за более рослым Сашкой. Поручика генералы поругали но уже без особого запала, попеняв, что молодежь совсем испортилась, на чужих баб заглядываются без смущения, на этом все и закончилось, без каких либо неприятных последствий для Леонида с Сашкой. Скорее даже наоборот, этим глупым поступком Яковлев сразу заметно поднял свой рейтинг у местных светских, полу-светских и прочих "приличных" девиц. Ну как же это теперь и навсегда – "Тот самый поручик! ш-ш-ш…" явно у небезызвестного толстовского Ржевского были подобные реальные прототипы.

Смотр закончился, в гвардию унтер-офицера не взяли и слава богу, а вот неприятности продолжались – теперь предстояло выматывающее душу и нервы разбирательство из-за утраченной им пушки. Долго чиновники не могли определится, где и в какой части, Сашку должны за это страшное преступление судить. Пытались повесить это дело на бригаду Ермолова, но тот ловко отбоярился, оказывается, у генерала есть хитрая бумага, официальное разрешение оставлять пушки на поле боя, коли вывести их уже не судьба. Тут все чисто и претензий к унтер-офицеру у артиллеристов не было, но вот у командира 13-го егерского такого оправдательного документа не имелось. Поэтому господа судейские решили проводить расследование, а затем и суд прямо в "родном" Сашкином полку.

Адвокатствовал в его пользу, как и в прошлый раз старый друг и защитник – штабс-капитан Иван Федорович Денисов, без него Александр определенно пропал бы в этом непростом мире. Суть обвинений сводилась к тому, что унтер-офицер бросил на поле боя пушку, якобы уже разбитую и вместо нее вывез раненых сослуживцев. Нет, спасение людей – безусловно смягчающее вину обстоятельство – это судейские признали, но полностью ответственности с нижнего чина не снимает. Он, по мысли чиновников, должен был сперва эвакуировать с поля боя поврежденное орудие в тыл. Господа следователи и судьи упирали на то обстоятельство, что малограмотный и некомпетентный по части артиллерии унтер-офицер формально не может дать исчерпывающего заключение о техническом состоянии пушки. Его дело – вывезти поврежденное орудие, а здесь бы уж специалисты посмотрели и сделали вывод. Главным обвинительным документом была все та же объяснительная записка, на ее основе пришли к заключению о "малограмотности" Сашки, местную дореформенную орфографию и правописание он так к своему стыду и не освоил за семь лет, да и позднее постоянно "ошибался". "Советская" казалась ему куда более правильной и в ней он обычно всегда и писал, благо бумажной работы у него было немного, чаще приходилось чертить или рисовать. Затем обвинение мелочно придралось к техническим терминам привычным для человека века ХХ-ХХI, но не имеющих еще широкого употребления в веке 19-ом. С юридической точки зрения их позиция была почти безупречной… Главный "прокуратор" уже довольно потирал потные руки, вероятно надеясь на этом деле что-нибудь поднять для себя лично. Слишком мало им удалось сыскать настоящих виновных за время работы комиссии. Как правило, пушки и другое ценное имущество пропадали вместе с прислугой и людьми, непосредственно за них отвечающими, а привлечь больших начальников, чаше всего и повинных в утратах материальной части было боязно. Такие проступки обычно принято валить на "стрелочников", виновником всегда оказывается какой-нибудь недавно произведенный в чин подпоручик. За неимением такового сойдет и унтер-офицер: "На безрыбье и рак рыба!" – гласит известная народная мудрость. Разжалуют бедолагу в солдаты, глядишь и через год-два, обратно в офицеры выслужится, а унтер и так нижний чин, этого без затей забьют по приговору шпицрутенами, да и черт с ним.

Единственный и главный аргумент защиты состоял в том, что Александр давно уже исполнял обязанности нештатного помощника оружейного мастера, и следовательно, по мнению штабс-капитана, был вполне компетентным специалистом. Так вот весь день и препирались в канцелярии, на предмет может ли полковой оружейный мастер сделать заключение о пригодности или непригодности артиллерийского орудия. Победил в этом споре все же штабс-капитан, пригласив в качестве эксперта артиллерийского офицера из ермоловской бригады. К великому удивлению Сашки приехал тот самый толстый зануда-капитан, что в свое время до него докапывался, когда разбирались с доносом поручика. В этот раз артиллерист выступил в роли спасителя, подтвердив и упрочив позицию защиты, действительно пушка ствол которой загнут буквой U – металлолом и ничего тут не поделаешь, даже если лафет целый. Единственный оставшийся в живых номер расчета, со слов капитана, показания Александра почти дословно подтвердил.

Обиженные в лучших ожиданиях судейские чиновники попытались привлечь Сашку за утрату орудийного передка, который действительно егеря бросили в лесу, но опять спас унтер-офицера Ермолов, по представленным из бригады документам выходило, что это имущество было за штатом и нигде по отчетности не числилось.

– Как так господа офицеры, чтоб нижнего чина, да не за что было осудить? – возмутился главный из судейских, казалось бы верная добыча ускользала прямо из пальцев, как пойманная рыба у зазевавшегося рыбака.

Оказывается, есть за что, даже очень, имеются на "преступника" аж целых два доноса, но оба лежат в канцелярии бригады Ермолова и заполучить их оттуда невозможно, ибо никто не рискует связываться по таким пустякам с "ненормальным" генералом.

Потеряв день, злые как собаки чиновники покинули 13-егерский полк… несолоно хлебавши, как говорят в народе. Направленный в вышестоящую инстанцию на утверждение оправдательный приговор вернулся обратно несколько измененным: формулировку "оправдать" в отношении обвиняемого заменили на "оставить в подозрении"… Была такая в ту пору фишка, почти полный аналог "условного осуждения" в ХХ веке. Проклятые судейские "крючки" все же отыгрались на Сашке, теперь обычным законным порядком выслужится до обер-офицера стало невозможно, да и само пребывание в унтер-офицерских чинах после такого решения суда под большим вопросом.

– Что Иван Федорович, теперь все? Так и останусь унтер-офицером до конца службы?

– Боюсь Сашка, я тебя и ранее зря обнадеживал, порядок чинопроизводства ужесточили в последние годы, теперь все под личным контролем его императорского величества. А на тебя и раньше бумага была по поводу разбоя с купцом, они ведь не только в полк ее прислали, но и выше по начальству отправили запросы.