Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том III [СИ]

Ох, молодец какой, парень! И надо бы лучше, да не скажешь. В зале студентов немного, в основном партийцы – это преподавательский состав и сотрудники канцелярии. Но и они, как не странно, осуждают старую грымзу.

– Совершенно согласен! – поддерживает студента один из преподавателей – Устали мы уже от ваших бесконечных кляуз, товарищ Краськова. Принятая на XXII съезде КПСС новая Программа Коммунистической партии внесла в Моральный кодекс строителя коммунизма идеи простоты и скромности в общественной жизни. А вы этими принципами постоянно пренебрегаете, засовывая свой нос в чужую личную жизнь.

Солодовников стучит карандашом по графину с водой, пытаясь восстановить порядок.

– Товарищи… товарищи! Давайте не будем отклоняться от темы. У нас на повестке обсуждение кандидатуры Алексея Русина. Предлагаю прекратить прения и проголосовать уже…

…В партию меня в результате все же приняли. Ага… подавляющим большинством голосов. Против были только двое: товарищ Краськова и ее аспирантка – такая же бесцветная моль, как и ее начальница. Свое право устраивать личную жизнь по своему усмотрению я все-таки отстоял.

Когда я приезжаю в редакцию, из наших там еще никого нет. Один Марк Наумович сидит в своем кабинете и с задумчивым видом рассматривает фотографии, отобранные для журнала. Отдельно в сторонке лежат две шикарные фотографии с Викой и Юлькой, одна из которых украсит собой обложку первого номера.

– Определились с выбором? – пожимаю я протянутую Коганом руку.

– Обе девушки хороши, мне трудно выбрать. Сам-то что думаешь?

– Однозначно эту – уверенно кладу перед ним фотографию Юли.

– Обоснуй свой выбор.

Я вздыхаю и пускаюсь в объяснения.

– Вы хоть представляете, какая слава обрушится на нашу девушку с обложки? Мало того, что ее завалят письмами со всей страны, так еще и подкарауливать начнут около университета. А Вика – натура тонкая, она с этим всенародным обожанием не справится.

– А Юля?

– Юля любому отпор даст. И потом вы же видели – она сама на обложку рвется. Так не будем отказывать девушке в такой малости. К тому же ее работа в журнале послужит дополнительным аргументом, когда нам придется защищать обложку. Мол, это не какая-то случайная красотка, а младший редактор нашего журнала и очень серьезная девушка. Спортсменка, комсомолка и просто красавица!

– Это действительно хороший аргумент…

– Но в запасе нам нужно иметь и компромиссный вариант. К сожалению бикини могут не пропустить – вздохнув, я поворошил кучку фотографий и вынул из нее очень похожую, но на ней Юлька была в закрытом купальнике – Поэтому сначала показываем обложку с бикини, а если поднимается вой, и мы понимаем, что это не прокатит, нехотя идем на компромисс.

– Хитро – согласился главный редактор – Но надеемся все же на вариант с бикини, да? Хорошая тактика.

Марк Наумович снова разглядывает обе Юлькины фотографии, потом убирает их в большой конверт – Ладно, подумаем. Может дадим ваш групповой портрет на волнах. Пусть это будет наш самый запасной вариант.

Затем переводит на меня задумчивый взгляд:

– Алексей, скажи мне честно: куда ты так торопишься по жизни? Не разумнее ли делать шаг за шагом, отвоевывая свои позиции? Ну, ладно я – сколько мне там еще осталось… Но вы, молодые? У вас же вся жизнь впереди, уйма времени еще…

– А вы уверены, что оно у нас есть – это время? Что будет с журналом, если завтра верх возьмут Суслов, Ильичев и им подобные? Думаете, нас просто прикроют и все?

– Что же может быть хуже этого?

Вот тебе и мудрый старый еврей… Придется просветить его.

– Не-ет… студенческий журнал им нужен! Только другой – с послушной редколлегией и выхолощенным содержанием. Они ведь тоже хотят влиять на молодежь через прессу, а вашу «Правду», уж извините Марк Наумович, добровольно из молодых редко кто читает, скорее «Комсомолку» или «Известия». Так что сначала эти партийные идеологи поизгаляются над нами всласть, повыкручивают руки, шантажируя партбилетом и попьют нашей кровушки, заставляя плясать под их дудку. А только потом сменят весь состав редколлегии, издав перед этим какое-нибудь разгромное Постановление по нашему журналу, чтобы другим было неповадно.

– Думаешь?

– Уверен. Поэтому правильный темп и планку нужно задать сразу, чтобы заработать среди молодежи не просто дешевую популярность, а весомый авторитет. Чтобы нас остерегались трогать. И сами тексты статей должны быть такими, чтобы ни одна зараза не подкопалась. Мы будем бить своих оппонентов их же оружием – на каждую спорную фразу у нас будет аргумент в виде цитаты из Ленина или из материалов последнего съезда. А наш Никита Сергеевич за последние годы столько уже наговорил, что на любой случай найдется.

Не могу же я Марку Наумовичу сказать, что у нас и четырех лет нет. Ведь конец «оттепели» наступил не со снятием Хрущева, а с введением танков в Прагу – вот что стало переломным моментом в жизни страны. Но теперь все события ускорились, и когда у нас Пражская весна полыхнет – только одному Логосу известно. А наверное и он уже не может прогнозировать такой набор вероятностей.

И как Хрущев на пражское восстание отреагирует – тоже не известно. Я вот, например, совсем не уверен, что Никита сможет удержаться от искушения ввести в Чехословакию танки. Разгневается наш барин и велит выпороть дерзких холопов! Как же! Социализм с человеческим лицом им подавай. А лицо-то какое? Во-первых, частная собственность. Во-вторых, политические свободы – многопартийность, отмена цензуры… Да..

И вот тогда все мои усилия, повернуть этот огромный поезд на всех парах спешащий к обрыву, пойдут коту под хвост.

– Ольгина резкость с лихвой компенсируется ее обязательностью и огромной работоспособностью. Вы будете приятно удивлены.

– Она твоя девушка?

– Нет, моя девушка – Вика. Просто она у меня учится на биофаке, поэтому в журнал работать я ее не пригласил.

– А Димина девушка…

– Это Юля.

– Так я почему-то и подумал… – задумчиво произносит Марк Наумович, путем нехитрых умозаключений видимо вычисливший девушку сына. Но свое открытие он никак не комментирует.

– Марк Наумович – перевожу я разговор на нейтральную тему – а это нормально, что у нас рабочий день всегда будет начинаться во второй половине дня?

– Нормально. Ни для кого не секрет, что у журналистов не нормированный рабочий день. Ты сам-то как свой «Город» писал, по ночам, небось?

– По-разному случалось. Иногда и между лекциями в библиотеку бегал.

– Ну, вот видишь. Профессия у нас такая. Но с Заславским вашим я переговорю, чтобы он разрешил всем вам, а не только тебе, свободный график посещения занятий. Хотя бы по некоторым предметам.