Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том III [СИ]

Мои объяснения Леву устраивают, тема закрыта. Но где и как парковать машину – повод задуматься.

– А я тебе человека привез!

– Какого еще человека?

– Режиссер из Кирова объявился, хочет поговорить насчет наших пьес. Но мы с Димоном не стали с ним без тебя ничего обсуждать, привезли его сюда.

– Ну, пойдем, поговорим. Посмотрим, что там за режиссер…

В одном из кабинетов редакции нас ждет франтоватый дядька средних лет – худощавый, с длинным вытянутым лицом и черными, набриолиненными волосами. В немного старомодном костюме-тройке и шейном платке вместо галстука. Пижон из старомодных. Здороваемся, представляемся друг другу. Сергей Евсеевич Ларинский сразу берет быка за рога:

– Алексей, мы прочитали все три ваши пьесы. Надо признать, что они очень неплохи для студентов. И мы даже готовы взять их в свой репертуар. Но есть ряд серьезных замечаний. Пьесы нуждаются в доработке.

Так вот в чем дело. Пьесы Шатрова тебе плохи оказались? Ну-ну…

– А можно поконкретнее? Что именно вас не устраивает?

Ларинский с готовностью достает из портфеля все три экземпляра. Они уже немного потрепаны, видно, что с ними усердно поработали. Начинаю их просматривать. Печатные страницы густо испещрены пометками, сделанными красным карандашом. Но даже с первого взгляда понятно, что все эти придирки выеденного яйца не стоят – переставили сцены местами, что-то вычеркнули, что-то вставили. Все ясно, товарищ просто решил поучаствовать в процессе и разделить всю славу с тремя студентами. Ага… а заодно и их гонорар. Нашел, блин, олухов!.. А это между прочим, несколько тысяч рублей.

Добросовестно пролистываю все три рукописи, не проронив при этом ни слова. Упорно держу мхатовскую паузу. И Ларинского это начинает напрягать. Он не понимает моей реакции. Видимо посмотрев на Леву и Димона, решил, что ему не составит большого труда уломать нас на поправки. Мы же в его представлении должны прыгать от радости, как же – наши пьесы в театре ставить собираются! Наконец, досмотрев, закрываю последнюю страницу и возвращаю рукописи режиссеру.

– Нет.

– Что… нет? – растерянно спрашивает Ларинский.

– На все говорю: «нет». Никаких переделок не будет. Или вы ставите пьесы в том виде, в каком они есть, или мы прощаемся.

– Но вы же ничего не смыслите в театральном деле!

– А это неважно. Наши произведения прочитала Екатерина Алексеевна. Все три пьесы похвалила и одобрила лично. И все три переданы ею в Отдел драматургии Министерства культуры. Через пару дней мы получим их окончательное одобрение, и они пойдут в работу по всей стране. Так что вся ваша корректура, увы, была проделана напрасно – после Главлита там никому ничего менять не разрешат.

Ларинский глотает ртом воздух, не находя слов для возражений, Лева благоразумно помалкивает. Вот так. Одним махом я сейчас разбил чьи-то хрустальные мечты дописать свою фамилию рядом с нашими.

– Сергей Евсеевич, у вас есть редкая возможность поставить спектакль первым в стране. Вырваться вперед, пока остальные будут думать. Но решать только вам. На какие-то мелкие поправки в процессе постановки вы, конечно, как режиссер имеете право. Но ключевое слово здесь – мелкие. Вы ведь знаете, что есть такое понятие – авторский надзор? Вот мы и будем строго следить, чтобы изменения в наши тексты вносились минимальные. А сейчас простите, нам нужно подготовиться к заседанию литературного клуба.

Вежливо прощаюсь с растерянным режиссером и прошу Леву проводить его на выход. Все равно говорить нам больше не о чем. Друг возвращается через несколько минут слегка недовольным:

– Рус, зачем ты с ним так сурово? Человек же хотел как лучше!

– Нет, Лева. Человек хотел заработать на нас. А нахлебников нам не надо.

– И что теперь?

Я пожимаю плечами:

– Помчится к себе в Киров, чтобы первым успеть с постановкой и премьерой.

27 сентября 1964 г. 8.10

Самолет Москва-Хабаровск

– …Знаешь, Русин, это как-то даже не по-товарищески! В одной редакции считай, работаем, одно дело общее делаем, а ты все скрываешь, как партизан…

– Подписка – скупо роняю я. В очередной раз.

– Да толку от твоей подписки, если куча народа видела, как ты железного Шурика в ЦК арестовывал! – Седов обидчиво поджимает губы и демонстративно отворачивается к иллюминатору.

Ничего интересного за бортом самолета естественно нет – одни только облака, успевшие надоесть за семь часов полета. И уж тем более я не заблуждаюсь насчет приступа седовской обидчивости. Это все игры такие – очередная попытка Седова взять меня измором и вытрясти информацию по июльским событиям. И это тот самый случай, когда легче сдаться наглому агрессору и все рассказать, лишь бы отстал. Но напористость и методы дознания матерого журналюги не оценить не могу – настоящий профи. Свою атаку ведет по всем правилам – отступает, нарвавшись на мое вежливое нежелание делиться информацией, выжидает какое-то время, и снова бросается в бой. Похоже, все свои методы он на мне уже перепробовал – и в друзья набивался, и на совесть давил, и искреннее возмущение разыгрывал, теперь вот смертельную обиду изображает. Господи, ну когда уже этот Хабаровск?! Сил моих больше нет терпеть эту адскую пытку! А впереди еще месяц совместного пребывания с Седовым в Токио…

Я прикрываю глаза, делая вид, что уснул. Пользуясь временным затишьем «на передовой», перебираю в голове недавние события.

Последние две недели мои дела просто неслись вскачь, но спроси меня – чем именно были заполнены все оставшиеся до отлета дни – даже не отвечу. Помню только, что сновал как челнок между университетом и редакцией, стараясь успеть, как можно больше. Коган старший только качал головой, наблюдая, как я себя загоняю, и задаю своим примером темп для всех сотрудников. Но и результат был на лицо – редакционный портфель начал стремительно наполняться. Я закончил интервью с сэром Сноу, вложив него всю душу, а Ольга довела до совершенства свою статью об МГУ. А больше всех меня удивила наша Заноза – вот уж у кого действительно оказался журналистский дар.

Юля на пару с Димоном накатали шикарную статью про серфинг. К отличным фотографиям был еще и написан очень толковый текст. Марк Наумович, прочитав черновик, даже добавил ребятам пару полос, настолько статья у них вышла живой и увлекательной. В текст вставили короткое интервью с Гагариным, как с главой Федерации водных видов спорта, и с инженерами из КБ ЗИЛа – как с создателями доски для серфа. Потом для рубрики «Кулибин», мы с Димоном подготовили ее чертежи, постаравшись сделать их максимально простыми и понятными. В общем, тему серфинга отработали по полной, выжав из нее все, что только возможно.