Сергей Тамбовский - Анютины глазки (1-2)

После внимательного изучения и рассматривания штанов и возник вопрос, который я собственно с утра предвидел — а можно мы по одной штуке себе возьмем, джинсы-то классные, когда еще такие получишь… Со вздохом махнул рукой, разбирайте, потом сочтемся, себе тоже взял. Разобрали — Монтана почему-то пользовалась гораздо большим спросом, Вранглер только я присмотрел и Вовчик. Девочки отправились примерять обновки в спортзал, мы остались в актовом. Подошло практически всем… только в длину кое-кому укоротить бы надо. Вот так вся наша развеселая гоп-компания переселилась в американские синие штаны… просто великое переселение народов какое-то состоялось.

Тут у меня почему-то начала крутиться в голове одна знакомая мелодия… а я иду такая вся… нет, не в дольче-габано, а в джинсах монтана… за 2 минуты переделал сердючкин текст на более созвучный эпохе, какие сейчас нахрен Дольче с Габбанами, они только через 7 лет появятся на горизонте, туманную вина-ванну заменил на более понятную рюмку водки, товарные марки мобильных операторов на названия папирос, "он сидит в одноклассниках" на "он сидит с одноклассниками", ноты тоже быстренько накидал на коленке — народ больше был занят джинсами и на меня внимания не обращал. Подошел к включенной Ионике, не сильно сложнее она баянной-то клавиатуры, да и наиграл мелодию, а петь по бумажке предложил Вере, ее голос больше всего подходил. По ходу дела значит комментировал происходящее:

— Эта песня о трагической судьбе девушки, которую бросил ее парень, и вот она идет по весеннему городу, с трудом сдерживая слезы, и единственное, что служит ей утешением, так это новые джинсы Монтана, рюмка водки и сигареты Стюардесса:

Верунчик схватила мотив с первого раза, молодец, со второго вообще все прокаталось почти как для записи — закончил выступление, раскланялся, ответил на многочисленные вопросы, ты что ли это сочинил? Сказал, что народ сочинил, народ, а я только Монтану вставил и записал все на бумажку. В народ, я так думаю, это уйдет, но со сцены петь наверно нельзя будет… если только джинсы заменить на что-то более отечественное… да и рюмку водки хотя бы на вино… ладно, там видно будет. А Анюта похоже обиделась, что не ей песню отдал, стоит вон губы надувши… ну ничего, родная, Настасью Филипповну не одна ты умеешь включать.

Дал задание Вере связаться с родственницей в комиссионке и сдать оставшиеся штаны, только сначала со мной цену обсудить конечно. Он согласно кивнула. И еще вспомнил о чернокнижнике Евтушенко:

— Андрюха, можно я от тебя позвоню по делу?

— Ну можно конечно, — ответил он.

Пошли к нему в квартиру, набрал номер (по памяти помнил, она у меня хорошая), тууу-тууу-тууу, — Алло! — Здрасть, это Сережа такой, позавчера вам книжки оптом предлагал на толчке, так они у меня появились, не передумали брать? — Да нет, не передумал, а что появилось? — "Парень из преисподней" и свежий "Зарубежный детектив" по 10 штук (пластинки я пока решил попридержать, неча все яйца в одну корзину класть). — Первые возьму по 10, вторые по 12. — Так я их через пару часов закладываю в ячейку, номер и код сообщу сразу после. — Договорились. Ту-ту-ту.

Вот и славно, 90 р навару, а с пластинками попозже разберемся.

Когда выходил из подъезда чисто автоматически посмотрел по сторонам и неожиданно в арке на той стороне улицы увидел что-то знакомое… ба, да это ж Станислав Игоревич собственной персоной. Игоревич тоже увидел меня и сделал приглашающий жест… таки клиент кажется созрел. Ответил ему сложным жестом, показал 2 пальца буквой V и сделал круг рукой в сторону своего подъезда и обратно, надеюсь он понял, что подойду через 2 минуты. А сам козлиным скоком побежал на свой 4 этаж… где же этот чертов ключ? А, вот он, быстро в комнату, быстро вытащить альбом с фотографиями, быстро взять пару штук и назад. Надеюсь Игоревич не убежал.

Нет, Игоревич не убежал, а скромно сидел на прихотливо изогнутой садово-парковой скамеечке, классике развитого социализма. Подошел, сел рядом, поздоровался за руку.

— Так что ты там говорил про свою мать? — тихим голосом спросил Игоревич.

— Сорокалет Клавдия Алексеевна, 43 года, родилась в Тамбовской области, дед по отцу был донским казаком, про остальных предков ничего не знаю, окончила пединститут, несколько лет отработала на Волыни, потом переехала сюда, работает учительницей в 160-й школе, хорошо готовит, знает много блюд из русской, украинской и еврейской кухни (квартирная хозяйка в Ковеле из них была). Фотки, если интересно, вот, — и я вытащил из кармана заготовленные фотографии. — Здесь она на Украине лет 20 назад, а это годичной давности на демонстрации…

Игоревич с интересом изучил, что я ему в руки дал, потом сказал скрипучим голосом:

— Ну ничего так… но ты же сам понимаешь, что так эти дела не делаются…

— Да понимать-то я понимаю, — с нажимом продолжил я, — но вот ты сам посмотри со стороны, какие в наших реалиях у вас шансы познакомиться? Нулевые, если не сказать меньше, ни по работе, ни после нее вы пересечься никак не сможете, очень разные среды обитания у вас. На вечера "Для тех, кому за 30", я так понимаю, ты не ходишь, да и она тоже. А тут я так сказать слегка искривлю традиционные траектории вашего существования и у вас он появится, это шанс, пусть небольшой, но… ей-богу, вы оба еще люди нестарые и заслужили 10–15 лет счастливой жизни.

— А если я ей не понравлюсь?

— Ну если да кабы… тогда значит плакать будем, и потом, я тебя умоляю, Игоревич, ты ж мужчина хоть куда, в самом расцвете сил, можно сказать, и таланта, да еще и с портфелем, а портфель, если не знаешь, дает любому мужику 100 бонусных очков сверху, — ответил я и мысленно добавил, а еще аптечку со 100 % здоровья, автомат BFG и одну несгораемую жизнь.

— И как же по-твоему произойдет наше знакомство?

— Ой же какая проблема, ну хоть так, — весело сымпровизировал я, — завтра ты меня вызываешь к себе… неважно зачем, обсудить наглядную агитацию к юбилею например… и просишь прийти с родителями, ну то есть с родителем, райком типа хочет познакомиться с семьей молодого реформатора. А во время беседы мне неожиданно звонят, что-то там случилось у нас допустим, это я тоже организую, я исчезаю, а вы продолжаете беседу. Как-то так вот…