Михаил Ланцов - Западная война

Что же до Японии, то Император поступил следующим образом.

На ее территорию вводились войска на постоянной основе во главе с Николаем Михайловичем, которому даровался титул сэйи — тайсёгун. Таисия удочерялась Императором и отдавалась в жены новому сёгуну. Императором же становился сам Николай.

Недовольных этим событием в Японии хватило. Так что сёгуну работы по умиротворению региона предстояло много. А чтобы ему легче жилось, Николай Александрович решил мобилизовать все самурайские дома, в том числе и обнищавшие, на службу Империи. Да с интересными льготами в обычной жизни, многие из которых отменили в эпоху Мэйдзи. Например, им было даровано право носить в присутственных местах мечи. Как прежде. Этот шаг открывало большое окно возможностей по умиротворению региона, так как самураи столетиями до того служили не Императору, а дайме или сёгуну и, в сущности, не сильно — то и стояли за власть Тэнно. Для них важнее были их традиции, чем божественная власть Императора.

Так или иначе, но в Японии все кое — как удалось стабилизировать. И даже наметилась определенная перспектива в масштабе всей Империи, грозя подарить «особых юнитов», откровенно ошпаренных на всю голову. А вот с Китаем ситуация развивалась по негативному сценарию. Вводная причина была та же. Китайцам не понравилась идея того, что ими будет править сын обесчещенного человека. Только вот правящий дом, в отличие от Японии, покидать страну не решил. Он ушел в подполье и к ноябрю породил целых пять «законных Императоров», что обосновались в южных регионах.

России также пришлось ввести войска. И тоже пытаться нащупать военное сословие для опоры. Но вот беда — в Китае «из хорошего железа не делают гвоздей, и хороший человек не идет в армию». То есть, как — такового внятного и уважаемого окружающими военного сословия там попросту не имелось. И иметься не могло.

Ввод войск — это тоже вопрос спорный. И дорогой. Вечно на нем не протянешь. Поэтому Император лихорадочно искал выход из ситуации. Дошло до того, что он занялся реабилитацией Святополка. Тот убил во время ритуала всего одну девушку, поэтому сильно поплыть головой не должен был. Поэтому было произведен пересмотр дела и «установлено», что он соучаствовал, а не убивал. Мерзко? Очень. Ведь фактически его отмазывали от справедливого наказания. Но он был очень нужен, чтобы замирить Китай. Да и сам парень, почувствовал шанс, надежду, начал стараться. Отчаянно стараться, делая все, чтобы реабилитироваться и оправдаться. Тем более, что в дворцовом перевороте он не рискнул принять участия, а должен был согласно их уговору.

Но это годы… это долгие годы работы… и какого — то простого решения там не было. Николай Александрович прямо радовался тому, насколько своевременно он закончил войну…

А вот Марта уехала. Как угроза со стороны Марии Федоровны минула, так и уехала. Сразу. Взяла кофр с деньгами и растворилась в закате, отправившись в джунгли Латинской Америки устраивать новую жизнь. Сказала один адрес, а поехала по — другому. Впрочем, 15 августа, на ее день рождения Император все равно прислал ей открытку с поздравлениями. Да, он немного сожалел об этой утрате. Ему нравилась эта бойкая дама. И его устраивало ее положение — личного секретаря по сексуальным делам. Его. Но нее. Марта не рискнула связываться с этой «семейкой Адамс» на постоянной основе. Слишком много крови и прочей мерзости. Слишком высоки шансы «проснуться» утром с кинжалом в сердце или ядом в желудке…. А она хотела жить. И жить как можно лучше, слаще и дольше. Поэтому, убедив Николай выплатить ей «выходное пособие», она попыталась «скрыться в лесах Амазонки…»

В Европе все шло своим чередом.

Франция капитулировала и была разделена между Германией и Испанией. Они ее просто растерзали. Испания забрала себе Окситанию, а Германия — все остальное. Причем немцы перенесли свою столицу в Париж. Так было дешевле. Потому что в этом городе имелась вся необходимая инфраструктура для размещения правительственных учреждений, в отличие от Аахена, который требовалось отстраивать фактически с нуля. Для практичного Генриха это было слишком неразумно. Колонии также разделили по — братски. Алжир, Тунис, Марокко, Французский Индокитай и французские острова отходили Испании, остальное — Империи Запада, как отныне именовали Германию.

Италия тоже пострадала.

Австро — Венгрия приняла ультиматум Императора и развалилась на три королевства. При этом так получилось, что в руках Австрии оказались самые значимые и боеспособные вооруженные силы. Вот ими она и навалилась на итальянцев с востока… Что стало совершенно неожиданно для Рима, который посчитал Австро — Венгрию вышедшей из войны. В результате весь север Италии оказался захвачен австрийскими войсками и отошел по итогам мирных переговоров к Вене.

Колонии у Италии тоже утекли. И тоже Австрии, которая очень сильно укрепила этим свое положение.

Оставалась еще Великобритания. Но, после того как испанские войска взяли Гибралтар, они поспешили заключить мир, потому что воевать в сложившихся условиях было попросту невозможно. Ведь русский флот, находившийся в лизинге у немцев, вынуждал англичан концентрировать в Гранд Флите почти все свои силы, оголяя Средиземноморье. А это грозило катастрофой. Начни германо — испанские войска наступление в Северной Африке… и все… их останавливать было бы нечем. Тем более, что и османы зашевелились, облизываясь на совсем недавно потерянный ими Египет. Вот англичане мира и запросили. И Генрих его охотно заключил. Ему тоже не было резона сейчас бодаться с англичанами. Ведь, если слишком много откусить, можно и подавиться…

Война завершилась. Война, но не борьба, ознаменовав собой всего лишь завершение очередного раунда.

Эта Мировая война была не такой, как в оригинальной истории. Она даже не успела выплеснуться толком за пределы Европы. И продлилась вместо долгих четырех лет всего полгода, а для России и того меньше. Но мир перекроила она куда сильнее, чем та ее товарка из привычной нам истории. Россия выиграла. Но Россия не смогла добиться ни гегемонии, ни покоя в долгосрочном горизонте. Новая война была неизбежна. Вопрос был только во времени… Однако одно было ясно уже сейчас. Кто бы в ней не победил, мир уже никогда не будет прежним…