Михаил Ланцов - Западная война

И ладно бы ее статус соправителя. Черт с ним. Беда была больше связана с Панамой, в которой по продавленной там конституции монархом должна быть супруга Императора России. А тут раз — и все. Междуцарствие. А значит критический кризис власти, грозящий упустить из рук России этот геополитически важный межокеанский канал. А он был уже введен в строй и полностью функционировал. Причем, в отличие от оригинальной истории, был безшлюзовым, что категорически облегчало и ускоряло прохождение судов. Все — таки активное использование взрывотехники для выемки грунта и механизация земляных работ позволила очень многого добиться.

Эти же приемы обеспечили России введение в эксплуатацию глубоководных Беломор — Балтийского и Волго — Донского каналов и Балто — Волжского судоходного пути, позволяющих пусть и не быстро, и не круглый год, но проводить между Балтийским, Белым, Черным и Каспийским морями корабли размером вплоть до перспективных линкоров. Разгруженных и на подведенных баржах, уменьшающих осадку, да на буксире, но проводить, что решало извечную беду России с ее дроблением флота на изолированные осколки.

Впрочем, не суть. Речь — то шла о Панаме, которая вот таким нехитрым образом утекала из рук Николая. А это не только деньги, но и контроль за одним из двух фундаментальных логистических узлов в мире. Там ведь, кроме канала строились склады, терминалы и прочее, прочее, прочее, превращая этот клочок земли в важнейших торгово — транспортный узел на планете.

Удар шел за ударом. Один дурнее другого.

Гибель склонной к эпатажу, но максимально предсказуемой «истерички» — Вильгельма лишала Россию шанса тихую жизнь после раздела Европы. Вилли еще много лет купался бы в лучах славы и наслаждался успехом. Генрих был не таким. Прагматик, да еще с родственными связями в Лондоне. Это боль… это большая боль. Но игнорировать его Николай не мог. Потому что мир с ним давал если не уверенность в долгом мире, то гарантию хотя бы лет десяти передышки. Обновленная Германия ведь тоже должна была подготовиться к войне. К новой, по настоящему Большой войны за мировую гегемонию.

Бегство Ярослава и Святополка только укрепляли уверенность Николая в том, что эта война неизбежна. Они всплывут. Обязательно всплывут. И потребуют себе корону, опираясь на Генриха, который, безусловно, будет заинтересован в максимальном ослаблении слишком опасного соседа. Кроме того, их бегство ставило под вопрос законность контроля России над Японией и Китаем. Да, удержать их удастся, наверное. Но какой ценой?

Уход в монастырь, то есть, по сути, бегство Клеопатры, выбивало почву из — под ног России в Панаме. Да и ее отречение сильно било по престижу Августейшей фамилии и без того, расшатанному последними событиями. Тем более, что кое — кто из ее членов, также посчитал разумным покинуть пределы Империи… вместе с Клеопатрой. Что только подливало масла в огонь будущего грандиозного кризиса власти, способного дойти вплоть до Гражданской войны. Ведь в новой России хватало внутренних конфликтов и противоречий. И религиозных, и политических, и национальных. Местные, территориальные элитки были недовольны излишней централизацией. Национальный вопрос, несмотря на все усилия, был все еще актуален. Особенно сейчас, после включения в состав Империи практически всех польских земель и приличной части германских. Проблем межнациональных будет вагон и маленькая тележка. Как и религиозных, особенно религиозных, потому что, кроме православия и католичества, существовала целая прорва других религий с куда меньшей степенью консолидации и централизации. А значит, даже оформленный центр их, по сути, не контролировал, и на местах могло твориться одна Кхалиси знает что.

Да, все эти проблемы можно было бы преодолеть, будь августейшая фамилия монолитом, выступавшим единым фронтом. И достаточно легко преодолеть. Однако… что — то пошло не так. Николай Александрович не был гением. Он не мог одновременно заниматься всем и сразу. Просто не мог. Особенно при таком масштабе работ. И тут либо бегать — курировать экономику с передовыми разработками, либо сидеть наседкой с детьми. Да, он уделял достаточно много времени детям, сосредоточившись на самом слабом их аспекте — интеллектуальном развитии. Однако постоянно он с ними находиться не мог, так как Империя не могла подождать, пока он там наиграется в папашу. Слишком много было неотложных дел, требующих его личного влияния в качестве локомотива, перемалывающего противоречия. Из — за чего вся тяжесть их воспитания все равно оставалась на матери, которая, очевидно, не справилась. Так — то да, не справился он, как руководитель. Не доглядел, не досмотрел, не сумел предупредить кризис. Но что это меняло?

Николай Александрович обессиленно рухнул на скамейку и пустым взглядом уставился на брусчатку перед собой. Ему было тошно. Ему было больно. Ему было обидно. Казалось, будто бы он преодолевает сопротивление всех людей вокруг. Будто бы только ему одному надо было объединить все евразийское пространство, прекратив там бесконечные мелкие войны и обеспечить условия для бурного и продуктивного экономического роста. И ладно бы какие — то элиты на местах могли иметь психологию мелких лавочников и мыслить категориями своей деревни. Но ведь на самом верху все было тоже самое.

Хуже того, оказалось, что прогнила за эту четверть века не только его фамилия, которую он уже один раз почистил в 1889 году. Оказалось, что заплыли жиром и потеряли бдительность многие структуры. В том числе и связанные с безопасностью. И если по тем направлениям, которых касалось пристальное внимание Императора, они работали еще неплохо. То в остальных аспектах совершенно потеряли бдительность и адекватность.

Ну разгонит он их. Накрутит хвосты. И что дальше? Снова лет на сколько — то? И не факт, что надолго. Так как в этот раз люди начнут лениться умнее. Сразу и не заметишь. Да и «читальные избы» в сложившейся ситуации начинали у него вызывать подозрения. Они пока собирали информацию и агрегировали ее, выдавая массу полезных сведений. Но точных ли? Не врут ли? Не ленятся ли? И не только они. Волна подозрения и недоверия накрыли Императора с головой. Не ко всем на свете. Нет. К своим. К тем, кто окружал его. Пожалуй, он только матери доверял, Марии Федоровне, да и то, только потому, что в ее интересах было играть за него, а не против. Или нет? Слишком уж ее поведение сильно вызывало вопросы. Да и предавала она его уже один раз, тогда, на заре его правления, когда против Императора выступила Великокняжеская фронда.

Николай Александрович потер виски.

Взлет Империи умудрился плавно перетечь в ее кризис. Да, пока его еще никто не наблюдал кроме него самого. Но он уже был. И был связан прежде всего с тем, что в свое время, он опирался на так называемые «ленивые решения», что испокон веков терзали Россию. Например, «Не трогай то, что работает». Звучит красиво. Но беда в том, что, когда это что — то перестало работать, трогать уже поздно. Оно ведь сломалось. Оно обвалилось. И нужно в аварийном, авральном режиме, надрывая задницу устранять беду. Глупая стратегия чуть более чем полностью, но очень популярная. Более того, ей многие гордятся и ставят в пример как образец прагматизма и здравого смысла. Или вот, к примеру, извечное стремление к «секвестированию» расходов там, где нельзя пустить пыль в глаза начальству. В результате чего «макияж» в делах выходит толковым, и кажется, что все по уму. А как заглянешь «под капот», так сердце щемит… Но ведь туда обычно никто и не заглядывает, ведь «не трогай то, что работает…»