Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том III [СИ]

Запив аспирин минералкой, начал одеваться. Тело все болело, словно я вагон накануне разгрузил. Нет, не нравится мне все это, не очень похоже на обычную простуду. Только какого-нибудь заморского гриппа мне не хватало. Хотя до гонконгского вроде бы четыре года ждать, но мало ли какая еще лихоманка у них здесь в Азии бродит? Хорошо, я все вещи собрал заранее, осталось только тренировочный костюм в сумку бросить и кеды.

На завтраке совершенно не почувствовал вкус еды, да и есть совсем не хотелось. Зато с удовольствием выпил две чашки горячего чая. Вроде бы отпустило, и температура немного спала, но вялость все равно осталась и горло продолжает болеть. Как зомби я загрузился в автобус, усталым взглядом проводил в окне Олимпийскую деревню. Все-таки бесценный опыт получен в Токио, да и впечатления теперь на всю оставшуюся жизнь. Будет, что друзьям дома рассказать. Вспомнил, что в сумке среди бумаг так и лежит недописанная статья про синкансен. Этот сверхскоростной поезд – еще одно из японских чудес, они его пустили буквально за несколько дней до открытия Олимпиады. Из Токио в Киото долетает за четыре часа, а это между прочим 515 км – скорость по нынешним временам просто невероятная! Но статьей я уже дома займусь, а в самолете лучше посплю.

В аэропорту мы быстро проходим регистрацию, наш багаж даже не досматривают. Японцы кланяются, прощаясь, приглашают нас прилетать еще. Удивительная страна, и гостеприимный народ. Олимпиаду провели на высочайшем уровне. За три с лишним недели я успел привыкнуть к улыбчивым, постоянно кланяющимся японцам, многое увидел и проникся искренним уважением к их культуре.

Красавец – авиалайнер уже ждет нас на взлетной полосе. Поднимаемся на борт, приветливые стюардессы радостно поздравляют с победой. Настроение у всех приподнятое – народ еще под впечатлением от вчерашнего закрытия Олимпиады. Парни шутят, заигрывают с симпатичными бортпроводницами. Те тоже не прочь немного пококетничать с нашими олимпийцами. Нам предстоит дозаправка в Хабаровске, поэтому весь перелет составит часов десять. Устраиваюсь поудобнее, прошу Германа не будить меня и проваливаюсь в тяжелый, болезненный сон…

Седов, гад такой, в Хабаровске меня все-таки будит.

– Леха, ау! Пойдем пройдемся по аэропорту, ноги разомнем.

– Нет, ну какого черта? – я с трудом отрываю голову от подголовника, смотрю в иллюминатор. Мы уже приземлились, к самолету подъезжают заправщики.

– Нас разве выпускают?

– Первый секретарь крайкома хочет поздравить олимпийцев с победой – всезнающий Герман уже отстегивает ремень – он же лично курировал базу подготовки спортсменов.

Погода в Хабаровске не радует. Нагнало туч, поднялся холодный ветер. У меня болит горло, мучает кашель. По уму надо бы остаться в самолете, но Герман ведь не отстанет, да и размять ноги перед дальним перелетом действительно не помешает.

Пока в зале аэропорта проходит церемония приветствия победителей, мы с Седовым прогуливаемся рядом. Герман везде сует свой любопытный нос и все-таки находит в унылом, окружающем пейзаже что-то интересное. Это оказывается невзрачный ящик на стене. Суешь в него пятачок, нажимаешь кнопку и «гаджет» обрызгивает тебя на выбор: мужским одеколоном или женскими духами.

– Надо же – удивляется Седов, душась попеременно и тем, и другим запахом – Такого интересного автомата и в Москве нет!

– Пошли уже! – я машу рукой в сторону самолета – Вон олимпийцы обратно грузятся.

Стоило лайнеру взлететь, как я опять укладываюсь спать. Строго предупредив Германа, что теперь будить меня точно не стоит.

И весь перелет я, конечно, не проспал. Пару раз выныривал из своей мутной тяжелой дремы – то от задорного смеха спортсменок, то от звяканья бокалов, но тут же снова проваливался обратно в серую пелену. Снилась мне какая-то морока. Почему-то снова я бродил по коллектору, причем по колено в грязной воде, убегал от кого-то по пустым длинным коридорам, несся куда-то в ночь на машине по ухабистой проселочной дороге.

И когда Герман все-таки растормошил меня, сообщив, что мы уже подлетаем к Москве, я был благодарен ему. Сам бы я еще долго не проснулся, так и продолжал бы тонуть в этом вязком тяжелом сне.

– Ну, ты как? Полегче хоть немного?

– Не знаю… Даже не могу сообразить спросонья.

– Сейчас девчонок попрошу принести тебе горячего чая.

Да что ж меня прибило-то так? Не иначе, как и, правда, грипп в Токио словил. Прихлебывая горячий чай, принесенный милой стюардессой, думаю о том, что было бы здорово, если Мезенцев или Иванов догадались бы прислать за мной машину в аэропорт. Но надеяться на это особо не стоит, да и незачем лишний раз давать людям повод для разговоров. Так что, скорее всего, придется брать такси, а значит – стоять в очереди на холоде…

– Слушай, Русин… – склоняется к моему уху Седов – Наши отцы-командиры как-то странно засуетились. Похоже, что-то произошло.

Начальство действительно зачастило в кабину пилотов. В распахнутую дверь видно, как пилоты обеспокоенно переговариваются с диспетчером по рации. Но двигатели самолета явно работают в штатном режиме, значит дело не в этом.

– Пойду, схожу и разузнаю все – Герман поднялся с кресла, подошел сначала к одному функционеру, потом к другому. Лицо его все постепенно вытягивалось и бледнело.

– Похоже, в Москве ЧП… – Седов буквально упал в кресло – Говорят… в общем…

– Да телись ты уже! – не выдержал я.

– Хрущева сняли.

В этот момент у меня в голове колоколом должно было бы прозвучать Слово. Но в голове по-прежнему пусто. Совсем пусто. Что значит «сняли Хрущева»?! Кто снял?!! Неужели реальность сделала резкий поворот и снова вернулась к главной исторической последовательности?

– Был Пленум? – тру я воспаленные глаза, в которые словно песка насыпали.

– Да не знаю я ничего – огрызается журналист – Видно в Москве опять заварушка!

– Да, ладно тебе, Герман. Если бы что-то серьезное там случилось, нас еще в аэропорту Ханэда журналисты бы атаковали. А мы улетали совершенно спокойно. Да и руководство в Хабаровске не выглядело обеспокоенно.

– А сколько мы летели из Хабаровска? Да за это время власть два раза можно сменить.

И снова Слово в моей голове упорно молчит, будто его никогда там и не было. Вот и понимай это как хочешь. То ли все в порядке – так и должно было произойти с этим «кукурузником» – и волноваться не о чем, то ли меня от «эфира» временно отключили.

– Ладно, чего уж дергаться. Пока в Москву не попадем, все равно ничего не узнаем.

– Так-то оно так, но хотелось бы заранее понять, как нам дальше колебаться в унисон с генеральной линией Партии.

Герман с задумчивым видом откидывается в кресле. Видно, как в его голове крутятся шестеренки, пытаясь разгадать очередную тайну. А вот моя голова сегодня работать отказывается. Единственное, на что меня хватает, так это на мысль, что в моей реальности Пленум, на котором сняли с поста Хрущева, состоялся дней десять назад, как раз во время Олимпиады. И об этом сразу же раструбили все мировые агентства. Сейчас ни о чем подобном даже речи не было.