Михаил Ланцов - Западная война

[2] Здесь идет отсылка к фразе Наполеона «Бог на стороне больших батальонов», и возращению на нее со стороны Вольтера, что «Бог на стороне не больших батальонов, а метких стрелков». Император принципиально старался избегать концепции «больших батальонов» из — за ее категорической разрушительности для экономики и социума. Тот же Наполеон оставил Францию, после своего окончательного падения, в жесточайшем экономическом кризисе и демографической яме.

[3] Флаг — офицеры в обновленной России именовались генералы и адмиралы.

[4] В них использовалось много металлических деталей для повышения прочности, легкости и надежности. А, например, колесо стандартного образца шло сразу оснащенное роликовым подшипником качения. Грубым и дешевым, но одно только это решение повысило удельную эффективность использования повозок за счет кардинального снижения силы трения. То есть, по сути, подняло грузоподъемность повозок.

Глава 7

1914, апрель 13–15. Восточная Пруссия

Утро.

Тишина.

Туман.

Только птички чего — то чирикали, переговариваясь о своем. Может быть о любви, а может и о славных предках — манирапторах или даже натурально целурозаврах. Кто их разберет?

Полковник[1] Лейб — Гвардии Гусарского полка Александр Александрович Блок вышел из штабного вагончика и с нескрываемым удовольствием вдохнул свежий прохладный воздух. Начинался новый день этой войны. Это странной войны…

О ней поговаривали давно, но никто бы и предположить не мог, что она начнется подобным образом. Немцы, сила которых считалась в скорости проведения мобилизации и прекрасных железных дорогах, просто оказались неспособны это все реализовать. В то время как русские, не обладавшие большой армией мирного времени, по оценкам всех экспертов вынуждены были бы дожидаться завершения затяжной мобилизации. То есть, не имели стратегической инициативы и эту партию при любом раскладе должны были начинать немцы. Однако… Российская Императорская армия перешла в наступление без раскачки — в первый же день войны. Теми силами, которыми обладала.

Да как перешла!

Лихо! Дерзко! Решительно!

К 13 апреля Северный фронт полностью контролировал нижнее течение Вислы, отрезая по которой Восточную Пруссию и часть Западной от остальной Германии. Осадил Данциг, блокируя его минимальными силами и обстреливая канонерками. Осадил Кёнигсберг, изолировав обширные склады вооружений, расположенные в нем от мобилизованных в Пруссии резервистов.

Войска же мирного времени, стоявшие в этом регионе, усиленные резервистами, удалось оттеснить к Висле и прижать к ней, обложив со всех сторон. Как писали газеты — «немец угодил в котел, как кур во щи[2]». И теперь, не ожидая, пока Берлин изыщет силы для деблокирования своих войск восточнее Вислы, на них начал накатывать первый отдельный корпус Лейб — гвардии, который не входил в состав ни одного из фронтов, находясь в резерве Ставки Главнокомандующего.

В этом варианте истории немцы концентрировали основной объем своих частей мирного времени не на Западном фронте, а на Восточном. Из — за чего их и «прижалось» к Висле приличное количество.

В самом Кёнигсберге стояло две пехотные бригады, одна кавалерийская и одна артиллерийская. Плюс, туда отступило еще столько же, образовав там довольно крепкий гарнизон, сидящий на обширных запасах боеприпасов и продовольствия. В Данциге также оказались заперты две пехотные бригады, одна кавалерийская и одна артиллерийская. Заметно пожиже, но все равно неплохо.

В Западной Пруссии, по левому берегу Вислы, стояло девять бригад: шесть пехотных и три кавалерийских. Части второй армии Северного фронта прошли по Висле к Данцигу, практически не вступая в бои с этой группировкой. Те просто не успела адекватно отреагировать. Кое — какие бои, конечно, были. Но безуспешные, так как части 2—ой армии заняли оборону по левому берегу Вислы, подпираемые флотилией бронекатеров и речных канонерок, спустившихся из Варшавы. Из — за чего этот жиденький кордон стал непреодолимым препятствием для достаточно легко вооруженных сил Кайзера в Западной Пруссии.

В Восточной же Пруссии в котле оказался довольно крупный кулак полевой армии. Штатно там стояло двенадцать пехотных, три кавалерийские и три артиллерийские бригады. Однако для усиления стратегически важной группировки, в первые дни войну туда успели перебросить еще восемь пехотных бригад из центральных районов Германии. Плюс поднять семь батальонов ландвера на местах и еще восемнадцать перебросить из Западной Пруссии и Померании. Таким образом в Мариенбургском котле оказалось порядка ста тридцати тысяч солдат и офицеров Кайзера.

Огромная сила! Одна только полевая армия, прижатая к Висле, числом превосходила весь Северный фронт. Но вот беда. Стратегические мобилизационные склады, расположенные в таких крепостях как Данциг и Кёнигсберг, оказались недоступны для немцев. Связь с Германией была обрезана. Из — за чего за первые полторы недели боев войска под рукой Гинденбурга практически полностью израсходовали запасы боеприпасов. Имелись, правда, проблемы и с вооружением личного состава. В духе присказок — по одной винтовки приходилось на двух бойцов. Но это было уже не принципиально, так как патронов все равно практически не осталось…

Александр обернулся и посмотрел на Норико, вышедшей из вагончика следом. Она была рядом. Всегда рядом. Родила ему ребенка. Скинула его на шею свекрови и за мужем обратно в армию подалась. Бегом. Где и служила при нем, достаточно успешно делая карьеру. Суховатая, подтянутая и гибкая она была по — своему красива. И смертоносна. Блок видел, как эта женщина без малейших колебаний убивала. И знал — она и его убьет, если посчитает нужным. В ее дурной, насквозь феодальной голове, были свои понятия о чести с весьма вычурными и специфическими категориями морали.

Улыбнувшись супруге, которую откровенно побаивался, Блок отправился заниматься своими непосредственными обязанностями — командовать полком. Странные у них были отношения, но полные, страстные и насыщенные. И этот страх только добавлял ему возбуждения к своей «Прекрасной даме», которой Александр и посвящал многие из своих стихов. Попробовал бы он посвятить их кому — то еще. Так что, либо Норико, либо каким — нибудь цветочкам и прочим отвлеченным вещам.

Лейб — гвардии Гусарский полк таковым лишь числился. В реальности лошадей в нем применяли только для передвижения, являясь по сути, драгунским полком. А учитывая степень оснащения всякими вспомогательными техническими средствами, недалек был тот день, когда от лошадей останется в полку лишь одно название. Так или иначе, но воевали бойцы полка пешком. То есть, были по своей сути, пехотой. Тяжелой пехотой.