Василий Панфилов - Детство

Минут через несколько барышня вернулася, сунув в руку три рубля медной мелочью.

— Задаток, — сказала она. — За маски и пончо из травы. Спросишь Елбуговых. Лиза Елбугова, это я.

— Так значицца, приятственно познакомится, — ответствую вежественно и ногой босой по земле – шарк! — А я Егорка, значицца.

Лицо у козьемордой барышни Лизы сделалося таким, что и непонятно – стукнуть ей меня больше хочется, иль посмеяться. Снова головой так – дёрг! Не падучая у неё? Отдвигаюся подальше, а ну как заразное што? Не хватало ишшо вот так вот на Хитровке задёргаться! Или енто от умственности лишней, што из мозгов через ухи вылазит?

А барышня тем временем перечисляет, што ей нужно, и как енто што должно выглядеть. Оно несложно вроде как, но переспрашиваю кажный раз, што и как. Злится барышня, ан не зря переспрашиваю. Понятно, што ей самой и непонятно толком, што же ей хотца. Известное дело, баба! Така маленькая, а уже голову морочит и злиться на меня за то, што сама бестолковится.

— Анфан террибль [56] Enfant terrible (иногда это крылатое выражение встречается в русской транслитерации как анфантерибль или анфантеррибль) – несносный (избалованный, капризный, озорной, непоседливый) ребёнок, происходит от французского выражения, появившегося в XIX веке, которое буквально означает «ужасный ребёнок». В научных изданиях enfant terrible классифицируется как пример фразеологизма-варваризма – устойчивого оборота, попавшего в русский язык из различных западноевропейских языков без перевода. !

— Сама такая!

Барышня козьемордая вылупилася на меня, а я в ответ, значицца. Дескать, што смотришь-то? Снова головой дёрнула, но смолчала. Решила, наверное, што показалося. А то! Глаза ж у меня выразительные, дяденьки разбойники говорили, што такие гляделки – первеющее оружие для мошенника. Вот так луп-луп, и верится.

— Всё понял?

Киваю головой так, што куда там лошади, когда та от слепней отмахивается!

— Так ли беспочвенны мои сомнения в этом мелком индивидууме? — еле слышно пробубнила козьемордая Лизавета.

— Ась?

— Пойдём, — поманила она меня пальчиком, — познакомлю тебя с моим кузеном, он ещё не вышел из того возраста, когда интересуются солдатиками.

Подхватываю своё добро и тяжело топаю за ней. Вот ей-ей, перестарался сиводня! Хотелося притащить прям все превсе свои поделки – штоб видели, значицца, и знали, што можно купить иль заказать. Ну и как-то дохренища вышло, чуть не десять разов по дороге останавливался на передых.

Кузеном ейным оказался мальчишка моих примерно лет, но в коротких штанах, будто маленький. Шляпа ишшо белая на голове и плат голубой на шее повязан. Чудно смотрится, ну да известное дело, господа! Всё у них не как у людёв.

— Доброе утро, Митенька.

— Доброе утро, Лизочка, — мальчишка отвлёкся от ковыряния складным ножиком садовой скамейки, и послушно поздоровался с ней, косяся одним глазом в мою сторону.

— Родители уже встали?

— Да, Лизочка.

Козьемордая барышня ушла в дом, а Митенька мигом бросил своё дурацкое занятие, подбежав ко мне.

— Ух! — тыкает пальцами. — Щит прямо как настоящий, только что из лозы!

Торжественно передаю ему на предмет пощупать, и пока тот примеряется по всякому, вытаскиваю из корзины такой же плетёный шлем. Оно на самом-то деле просто верша – недоделано-переделанная, ну да кто што скажет?!

Голову, канешно, поломать пришлося, но зато и вот! Результат! Хошь, будет тебе шлем как у древних русичей, островерхий. Хошь, как греческий, што на картинках были, в бумагах от Фаины. Могу и вовсе – лыцарский! Но тот совсем простой – корзина как есть, только с щелями для глаз похитрить нужно, да мал-мала с украшательством.

— Здоровски! — вырывается у него, и мальчишка тут же оглядывается, не слышал ли кто? Эк затуркали! — С плюмажами! Сколько? Сколько стоит?!

— Щит за тридцать копеек, — ответствую степенно, — но енто без герба. Коли захотишь чего, то за отдельную плату, значицца. Но никак не меньше полтины! Кропотливая работа, меньше никак.

— А шлемы? — сам же примеряется.

— От рубля до рубля с полтиной.

— Уу… мама! Папа! — орёт вышедшим на веранду родителям, напялив греческий шлем и размахивая щитом. — Я потомок троянского Энея, великий воин Дмитрий Ярославцев!

— Только копья не хватает, — улыбается мать, глядя на сынка во вроде как греческих доспехах. Ха! А я ведь ишшо и пансырь из лозы сплесть могу! Хорошая мысля.

— И мускулатуры, — ядовито добавляет коземордая кузина, но Митенька предпочёл не услышать.

— Здравствуйте, молодой человек, — женщина смотрит доброжелательно, но где-то в глубине, в глазах, чуйствуется што-то такое, навроде как ледок.

— Здравствуйте, барыня, — снова ножкой – шорк! Барыня еле заметно морщится. — Я Егорка. Всё это моё рукомесло, значицца.

— Я Варвара Ильинишна, — представляется та, — а этот так и не представившийся юноша мой сын Дмитрий.

— Ма-ам, — тянет тот неловко.

— Достаточно оригинальные поделки, — женские пальцы касаются шлема, — хотя не могу не заметить определённой схожести с корзиной нашей служанки Клавдии..

В голосе усмешка – цену сбить пытаиться, значицца.

— Так, барыня Варвара Ильинишна, схожесть есть и у армяка крестьянского с шубой господской. Што одно – одежа, что второе.

— Резонно, — снова улыбка, вроде как и тёплая, но с ледком внутри. А я вот чуйствую, что нельзя цену сбавлять, вот хучь ты тресни! Дача у их такая, што ну прям богатая. Дом большой и дельный, не холодничок какой, с щелями везде и повсюду. Есть денюжка, значицца.

Сбросить им цену, так остальным, кто победнее из господ, и вовсе чуть не даром отдавать придётся. Торгуемся так, што вроде как беседуем. Она, барыня-то, умна, но и я не лыком шит. Упираюся, да дурака включаю, когда што не по мне.

Сторговалися! Три шлема взяли – Митеньке свому один, да два развесить гдей-то захотели. Она пусть и сказала, что на корзину похожи, ан всё ж и нет! Красотень как есть, так-то.

Щит один взяли, ну да тут мне Митенька постоять велел, да как припустил! За дружками, значицца. Часа не прошло, а всё-превсё раскупили. Щиты вот прям тут же, на лужайке, а шлемы, с ними походить чутка пришлось. Ну да не бесцельно, мальчишки сами тащили к родителям, да дядюшкам-дедушкам.

И нате вам! Ишшо заказали! Ладно щиты мальчишкам, а и взрослые господа всяко-разное брали охотно, особливо шлемы. Искусство, значицца! Я собой ажно загордился чутка. Настоящий психолух, значицца, во как маркетинг продумал!

Распродал всё, и ну оттедова! Остановился когда, штоб совсем-совсем в безопасности, и ну денюжку пересчитывать. Несколько раз пересчитал, потому как думал, што показалося. Денжищи!

Задатка одного три рубля за маски с пончами, да щиты со шлемами на четырнадцать рублёв серебром в руки отсыпали. Да заказали ишшо гербовые щиты, да и шлемы тож.