Николай Нестеров - Студент на дембель

В 1989 году в областном центре и окрестностях можно насчитать примерно пятьдесят работающих заводов и фабрик, даже простое перечисление их займет целую страницу: судоремонтных заводов — шесть штук, станкостроительный, холодильного оборудования, стекловолокна, целлюлозно-картонный комбинат, завод резинотехнических изделий (капельные трубки не сделают ни за что — проверено лично в прошлой жизни). Есть даже макаронная фабрика, кондитерский комбинат, пивзавод, табачная и овчинно-меховая фабрика. И так далее и тому подобное. Так же в городе находится крупный военный завод: делают приборы и теплоизоляцию для межконтинентальных стратегических ракет.

Через двадцать лет не останется ничего! Все исчезнет, за исключением двух судостроительных заводов, выживших каким-то чудом. Конечно, и варварская приватизация, и бандитский беспредел с рейдерами сказались, и нищета девяностых, и отсутствие госзаказов, но все же исчезновение более 95 % промышленности в течение всего десяти лет выглядит жутким и даже мистическим.

Местные «коммунисты», иначе как в кавычках я их назвать не могу, любили щеголять этой статистикой, подтверждая неэффективность капитализма, укоряя губернатора в казнокрадстве и некомпетентности, однако, не все так просто и очевидно, как кажется.

С обвинениями в казнокрадстве спорить не стану, было такое, но с нежеланием спасти эти заводы и фабрики категорически не согласен. Мне довелось поработать с тремя губернаторами, и все они реально пытались вытащить эти заводы. В меру своих возможностей и компетенции, но пытались. Даже больше скажу, эта задача ставилась сверху и за показатели промышленного производства губернаторов реально терзали из Москвы. Красивая статистика без реальных заводов очень плохо рисуется, при всем уважении к губернаторским пиарщикам. И даже федеральные деньги выделялись, которые не всегда разворовывались полностью. Ничего не помогло. Ни одна фабрика или завод не выдержали конкуренции. Последним умер вино-водочный: местную водку перестали пить даже алкаши. Ингушская из турецкого спирта была втрое дешевле и качественнее.

Оно и понятно. Судостроители области, например, кроме речных буксиров и барж ничего делать не умели. Пока не было китайских конкурентов они худо-бедно клепали свои лоханки и не тужили. Все остальные заводы стали не конкурентоспособными из-за отсутствия собственного сырья и огромных логистических издержек. Ближайшие потребители в тысячах километров отсюда. Доходило до абсурда: из моего опыта, деталь из Новосибирска привезти по железной дороге выходило дороже, чем аналогичную запчасть из Китая контейнером с перегрузкой в Новороссийске. И не намного дольше по времени.

Когда говорят о том, что большая страна — это конкурентное преимущество, то сильно лукавят. Наоборот, это же чисто проклятие для логистики! Трасса до Магадана длинной втрое больше, чем вся Польша поперек от границы до границы. При этом число автомобилей и пассажиров, которые по ней проедут, в тысячу раз меньше, а строить её надо на вечной мерзлоте при полном отсутствии инфраструктуры. Такая дорога не окупится никогда. И подобных примеров не счесть. Две трети территории Союза — болота, тундра, тайга, безлюдные холодные горы. Или взять для примера Нижневолжскую область, которая почему-то считается «Всесоюзным огородом». Чисто для справки: 96 % территории области — это пустыня и полупустыня. Максимум, пригодная для выпаса баранов, которые уступают по продуктивности каким-нибудь новозеландским собратьям раз в пять-десять. Ибо сочная зеленая трава у них не целый год, а всего две недели в мае. В остальное время только верблюжья колючка и саксаул в изобилии.

Остается всего четыре процента территории, где можно выращивать урожай, но исключительно с поливом. Но и здесь куча проблем найдется. Волга и Ахтуба каждую весну разливаются, и чтобы нормально заниматься сельским хозяйством надо проводить серьезное берегоукрепление и обваловку. Причем каждый год. Учитывая, что уровень Волги в паводок легко поднимается на пять метров от минимума, то затраты весьма существенные.

Вот и получается, что «Всесоюзный огород» в реальности ютится на двух процентах орошаемых земель вдоль берегов Волги и притоков. Для сравнения, годовой уровень осадков в Израиле в районе Тель-Авива втрое выше, чем в нашей области. Причем у нас осадки обычно зимой бывают, когда толку от них — ноль.

Не удивительно, что надои местных коров не превышают полторы тысячи литров в год, а у голландских буренок — средние удои в десять тысяч литров вполне обычное дело.

Несчастный молокозавод на моей памяти банкротился раз пять, и работал относительно стабильно всего пару лет, исключительно на контрабандном белорусском сухом молоке.

Впрочем, это лирическое отступление, на самом деле статьи о гипсовом Эльдорадо — это прикрытие для основной цели.

Требовалось усыпить внимание и войти в доверие к главному редактору газеты. Три серьезных актуальных статьи, и мой рейтинг тут же оторвался от плинтуса, ко мне стали относится с толикой уважения, и теперь возможно стало протащить статью в номер без звонка от товарища Савельева, которому лучше вообще не знать об оной, если повезет.

Вот такой парадокс! Глобальная и архиважнейшая для всей области тема служит всего лишь прикрытием для мелкой личной аферы.

У советских детей и юношей были довольно странные увлечения с точки зрения человека двадцать первого века. Ладно бы экзотические игры бараньими мослами («альчиками») или изготовление взрыв-пакетов из марганцовки и алюминиевой пудры. Метательные мослы раскрашивали в кислотные цвета при помощи лака для ногтей, высверливали и заливали свинцом для увеличения убойной силы, украшали при помощи резьбы и так далее. Но настоящий ужас вызывало коллекционирование всего и вся. Один мой одноклассник собирал пустые пачки от сигарет, другой — крышки от пивных бутылок, которые выигрывал у других подобных маньяков в орлянку.

Димон Федоров собирал пустые алюминиевые пивные банки! При том, что в СССР баночное пиво вообще не выпускалось, насколько я помню. Где он добывал эти заветные емкости так и осталось для меня загадкой, наверное выменивал в рыбвтузе у иностранцев или выпрашивал у моряков дальнего плавания. В нашем городе пять техникумов и училищ готовят плавсостав для речного и морского флота, так что в «загранку» многие ходят. К шестнадцати годам его коллекция достигла ста двадцати штук, и была объектом зависти всех соседних мальчишек. Вот эту коллекцию и раздербанили для фотосессии.

Кроме того Димон пожертвовал другу два плаката с Самантой Фокс, которые были аккуратно сняты со стены его спальни с условием бережного обращения и возврата в целости и сохранности. По легенде я готовлю розыгрыш для любимой девушки.