Андрей Булычев - Сотник из будущего. Начало пути

Он уже нащупал за меховой поддёвкой кинжал, поняв, что без крови и смертоубийства, увы, сегодня не обойтись. Когда всех троих заставил замереть спокойный и властный голос.

–Стоять! Уберите всё! И ты боец, убери свою руку с кинжала. Сегодня если кому и умирать, то только от моей руки!

Аким! Недалеко стоял дядька Аким, неизвестно откуда взявшийся, и при этом он покручивал двумя короткими и широкими мечами, каких ранее у него Митя и не замечал. Скрытные…

Взрослые лихоимцы переглянулись и отступили в сторону:

–Так мы только своих забрать, зашиб ведь этот малых, – и тот, что был ранее с кистенём, громко шмыгнул носом.

Ворьё было стреляное, и враз просчитало, что ветеран их мигом как капусту нашинкует. А поэтому здесь лучшая тактика – смиренье и игра «под дурака».

–Вот этот мелкий и зашиб троих ваших лбов, так?!

Крыть тут было нечем.

–Так… –нехотя признался всё тот же лихоимец.

–Ну, так вы свечку в церкви поставить не забудьте! Сегодня я вас тут спас. Иначе легли бы все рядом со своими заманухами, только уже и встать бы не смогли потом. Кончил бы он вас как миленьких, ибо не в первой ему! Так что не смотрите, что малой.

–Может, ещё жалобы какие есть, и мне вас стражникам свести для дознания?

–Нет-нет, мил человек, попутали мы чегой-то, ошиблись тут малясь! Ты разреши нам своих забрать? А в церкви-то мы за вас и правда помолимся, за здравие ваше и сердце отходчивое да незлобливое.

–Ну, добре на том! Пошли, Митяй! –и они вдвоём зашагали к выходу, мимо прижавшихся к стене воров.

Вышли с Торга, и уже пройдя молча локтей сто, Аким со всего маху треснул Митяя по уху!

–Это чтобы не зевал как холоп на ярмарке! Скоморохов не видал?!

Вторая затрещина, влетела в другое ухо.

Больно, блин!

–Знаешь, за что?!

Митя тёр горевшее ухо:

–За то, что за кинжал взялся на торгу, и порешить их хотел?

–Нет, Митька! За кинжал взялся, да не вынул–правильно. А и вынул бы, в том правда твоя была бы, ибо стоял ты против двух оружных да к тому же взрослых. А за то ты получил, что не можно было тебе проморгать, как к тебе эти три коня подскакали сзади! Это же каким воином надо быть, чтобы проморгать такую – то толпу! А всё потому, что гордый! Храбреца из себя изображал перед шпаной?! Ну, так изображай, но глаза то на спине имей, чтобы спину эту чем-нибудь не проткнули!

И опять признал Митя–плохой из него воин, прав дядька, всё опять не так!

А Аким смягчился, увидев искреннее расстройство на лице мальчишки.

–Да ладно. Не журись, наперёд наукой будет, не загордишься теперь! А тех троих ты хорошо уделал, даже мне понравилось, –и подмигнул с улыбкой Митяю.

Купец Ивановской сотни–ПутятаСелянович.

У церкви Святого Иоанна на Опоках на крытом подворье, рядом со зданием Гильдии купцов Ивановской сотни, шла торговая судебная тяжба. Пять старост этой Гильдии вместе с тысяцким вершили суд в споре с заморским купцом из Любека Готфридом Нибуром, который, как явствовало из показаний видаков (свидетелей) и из представленного письменного договора, дал кредит в 10 гривен купцу Прошке из новгородских суконщиков.

Дал он его, хитромудрый карась,под будущую закупку и реализацию своего же товара, а именно сукна из Фландрии. И, видно, не получив ни свои 10 гривен, ни процентов за них, а так же и само сукно в отдачу, начал с этим самым Прошкой склоку, которая переросла в итоге в хорошую драку с членовредительством, мордобоем и выдиранием бород, тем самым и став достоянием для новгородских властей, следившими с ревностью за соблюдением договоров с иноземцами.

Согласно уставу (скре) Немецкого двора, ганзейским купцам категорически запрещалось под страхом большого денежного штрафа и «лишения прав двора» торговать с русскими в кредит.

Поэтому, как не возмущался заморский купец на лихоимство русских вообще и на Прошкино в частности, а присуждён ему был штраф в 10 гривен. И указано: « что буде и далее от него какое нарушение в ведении торговых дел, то потеряет он всё имущество своё в пользу Великого Новгорода, и путь ему сюда навсегда будет закрыт».

Прошке же было присуждено к выдаче в пользу казны всё сукно, полученное от иноземца, 10 гривен ранее выданного кредита и сверх того–три гривны штафа за судебные издержки. А если всё это не будет выдано тысяцкому в течение двух седьмиц, то выйдет ему запрет на занятие купеческим делом до скончания века. Конфискация же личного имущества в этом случае передавалась в право Новгородского посадника.

Аким после окончания суда переговорил с парочкой тут же присутствующих мужей из купеческого сословия. И вскоре уже они с Митяем стояли перед здоровенным, черноволосым, с крупными выразительными чертами лица, купцом.

–Аким Васильевич! Сто лет тебя не видел. Всё такой же крепкий, как и двадцать лет назад! –и он обнялся с дядькой.

–Да скажешь тоже, Путята Селянович! Не те уж годы давно, сейчас-то и тебя за уши как раньше не потаскать… и они рассмеялис вместе. Ну да я по делу к тебе. У купца первой сотни на дневное балобольство-то со стариками времени, поди совсем нет? –и улыбнулся лукаво.

––Вот рядом со мной к тебе пожаловал младший сынишка Сотника Андрея Ивановича, Митька. У него дело к тебе от отца его будет, ну да о нём полагаю, он и сам тебе рассказать сможет.

–Воон какой вымахал-то младшо-ой Сотника! Ну привет тебе, Дмитрий Андреевич! Я, помнится, с десяток лет назад ещё тебя на руках держал, а ныне то вон уже каким ты вымахал! Настоящий воин! Только уши что-то больно красные, аж огнём из под шапки горят. Не иначе и тебя, как нас с твоим батей, Аким Васильич повоспитывал? –и опять громко рассмеялся. –Угадал?!

А Митрий даже сам опешил от такого напора энергичного и весёлого купца. Ну а при последней его фразе так и вовсе покраснел и опустил глаза.

–Нормально всё, Путят, только что на торгу малец троих лбов вороватых взгрел. Да чуть было приглядчикам ихним кровь не пустил. Ладно, хоть я вмешался. Так что на уши можешь не смотреть!

–Узнаю кровь Андрюхину! –опять рассмеялся купец, –Хвалю! Ну да, ты прав, Аким Васильевич, к делу! Через одно будет моё слушанье тяжбы по цене воска в Полоцке. Так что основательно, не спеша мы можем поговорить, уже как-нибудь за вечерей. Если вы, конечно, не против? –и улыбнулся.

–Мы не против, давай, Митя, излагай, а я отойду пока, погляжу как суд торговый проходит, –и Аким вышел на подворье.

Митяй собрался и чётко, по-военному, несмотря на искрящиеся лукавым весельем глаза купца, начал излагать всё, что заучил ещё за долго в тятиной усадьбе перед дорогой:

–Велено передать Вам, купцу ивановской сотни Путяте Ивановичу Строкову, от Сотника Андрея Ивановича поклон, пожелания доброго здоровья и удачи во всяких Ваших делах. А также грамотку берестяную, как приложение к этой вот дорожной суме, что и надлежит передать вам же. Однако только после того, как вы оную грамоту прочтёте! В суме же той лежит ещё одно большое послание от тяти, в нём же всё подробно и будет им самим изложено.