Григорий Шаргородский - Укротитель: Поводырь чудовищ. Защитник монстров. Истребитель тварей

На зиявшей раньше, словно оскал, полосе отчуждения между горой и поселком сейчас все было застроено домами. Тут стояли казармы поводырей и офицерские апартаменты. У первого переулка, словно с вызовом, смотрели друг на друга окна таверны и борделя. Все было как положено – двухэтажная громада питейного заведение с подозрением нависала над маленьким, но задорно выглядевшим домиком, где проживали жрицы любви.

Можно много говорить о нравственности и различных табу – каждый для себя решает сам, но если общественность будет относиться с уважением к желанию человека выбирать свой путь в жизни, презрение к падшим исчезнет как понятие. Да и само понятие «падшие» сильно изменится.

В общем, я не имел ничего против появления предложения, на которое у толпы мужиков имелся изрядный спрос.

За перекрестком стояли еще несколько плотных рядов двухэтажных домиков, а затем шел, так сказать, пригород, состоящий из небольших домов в окружении огородов, но мне туда не нужно.

На следующем перекрестке я повернул налево и начал подниматься по короткой улице к большому дому с островерхой крышей.

Новый дом Элбана теперь был всегда наполнен жизнью и голосами. Старый служака еще в Ониборге наведывался к одной вдовушке и собирался продолжать такие же отношения на новом месте, но я видел стремление старого вояки к уюту, поэтому едва ли не насильно организовал свадьбу своего управляющего.

– Мама, Украм опять бросается снежками! – послышался мелодичный голосок, и из-за дома мне навстречу выскочила одетая в полушубок девушка, гнавшаяся за прытким сорванцом.

– Здравствуй, Нарина.

– Ой!.. – смутилась девушка, прикрывая раскрасневшееся лицо руками, и убежала обратно за угол.

Вот егоза. Девочка была очень миловидной, и уже не раз мне приходилось ловить на себе ее горящий взгляд, но устраивать интрижку с падчерицей Элбана, как и огорчать добродушную Мавис, было бы верхом свинства.

– Украм, где старшие?

– В доме, – ответил мальчишка. – Мама не может разбудить батю.

В отличие от старшей сестры, паренек легко принял Элбана и называл его отцом.

– Что, на блинчики можно не рассчитывать?

– Не, – довольно оскалился пацан, – мы уже позавтракали, но там еще осталось.

– А чего это отец так долго спит?

– Да они вчера с дядей Гурдагом до ночи пили.

Вот бывает же такое! Еще совсем недавно убить друг друга были готовы, а сейчас бухают вместе. И если гном с утра наверняка мается похмельем в кузне, то мой управляющий позволяет себе сибаритствовать.

Я вошел в столовую без стука, потому что уже давно освоился в этом доме как у себя. Почти одновременно с моим появлением по лестнице со второго этажа начала спускаться супружеская пара. Мавис подталкивала пошатывающегося Элбана, но делала это не как стервозная жена, а с мягкой настойчивостью и без сопровождающих воплей. Сорокалетняя, чуть полноватая женщина вообще была терпеливым и разумным человеком.

– Ну дала бы мне поспать, чего будить-то в такую рань? – простонал мой управляющий, всеми силами стараясь не промахнуться ногами по ступенькам.

– Сам же будешь потом упрекать, что не разбудила, – мягко увещевала женщина, но продвижение к обеденному столу не замедляла ни на йоту. – Вот и господин уже проснулся: наверное, понял, что надежи на управляющего нонче нету.

– Командир? – оживился Элбан, увидев меня, довольно-таки нагло присаживающегося за чужой стол.

– Думаешь, у тебя морок? – фыркнул я. – Мавис, Украм сказал, что у вас еще остались блинчики.

– Остались! – тут же всполошилась женщина, бросив мужа на середине лестницы. Тот едва не упал, оставленный без опоры, но вовремя вцепился в стенку. – Они уже остыли. Я быстро испеку свежих.

– Да все нормально, – ответил я, с улыбкой наблюдая за акробатическими этюдами Элбана. – А вот от чая не откажусь.

– Все будет – и чай, и масло, и мед.

Женщина начала хлопотать, накрывая на стол, а Элбан наконец-то добрался до массивного стула во главе стола.

– Что, плохо? – с ехидным участием спросил я, пододвигая к Элбану миску с блинчиками, от которых его замутило.

– Да какие там блинчики! – охнула Мавис. – Ему сейчас кваску надобно, да покислее.

– Ох, Мавис, – улыбнулся я, – цены тебе нет! Другая уже достала бы скалку и пару раз приложилась по чьей-то бестолковой лысине.

– Но-но, командир, – тут же оживился Элбан, – не нужно рушить лад в чужой семье. Жена, ты что-то там говорила о квасе…

Завтрак в семье моего управляющего прошел как всегда в радостной атмосфере. На гомон прибежали дети и уселись за стол во второй раз за утро. Я немного пошалил, вгоняя Нарину в краску. Родители на такие разговоры смотрели спокойно, потому что давно поняли мои намерения.

В общем, было весело, особенно разговор оживился после сообщения о появлении на свет Рудого. Нарине имя не понравилось, но кто бы сомневался! Дай им волю – и боевой сагар стал бы Пушком. Мавис высказалась сдержаннее. К тому же обе дамы единодушно выразили желание увидеть моего нового питомца. Пришлось изворачиваться, чтобы отказать, никого не обидев. Умиляться виду сагара можно только в первые часы его появления из яйца, и то имея определенный опыт. Я чувствую симпатию к о́ни лишь потому, что ощущаю их чистую душу и доброе отношение лично к себе. А вот для посторонних у магических зверей оставались лишь злоба вдобавок к кошмарной внешности.

У Элбана благодаря прошлой службе нервы были покрепче, так что на следующее кормление Рудого мы пошли вместе. Там же они с Гурдагом подлечились гномьим пивом. Кстати, очень неплохая штука – пиво из грибов. Как и следовало ожидать, благодаря не совсем привычному сырью оно имело легкий наркотический эффект, что в объемах больше трех литров было уже не очень полезно для организма, особенно человеческого. Так что я прервал зарождающееся продолжение вчерашней пьянки на первой же порции. И вообще, следует присмотреть за Элбаном – мало ли, вдруг этот напиток вызывает привыкание…

Развитие Рудого проходило по предсказанному верховным хорохом плану. Каждые два часа он пил кровь и засыпал. На третий день его панцирь затвердел, но только для того, чтобы через сутки сойти во время первой линьки. В этот момент сагар бодрствовал и пребывал в отвратительном состоянии. Пришлось находиться рядом и успокаивать. Что самое интересное, именно в этот момент наша связь стала значительно сильнее. Так что следует не пропускать моменты, когда сагар настолько уязвим. Мне по-прежнему чудились заговоры в больших глазах птицелюдов, но обойтись без их умений и опыта было совершенно невозможно.

К пятнадцатому дню жизни Рудый увеличился почти вдвое и стал похож на горбатого карлика. Постепенно становилось понятно, как сильно он будет отличаться от своих диких братьев, появление которых за всеми этими треволнениями прошло незаметно. Верховный хорох тут же взял над ними шефство. Он все еще надеялся получить от них потомство. До этого все попытки заставить о́ни откладывать яйца вне Хоккайдо заканчивались неудачей.