Григорий Шаргородский - Укротитель: Поводырь чудовищ. Защитник монстров. Истребитель тварей

– Это может оказаться сложным и навести тень на мою верность королевскому дому, – вздохнул слуга.

– Вам ведь известно значение этого украшения. Все происходило буквально у вас на глазах. Можно сказать, что ваш служебный долг – сообщить принцу о том, что от него скрывают. Но я все же не стану давить на вас. Давайте сделаем так, – как можно мягче сказал я, – вы возьмете перстень и попробуете передать. Но не нужно слишком рисковать. Если не получится, пришлете перстень в гостиницу «Сияние», которая находится в магическом квартале.

Немного подумав, слуга решительно кивнул.

– Я попробую.

Судя по лицу, он действительно сделает все возможное, даже с риском для себя.

Не знаю, насколько сильно он рисковал, но, увы, ничего путного из этого не получилось. Через три часа в моем номере появился Фелан собственной персоной. Он решил дать ответ лично, а не через посыльного.

– Простите, эрл, но у меня просто не хватило смелости. – Слуга со вздохом положил перстень на стол. – Одного взгляда подручного брата Врадака хватило, чтобы я испугался, словно мальчишка.

Фелану было очень тяжело говорить эти слова. От его собранности и уверенности в себе не осталось и следа. Мне жаль было видеть терзания этого человека.

– Поверьте, Фелан, вы никогда не услышите от меня упрека. Я уверен, что вы сделали все возможное.

– А я не уверен! – вспылил королевский слуга. – Вы не понимаете: во дворце творится такое!.. – Внезапно Фелан замолчал, вернув на лицо привычную невозмутимость, хотя мне очень хотелось узнать, что же такого происходит в королевском дворце. – Мне очень жаль, благородный эрл, что я не смог выполнить ваше поручение. Вы позволите мне удалиться?

– Конечно, Фелан, я благодарен вам за все.

Предлагать ему деньги сейчас было бы глупо. Во-первых, компенсация может лишь оскорбить профессионала, к тому же, как напомнила мне собственная жаба, совсем недавно слуга заработал на мне баснословную сумму.

Что ж, остается только один вариант.

– Что будешь делать дальше? – разглядывая мою озадаченную физиономию, спросил Скули.

– Схожу утром в церковь.

– Думаешь, ваш бог поможет?

– Ну помолиться никогда не помешает, но помочь может кое-кто чуть пониже статусом.

Являюсь ли я набожным человеком? Скорее да, чем нет. У меня нет тяги к постоянным молитвам и долгому бдению на богослужениях, но при этом я уверен в существовании высшей силы и, посещая храмы, иногда чувствую присутствие этой силы.

Я верю в добро, которое несут заповеди, и силу милосердия, чью броню не пробить никакому злу. Возможно, в моей душе живут сомнения насчет некоторых служителей церкви, но все же не стану отрицать красоты хорошо поставленного обряда.

Собор Святой Бетани был именно тем местом, где грань мироздания становится тонкой и чувствуется присутствие рядом чего-то необъятного и безмерно великого.

В прошлый раз у меня не хватило решимости войти в собор, но сейчас был вполне законный повод – я собирался принять христианство и, как бы корыстно это ни звучало, воспользоваться этой оказией для разговора с кардиналом Дагдой.

Утренняя служба в центральном храме столицы собрала большую толпу. Я не стал выпячивать свою личность и тихонько постоял в сторонке. Служба была пышной и немного утомительной, но пришлось отстоять ее от начала до конца. Мои опасения оказались напрасны – отец Дагда не стал манкировать своими обязанностями и был на своем месте, закатив шикарную проповедь. Он говорил о терпимости и милосердии, явно пытаясь погасить волну, поднятую братом Врадаком.

Аудитория живо откликалась на доводы священника, но, боюсь, этого заряда разума и справедливости надолго не хватит. История моего собственного мира показывает, что фанатики почти всегда намного убедительнее.

Когда уставшая от стояния и сидения толпа выплеснулась наружу, я остался у стены, прикрыв глаза и пытаясь найти умиротворение в душе. Причем так увлекся, что пропустил приближение священника.

– Сын мой, – тихо сказал незнакомый мне человек в белом ритуальном облачении, – отец Дагда хочет с вами поговорить.

Все получилось намного легче, чем я опасался, – оставшийся в храме человек привлек внимание служителей, а у них явно имелось мое описание и соответствующий приказ.

Мы немного поплутали по сводчатым коридорам и попали в большую библиотеку. Ряды полок были местами завалены грудами свитков, а остальные стройными рядами заставлены книгами разного формата. У высоких окон с рассеивающими свет стеклами стояли длинные столы.

Не знаю, много ли здесь обычно собирается людей, но сейчас в библиотеке сидел только кардинал. Он почти не изменился с прошлой нашей встречи, лишь печальные морщины вокруг глаз стали глубже, а в самих глазах поубавилось доброго лукавства. Все те же длинные седые волосы и такая же белая борода спускались на белоснежное одеяние. Из украшений на кардинале имелась лишь серебряная фибула с крупным алмазом. Было кое-что не замеченное мною ранее – сидящий в кресле священник перекатывал между пальцами бусинки четок с небольшим резным крестиком. Эта деталь никак не вязалась с остальными деталями гардероба – и четки, и крестик были вырезаны из дерева, при этом резьбу не назовешь тонкой и изысканной. Впрочем, странности в аксессуарах кардинала меня интересовали меньше всего.

– Вы все-таки решили принять крещение? – по-доброму улыбнулся священник, отпуская жестом моего провожатого.

– Если честно, то крещение было второй причиной, – пришлось признаться мне.

– В этом богоугодном деле нужна искренность, – вновь улыбнулся кардинал, вторым жестом предлагая мне присесть на соседнее кресло. – Какой же была первая причина?

– Я хотел бы попросить вас передать принцу одну вещь.

– Кольцо? – сразу догадался священник, и по его лицу пробежала легкая тень. – Хотите попросить о милости для себя, но вас не пускают?

– Не для себя. Пусть для некрещеного это звучит странно, но, слава Господу, у меня все прекрасно. Помощь нужна моим друзьям.

– Корпус поводырей? – вновь блеснул эрудицией кардинал. – Моя сегодняшняя проповедь была и о них тоже. Я не знаю, что творится в душе Белинуса, но его набожность становится какой-то странной.

– Мне кажется, этот секрет знает вся столица. Имя этой странности – брат Врадак, хотя даже не могу представить, кто может воспринять этого человека как своего брата.

– Вашими устами говорит обида, – с легким укором мягко сказал кардинал. – Брат Врадак – верный сын нашей церкви, возможно, некоторые аспекты веры он понимает превратно, но никто не может упрекнуть его ни в корысти, ни в ереси.

– А как насчет гордыни, нетерпимости и, в конце концов, фанатизма? Лично для меня эти черты, особенно последняя, не очень вяжутся с образом слуги Божьего.