Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

Прикрыв глаза, Ремезов почувствовал, как улетает куда-то, и тотчас же ощутил себя лежащим на кошме… Резко вскочил, пожалев об отобранной стражею сабле. Что ж, тут и без сабли много чего было – вот еще один кувшин, вполне подходящий…

Бамм!!!

Кувшин разбился о голову убийцы, и тот обмяк, как брошенный нерадивым носильщиком куль с мукою. Ремезов бросился к старику… Субэдей еще дышал… Ну, открой же глаза! Очнись же!

Резонанс… Одна волна. И словно приказ – очнись!

Полководец распахнул глаза:

– Кто ты?!

– Меня прислал Ирчембе-оглан, твой старый соратник… А этот, – Павел кивнул на недвижно лежащего ничком киданя. – Суань Го явился тебя убить.

– Я помню, – потерев красный рубец на шее, слабо прошептал Субэдей. – Ты только что спас мне жизнь. Как твое имя?

– Павел Петрович Ремезов, кандидат физико-тех… Боярин.

– И отныне – нойон. Что хотел спросить мой верный Ирчембе?

Внимательно выслушав посланца, великий полководец неожиданно хмыкнул и поведал, что ему нечего сказать Ирчембе. С кем быть, за кого идти – за Бату или за Гуюка, – Субэдею оказалось абсолютнейше все равно.

– Передай своему нойону – пусть поступает, как ему велит совесть. Но он должен обязательно явиться на курултай – и там пусть служит тому, кого выберут… или остается с Бату.

От такой беседы Павел внезапно ощутил себя потерянным – что же, выходит, он совершенно зря проделал столь долгий и трудный путь? И Ирчембе-оглан отправил его совершенно зря?

– Однако не думай, боярин, что ты явился напрасно: у меня есть много чего сказать Ирчембе – ты передашь мое слово, ты верен. Хм… – Субэдей покосился на стонущего киданя. – Этот человек, похоже, безумец. Я велю пытать его…

Тело Суань Го вдруг выгнулось, как тугой натянутый лук, изо рта густо пошла желтая пена, а в глазах вновь вспыхнули багровые звезды… вспыхнули и погасли навек.

– Он умер, – военачальник щелчком пальцев позвал в гэр секретаря и слуг. – Убрать это. Отдайте тело собакам. Да! И принесите вина! Ты знаешь, боярин Павел, какое вкусное вино было в том кувшине, что ты так неосторожно разбил о голову этого негодяя Суань Го? Вкусней не бывает. Голова предателя такого вина просто не стоит, поверь! Хорошо, у меня есть еще запасец… уж так и быть – тебя угощу.

Лето – осень 1244 г. Улус Джучи

В урочище снова пылали костры, их сизый дым, стелясь, полз меж кустарниками, подобно кольцам гигантской змеи, ядовитой гадины, несущей гибель всему живому. Шаман Бурухчи Гаир поплотней запахнул халат и посмотрел в небо – высокое и светло-синее, с белыми полупрозрачными облаками, подсвеченными клонившимся к закату солнцем. До ночи еще оставалось не так уж и мало времени, но шаман уже не мог терпеть: посидев немного на старом пне, вскочил, резким жестом подозвав слугу – атлета с маленькой головой, несуразной при столь большом теле.

Без слов понимая своего хозяина, слуга проворно снял с костра котелок с закипающим варевом, судя по запаху – исключительно мерзким… впрочем, Бурухчи Гаир выпил его, не кривясь.

Выпил. Посидел… И вдруг повалился навзничь, прямо на заранее постеленную кошму. О, колдун знал, что делал! Он чувствовал, давно уже чувствовал того, кто может лишить его силы, человека из далекого далека, из ниоткуда. Опасный чужак… Он явился… И его нужно было убить! Однако Бурухчи Гаир понимал – это не такое простое дело, обычные средства тут никак не годились, ведь надо было не просто убить, но и отнять у пришельца душу! А это можно было сделать во сне… во снах… куда и отправился сейчас шаман, одурманенный колдовским варевом и жаждой крови.

Лежащее на кошме мускулистое тело жреца вытянулось, став неожиданно длинным, похожее на обтянутый кожей череп, лицо, желтое, с узкими щелочками-очами, казалось недвижным… именно что казалось: вот брезгливо дернулась нижняя губа, вот – испуганно – веко. Что такое увидел шаман в своих снах? Что его испугало? Да и было ли в этом мире хоть что-то, что могло бы его напугать? В этом мире – нет, не было. Но в другом… в иных, непохожих, мирах… Бурухчи Гаир мог действовать и там, через людей чем-то с ним схожих – может быть, злобой, или ненавистью, или жаждой мести – у каждого было что-то свое, на что жрец мог ловить, как опытный рыбак ловит на обычную удочку крупную и сильную рыбу. Он не мог подменить своими мыслями сознание других людей, живущих в другом мире, абсолютно не похожем на этот, привычный всем, мир воинов, ханов и крови. В иных мирах, во снах, шаман мог лишь вызывать эмоции, чувства и… направлять. Незаметно, поначалу неосознанно, но постепенно – все сильнее и сильнее. Раздувать зависть и злобу, и, как опытный садовник, взращивать семена ненависти – в этом Бурухчи Гаир был великий мастер! Пусть эти… иные, что – совсем случайно, а, может быть, и нет – попали в его сети, пусть они сделают все, чтоб тот, человек ниоткуда, умер! Если он умрет во сне – умрет и его душа, прятавшаяся в двух телах… шаман знал – в каких. Осталось лишь направить ненависть… Не простое, но и не очень сложное дело.

Щека шамана дернулась, словно бы на нее села невидимая муха или оса. Тонкие губы жреца скривились в довольной ухмылке… Нашел! Бурухчи Гаир нашел тех, кто должен был стать орудием в его ловких руках… точнее – в мыслях.

Черные мысли жреца ворвались в голову мелкого политического спекулянта Рене, неудачника и прожектера… Ему вдруг приснилась Полетт! Как они целовались, как ехали вместе на красном мопеде – Полетт сидела на багажнике, обнимая и крепко прижимаясь к Рене. Ах, какое это было чувство! Юноша улыбался во сне, ворочаясь на узенькой койке тесной муниципальной квартирки в Иври – ну, надо же, какой сон! Какой чудесный сон, хорошо бы, чтоб он подольше не кончался… или – вдруг стал реальностью, жизнью? Что-то вспыхнуло в мозгу – словно там разорвалась бомба! А почему бы и нет? Что мешает? Что? Вернее – кто… Рене прекрасно знал – кто. Тот, кто ударил его камнем тогда, в Живерни. Проклятый студентишка! Что ж, тогда ему повезло, просто повезло, а вот посмотрим, что будет ныне! У марокканца Масли, что жил в соседнем подъезде, кажется, имелся браунинг. Небольшой, вполне подходящий – он им и хвастал… может быть, даст?

А не даст, так продаст… Однако откуда деньги? Так и не нужно никаких денег! Масли же уехал в Мелон, к дяде, что ли… Не может же быть, чтоб он решился прихватить пистолет с собой, наверняка – спрятал. Хотя… что ему прятать-то, коли он один в своей каморке живет? Там, если подставить лестницу и осторожно выдавить стекло…

Рене резко встрепенулся, и, вскочив с койки, принялся быстро одеваться. На губах его играла радостная улыбка, а в глазах… в глазах сверкали багровые звезды, звезды далекого шамана по имени Бурухчи Гаир. Он теперь и был истинным хозяином всех действий Рене. На какое-то время.