Петр Иванов - Солдат… не спрашивай!

Немного о веселых "допавловских" годах Сашка уже был наслышан, там по словам штабс-капитана тогда с дуэлями действительно было намного проще. Обиженный не заморачивался сложными и долгими церемониями, не искал себе секундантов, а просто выхватывал из ножен оружие и рубил-колол, как уж получалось… Чем не самураи, разве что шпаги сабли и палаши в ходу вместо катан. От самоистребления российское офицерство спасало только то обстоятельство, что как правило эти "разборки" происходили в сильном подпитии и удары противоборствующих сторон редко достигали цели. Крушили мебель, посуду на столах, бывало доставалось подвернувшейся под руку неловкой прислуге, но вот по обидчику попадали редко. Иногда напротив дуэль использовали для расправы с неугодным, намеренно не давая противнику времени вытащить из ножен свое оружие. Так штабс-капитан лишился однажды половины мизинца на правой руке, пока он пытался решить дело миром, его уже начали вовсю рубить… и такое бывало.

– Странный юнец мне попался! – вслух размышлял на обратном пути в полк Денисов, – Двигался он как-то ненормально, где то я такое уже видал единожды, не упомню.

– Бог с вами Иван Федорович, обошлось по-хорошему и ладно!

– Да нет Сашка постой… Вспомнил! Софью свою я как-то пробовал обучать владению шпагой, вот так же козочкой и прыгала у меня влево-вправо, красиво и бесполезно, ровно как этот Соколов.

– Постойте, а тот улан часом не родственник ли сарапульского городничего Дурова?

– Да говорят, не то племянник, не то еще свойственник какой, а ты почто спросил, неужели раньше его видал? – насторожился штабс-капитан.

– Похоже, что видел… На постаменте памятника в Елабуге стоит он, точнее она в наше время, вместе со своей лошадью. – с трудом удерживая смех ответил на поставленный вопрос унтер-офицер, – Коняшку то его, как звать не подскажете часом? Случано не древнегреческое ли имя хозяин подобрал?

– Алкид, одно из прозвищ Геракла по встречи с пифией. История известная, сей улан лошадь потерял, одолжив для вывоза раненого, а потом с трудом обратно вернул от казаков. Не могу понять о чем ты речь ведешь?

– Все сходится Иван федорович. Город Сарапул, лошадь с древнегреческой кличкой и остальное… Выходит, что ваш Соколов на самом деле – Надежда Дурова, та самая знаменитая кавалерист-девица. Вы в профиль к этому "товарищу" не приглядывались? Силуэт чисто женский, на мой взгляд выходит, или нет?

– Тьфу, случится же такое! Смотри, молчи и никому не говори, а не то засмеют в полку, будут поминать всю жизнь мне такую конфузию! – глубоко расстроился Денисов, – Ты куда смотрел раньше, почему сразу не предупредил?

История имела продолжение, на другой день Александр под вечер заметил начальника с бутылкой вина и с бумажным свертком, в котором по форме можно было предположить букет цветов.

– Пойду извинятся к этой Дуровой-Соколовой, придется теперь прелестную ручку целовать, которую вчера эспадроном сподобился уколоть. – объяснил свои намерения штабс-капитан.

Вернулся Денисов поздно, вероятно извинения принимали у него долго…

– А девушка надо сказать ничего, не будь мое серце занято Софьей обязательно бы приударил! – сообщил он Александру о результатах визита, – Может желаешь познакомится?

– Нет спасибо, не то что бы я против женского спорта, но фехтование пополам с верховой ездой явный перебор! – поспешил отбоярится Сашка, – Не угодишь такой подруге и ведь зарубит еще.

– Надежда собирается вернуться домой к родителям, война ей пришлась не по вкусу.

– Тем лучше, мне надо сказать тоже надоело до крайности. Куда нас теперь сунут?

Ответа Александр не получил, скорее всего штабс-капитан и сам не знал, что же будет дальше…

Осень, поздняя осень унылое время года… настроение такое, что домой бы назад в Россию податься, а нет не отпустили. 13-й егерский обречен теперь подчищать всю накопившуюся за время последней войны грязь. Их послали в провинцию ловить дезертиров, мародеров и прочих "вольных стрелков". После Фридланда вся приграничная округа просто кишела различными мелкими бандами, так местного губернатора, хотевшего было обревизировать свои владения, за первой же заставой остановили грабители. Все как положено – раздели и разули и попинали немного, хорошо хоть в живых оставили. После каждой войны такой бардак в начале 19-го века неизбежен, власти на удивление мягко относились тогда к "заблудшим", обычно пойманных вразумляли, иногда только словесно, иногда и с применением силы и возвращали обратно в полки дослуживать. Денисов напомнил в те дни Сашке афоризм Александра Васильевича Суворова, сравнивавшего дезертиров с заблудшими овечками, дескать побегают туда-сюда и все равно вернутся к родному стаду. Вот только, по наблюдениям Александра, отнюдь не все бывшие нижние чины российской армии жаждали вернутся к "своим", нередко попытка "вразумления" перерастала из словесной перепалки в жестокую стычку с убитыми и ранеными, у некоторых "овечек" зубы были как у матерых волков…

– Стой сволочи!!! Присягу забыли? А ну бросай ружье и слазь живо! – геройствует на проселочной дороге во главе небольшого отряда из десятка солдат поручик Яковлев. Обычно попадались ему пешие, а эти верхом следуют, но судя по обшарпанному виду – обычные грабители. Острие шпаги упирается в бок того, кого офицер счел старшим у "бандитов", предложение недвусмысленное, сейчас последует ответ: или будет бой или они сдадутся пикету, разве что конные могут попробовать убежать, пешком их не догонишь.

Александр вместе с остальными укрылся до времени в кустах, если что, то он должен метким выстрелом свалить предводителя банды и подстраховать командира. Затем последует залп и егеря докончат начатое дело штыками. Так они и ходили ловить "разбойничков" прочесывая окрестности полуротами и изредка взводами, начальство посчитало, что такого количества "штыков" достаточно для разбирательства с группами мародеров, редко превышавшими 20–30 человек.

– Ты что поручик своих, российских не признаешь? На подполковника накинулся? – один из всадников рывком скинул с плеч старый, забрызганный дорожной грязью плащ.

Из утреннего тумана между тем продолжали прибывать верховые и скоро поручик со своими десятью егерями оказался в окружении, теперь не понятно кто кого поймал. Сашка вовремя разглядел потускневшие погоны старшего офицера, а то еще немного и этого кавалериста выбила бы из седла его пуля. Не иначе егеря в этот раз нарвались на крупную часть вышедшую с того берега Немана к на соединение к своим, другого объяснения быть не могло, это точно не мародеры.

Стрелять в этот раз не придется, условный свист и поручик машет рукой, подзывает подчиненных из засады, можно вылезать из кустов без опаски.