Григорий Шаргородский - Укротитель: Поводырь чудовищ. Защитник монстров. Истребитель тварей

– Шестьдесят четыре тысячи.

– Даже не знаю, назвать тебя дураком или мудрецом, – озадаченно почесал бровь ярл, сверяясь с бумагами. – Так когда будет золото?

– Да прямо сейчас, – сказал я, вытаскивая из сумки пачку векселей с магическими печатями.

– Ну ты и даешь, – оторопел ярл, – таскать такие богатства в сумке без охраны…

– Охрана есть, и более чем надежная.

– Тебе лучше знать, – пожал плечами воевода и наконец-то разрешил для меня вопрос, зачем на его столе лежит боевая булава, а на стене за спиной среди нарядных щитов с гербами находится один весь побитый.

Похожая на ковш экскаватора рука старого воина с легкостью подняла шипастую булаву и саданула ею по щиту. От дребезжащего звона у меня свело зубы, а вот ярлу это действо явно нравилось. В кабинет влетел молодой ординарец.

– Казначея сюда, быстро!

Из кабинета верховного воеводы я выходил нищим, как церковная мышь, поэтому кроме как в школу идти мне было некуда, да и оттуда придется убираться уже к вечеру. Хорошо хоть удалось договориться с викингами, и до Ониборга нас доставят с полным комфортом, а затем наши пути с бородатыми островитянами опять разойдутся. А жаль, я уже привык к их немного грубоватой, но надежной заботе.

Школа буквально гудела от напряжения. Учителя и служители с вороватым видом носились по комнатам, пытаясь решить, что из прихваченных вещей тянет на обвинение в воровстве, а что нет. Ведь нам продали только магических зверей и хорохов.

И вот момент, который я откладывал сколько мог, наступил. Выгнав всех из учебного класса, я подтащил стул к учительскому месту инструктора и уставился в большие глаза замершего на «жердочке» верховного хороха.

– Поговорим начистоту?

– Что именно хочет узнать новый хозяин? – прочирикал хорох, и в его словах почудилась усмешка.

– Не называй меня хозяином, «господина Воронова» будет достаточно. К тому же пока непонятно, кто здесь хозяин. Не надо играть со мной, хорох; или лучше называть тебя яхном?

На удивление, мои слова не вызвали у птицелюда никакой особенной реакции.

– Можете называть хоть так, хоть этак. Я старейшина нашего рода, поэтому могу называться яхном.

– Значит, не будешь отрицать?

– Зачем отрицать очевидное? – вопросом на вопрос ответил хорох и по-птичьи склонил голову набок.

– Вы были настоящими хозяевами Хоккайдо, и вы виноваты в его гибели, – не спрашивая, а утверждая, сказал я.

– Немного не так, господин. Нихонцы были нашими партнерами. Но в гибели острова и множества разумных существ виноваты все же мои предки, и наказание за их гордыню будут нести многие поколения хорохов.

– Если вы согласны отвечать за ошибки предков, зачем прятаться за вымышленной расой?

– Чтобы выжить, – вскинул маленькую головку хорох. – Мы, как все разумные существа, хотим жить, Укротитель.

– Только жить – или править человечеством?

– Поверьте, господин, мы извлекли урок из трагедии Хоккайдо. Вы взвалили на себя ответственность за наш народ и поэтому имеете право знать. Во времена расцвета Хоккайдо верховный совет яхнов позволил себе лишнего. – По мере развития рассказа хорох начал использовать кроме звуковой речи и мыслесвязь, но очень осторожно. Я не стал возражать, потому что в таком сочетании информация шла в оформлении образов, становясь более полной. – Наши предки не контролировали нихонского императора, им это не было нужно. Яхны лишь направляли и подстегивали разум нихонских правителей и ученых. Этот союз оказался необычайно плодотворным и позволил достичь небывалых высот. Были созданы о́ни и побеждено большинство болезней. Люди оказались намного восприимчивее к магии, чем мы, и под ментальным подстегиванием создали поражающие воображение методики. Теперь большая часть этих знаний утеряна и маги на материке – лишь жалкая тень былых властителей стихий.

– Красивая сказка, – иронично подметил я.

– Да, красивая, – грустно согласился хорох. – И как у любой слишком оторванной от жизни сказки у нее был плохой конец. На Хоккайдо одновременно происходило множество экспериментов, и, когда один из них вышел из-под контроля, все обрушилось словно костяной домик.

Хорох, скорее всего, имел в виду аналог карточного домика из китайских игральных костей.

– Что же это за эксперименты, которые способны загадить целый остров?

– Мы не знаем, господин, потому что нынешнее племя хорохов – всего лишь потомки жалкой горстки беженцев. Совет брадарских и аравийских яхнов принял решение подчиниться человеческому племени.

– Что значит «подчиниться»? – жестко уточнил я.

– Мы стали рабами не только для вида. Умения нашего племени дают слишком большие возможности для подчинения других и слишком слабый контроль над собственными желаниями. Мы отдали все решения в руки людей.

– И я должен этому верить?

– Это правда, господин. Иной правды у меня нет.

Над этим следовало подумать. Мое отношение к хорохам скакало из стороны в сторону, как убегающий от охотника заяц. При первом знакомстве я был чуть напуган, но вместе с тем восхищен знаниями и мудростью нечеловеческого племени. Затем Хоккайдо переменил это отношение на диаметрально противоположное. Новый скачок восприятия произошел пару часов назад, когда я увидел сборы находящихся в школе хорохов. Полтора десятка существ напоминали перепуганную стайку цыплят, особенно было жалко смотреть на малышню, которых в школе использовали для развития навыков управления у будущих поводырей.

Возможно, это была талантливая игра, но тогда зачем, имея контроль над людьми, они отдали своих детей на опыты неумелых учеников? А я точно знал, что иногда уроки по управлению приносили «птенцам» массу мучений.

– Хорошо, – кивнул я и впился взглядом в глаза хороха, – будем считать, что все это правда. С этой минуты вы можете рассчитывать на мою защиту, но если почувствую хоть тень попытки управлять моими людьми или тем более мной, вырежу весь ваш курятник.

– Этого не будет, господин. Тем более даже мне не удастся взять под контроль Укротителя. – Похожий на попугая размером с пятилетнего ребенка птицелюд качнулся на своем насесте в поклоне.

Мне даже стало немного стыдно из-за своей грубости к существу, мудростью и знаниями несомненно превосходящему меня в десятки раз, но седмица выдалась не самая простая, хотя это и не является оправданием грубости.

– Что ж, верховный, в таком случае мы с вами сможем сохранить дружбу поводырей и хорохов. А насчет тайны Хоккайдо – пусть она останется тайной, незачем лишний раз будоражить простых людей. – Я с максимальным уважением поклонился хороху и вышел из класса.

Казалось, на сегодня тяжелые разговоры закончились, но в самый последний момент выяснилось, что это не так. Мы уже заканчивали погрузку решившего остаться в корпусе персонала школы на дракар и две торговые ладьи, когда я поинтересовался у своего наставника по управлению, как там дела у моих старых друзей. В ответ учитель огорошил меня неприятной новостью: