Илья Бриз - Подняться по фарватеру [СИ]

Монарх понял, что друг не стреляет только после перезарядки своего оружия — размеренного "кашля" справа слышно не было. Бросил взгляд и ужаснулся — Сашка лежал в десятке метров за толстым стволом кедра, уткнув голову в землю, а палые прошлогодние листья под ним расплывались в ночной серости еще более темным зловещим пятном. Кирилл бросил в сторону противника светошумовую гранату, обычные осколочно-фугасные кончились, да и не зашвырнуть на двести метров. Дождавшись с закрытыми глазами вспышки с чувствительным ударом по ушам — как будто молния в дерево рядом ударила — метнулся к графу. Азорская бронебойно-разрывная пуля попала почти в то же самое место, в этот раз полностью оторвав Серебряному правую руку. Рывком с характерным треском липучки вскрыл аптечку, достал жгут и перетянул обрубок. Струя крови перестала выплескиваться частыми толчками. Осмотрелся. Одним движением отсоединил почти полный магазин от автомата друга и сунул в свою разгрузку. Оставить лишний ствол можно и нужно, но только без патронов — самому пригодятся. Подхватил графа и потащил вглубь леса, торопясь воспользоваться кратковременным ослеплением противника. Успел скрыться за стволами вековых деревьев и опустил друга на землю — нести Серебряного с вещмешком на спине было неудобно. Скинул лямки, вывернул из карманов разгрузки раненого остатки боеприпасов и лихорадочно распихал к себе. Связал лямками двух "сидоров" здоровую руку и сбрую друга справа почти у самого плеча. Накинул себе на шею, зацепил карабином на груди, растянул ремень своего автомата, сдвинув пряжку на максимум, повесил сверху, выпрямился, подхватывая Сашкины ноги, и подпрыгнул. Вроде удобно, друг на закорках хотя и был заметно тяжелее Кирилла, но неподъемным грузом не был. Древняя поговорка "своя ноша не тянет" в самый раз. Прислушался — крики в стане противника явно прекратились. Их командир, разозленный новым нападением, уже отдавал распоряжения.

Кирилл подхватился и, увы, не очень быстро, рванул назад в намерении обогнуть караван и двинуться в сторону преследующей бандитов роты кавалерии. Попытался на ходу связаться через файл-сервер со старшим лейтенантом Тоногавой, но ощутил только толчок боли в виске. Самого тоже зацепило, а в горячке боя под адреналином не заметил? Остановился и осторожно ощупал голову. Так и есть — толи отрикошетившая пуля задела над левым ухом или выбитая из ствола щепка шандарахнула. Без связи плохо! Вновь подхватил Сашкины ноги и побежал, ориентируясь на шум каравана. Теперь оторваться хоть бы на пару километров, залечь и как-то замаскироваться. Взбешенные азорцы теперь не отстанут. По пятну крови Серебряного и брошенному автомату уже поняли, что один из неизвестно откуда взявшейся пары сангарских диверсантов, тяжело ранен. Вцепятся как гончие — следы тяжелогруженого Кирилла даже в ночной темени разглядеть не очень сложно — и не отстанут. Император, выкладываясь насколько можно, прибавил темп.

Минут через двадцать неожиданно услышал у самого уха неразборчивый шепот друга. Остановился, отдыхая и вслушиваясь.

— Ай-я-я-яй убили негра, ай-я-я-яй не за что не прачто.

Бредит? Впрочем, что-то знакомое. Какая-то глупая детская песенка-считалочка из древнего еще плоского кино? Пусть бредит, главное дотянуть до своих — выкарабкается Сашка из беспамятства рано или поздно.

Дальше пришлось огибать холм, на открытые пологие склоны которого выходить было никак нельзя — противник заметит и завалит из своего длинноствола. Кирилл бежал, стараясь не сбить дыхание, прилично склонившись вперед. Графская туша перевешивая два неполных рюкзака и автомат, тянула назад. Все, надо искать место для лежки — преследователи явно приближались. Один император, конечно же, ушел бы, но бросить друга? Никогда! Увы, лес здесь был редкий, древние лиственницы перекрывали свет солнца подлеску. Поздно! Часть азорцев, догадавшаяся, куда направился сангарский монарх, рванула не по следу, а напрямик через холм. Кирилл опустил Серебряного, отцепил карабин от лямок, пристроил друга спиной к толстенному стволу — древесина у лиственницы вязкая, пуля не пробьет — сам залег за выступающим корнем и стал готовиться к бою. Выложил оставшиеся магазины, огляделся — если подойдут справа те, кто шел по следу, то будет плохо. Сдвинув маленький рычажок, включил подсветку прицельной марки и чуть приподнял ствол за цевье автомата — магазин не должен касаться земли.

Первый азорец уже в сотне метров, пора. Он стрелял одиночными, стараясь экономить боеприпасы. Противник на поляне залег, скрываясь за мелкими неровностями склона холма — не дураки буром под прицельный огонь переть. Неожиданно справа метрах в восьмидесяти хлестнул выстрел винтовки. Пуля пролетела над самой головой, шевельнув горячей волной волосы. Пришлось вжаться в землю. Залегшие бандиты поднялись и с криком побежали вперед. Кирилл переключил на автоматический огонь и, выставив ствол над корнем, стал поливать короткими в два-три патрона очередями накатывающего врага. Вокруг щелкали пули, заставляя все сильнее вжимать голову в вязкую массу сопревшей мягкой хвои. Автомат перестал толкаться отдачей в ладонь. На ощупь заменил магазин, передернул затвор и вновь попытался положить приближавшихся противников на склон. Но… запястье обожгло огнем, и он перестал чувствовать пистолетную рукоятку своего оружия. Пытался указательным пальцем надавить на спусковую скобу без всякого результата. Подтянул руку к себе — кисти не было. Перекатившись на спину левой ладонью нащупал аптечку на бедре, рванул мягкую крышку, сунулся и, вспомнив, что жгута там нет, а до Сашкиной аптечки не дотянуться, вытащил упаковку стерильного перевязочного пакета. Кое-как нащупал языком нитку, зажал зубам, рванул, схватил выпавший рулон, зубами же удержал подушечку и стал туго накручивать на правую руку, стараясь остановить кровь. Все-таки получилось. Бросил остатки бинта и потянулся левой ладонью к автомату. Рукоятка была противно-липкой от крови, но выставил в сторону холма и открыл огонь. Ненадолго, впрочем. Вражеская пуля просто выбила автомат из ладони. Звук был жестким и каким-то звонко-металлическим — в затворную раму бронебойный сердечник угодил?

Теперь все, отстрелялся. Остался только кинжал. Против огнестрела, как известно, не играет. Император все равно выдернул маленький клинок из ножен — может быть, хоть одного подрежу?

Азорцы на холме уже поднялись и не особо торопясь двинулись — поняли, что стрелять некому.

И вдруг… длинная гулкая очередь крупнокалиберного пулемета — звук работы этой машины смерти калибра двенадцать и семь с чем-либо другим перепутать было нельзя — просто перерезала противника. Тяжелые пули — каждая более полусотни граммов — разорвали тела врага как бумагу. Пулеметчик с вершины холма — откуда он там взялся? — тут же перевел огонь на тех бандитов, кто пытался подобраться к Кириллу справа и прижал его довольно точными выстрелами из своих винтовок. А сзади всего-то в полусотне метров бодро "закашлял" такой же точно, как покореженный пулей штурмовой автомат императора.