Александр Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Прибытие в школу магии [АТ]

– Ну, усё, горемыки! До ужина, почитай, теперича, – подвёл итог надзиратель. – И не затягивайте с отступными, молодой господин, – это он сокамернику. – А не то! Шомпола по тебе плачуть, дас-с.

И снова раздались удаляющиеся шаги с ударами о прутья тюремных казематов.

– Во как? – всхлипнул молодой, когда шаги затихли. – Пять шомполов… Да эдак мне и рёбра сломают, и кожу до костей рассекуть… – он озвучил последствия и замолчал.

Мне надоело скрываться и я пошевелился, разыгрывая приход в себя. Потянулся, и миллиард иголок прострелили затёкшие мышцы. Я даже конечности не чувствую. Открыл глаза.

Оглядеться толком не успел, как ко мне подскочил молодой паренёк, до этого момента сидящий слева. Лет шестнадцать, если говорить с огромной натяжкой. В глазах вселенская скорбь, на щеках две полоски от скупых слёз и великое участие по отношению ко мне.

Тут он переменился, печаль и страх перед жестоким наказанием спали с его лица, и паренёк широко улыбнулся, продемонстрировав мне великолепные зубы. Но я не о том думаю! Есть стержень в пареньке, а его история бытия хоть и предсказуема отчасти, но всё одно мне интересна.

– Р-радость-то к-акая, – выкрикнул парнишка. – Сударь, как вы? Туточки и покушать вам п-припасено, – он покосился на четверть каравая ржаного хлеба. – И водица. Она чистая и не из речки набранная, – пояснил он важную деталь. – Людей нашего сословия хорошо п-потчуют, – добавил и замолк.

Всё это он выпалил скороговоркой и теперь замер в ожидании моей ответной реплики. Ну и заодно дал мне возможность осмотреться, чем я и занялся в первую очередь.

Что могу сказать? Каземат, как каземат!

Низкий, сводчатый потолок из камня опирается на каменные стены. Булыжники хоть и разного размера и формы, но зато великолепно подогнаны друг к другу. Окошечко столь мало, что похоже на сущее недоразумение, сквозь которое и неба-то не видно. В стены вбито несколько металлических штырей, с кольцами для цепей. По три на каждую.

Глухой стены со входом нет, как таковой, а вместо неё металлическая решётка. Соответственно, кованная и клёпанная. Дверь тоже из решётки сделана. В принципе, по интерьеру всё.

Ан, нет! Стоп! Есть ещё углубление по центру, начинающееся с чёрной дыры в стене коридора и заканчивающееся решёткой в полу у стены с окном. Водосток или что? Да пофиг!

Мельком оценив пространство каземата, я занялся визуальным знакомством с его узниками. И начал я, конечно же, с молодого парня, присевшего напротив и продолжавшего радостно таращиться на меня. Вот с чего это он так реагирует? Непонятно, да и не суть важно это пока что.

Одет парень прилично, если от моего костюма отталкиваться. Правда, лямок снизу брюк нет и пиджак не такой приталенный, как у меня. Плюс пара штрихов, типа вензелька на левой стороне груди, очень похожего на тот, что демонстрировала Франциска. Магическая печать или что-то в этом духе.

А! Жилетка ещё. Короче, нормальный костюм-тройка, почти классика, только покрой старомоден, да и сам материал, вот совсем не современный. Даже мне понятно и без пояснения Лерика, что он грубее.

Завершив беглое знакомство с внешностью паренька, я перевёл взор вправо и… И охренел от неожиданности. В уме родилось единственное из возможных восклицаний, очень похожее на крик души.

Откуда тут, ети её, китаец? Тут же мир России другого измерения! Или я что-то попутал? Даже если это японец или индус, всё одно не укладывается сей факт в моём понимании.

Узкий разрез глаз, характерные черты лица с хилой бородкой. Прямо, как в раритетных боевиках молодости моих предков, когда известный мастер Шаолиня штабелями укладывал злодеев на лопатки.

Одет в нечто грязное, бывшее белоснежным сверху и тёмным снизу. Просто я помню, как их одежда выглядела, вот и аналогию воссоздал. Благо, воображения хватило на восстановление всего оторванного и превращённого в бахрому из лохмотьев. Да и акцента нет… Чо за хрень?

– Нихао! – поклонился я, поддавшись первому душевному порыву.

В ответ я получил скромную улыбку и блеск в умных глазах старика.

– Кх-кхе-м… Со знанием моего родного языка у вас слабовато, молодой человек, – старик подвёл итог моему приветствию. – Однако, я искренне рад видеть, что вы пришли в сознание и теперь с нами. Как говорится, и телом, и духом. Наслышаны уже о вас, да-да, – он ухмыльнулся, но сделал это очень неприметно, дав мне понять, что в курсе моей игры с затянувшимся приходом в себя.

От ведь, шельма!

Я отвёл глаза, слегка смущаясь в душе, и посмотрел на молодого парня, продолжавшего источать радость. Потом я снова перевёл взгляд на старого китайца и оценил надёжность его фиксации.

Офигенная надёжность! Такая основательная, что я заподозрил неладное. Может, он кучу попыток побега совершил за время своего долгого заточения? Или буйный, или какой-нибудь маньячило?

– Как вас? Э-ээ… – я обратился к старцу, рассчитывая узнать его имя.

Однако первым среагировал молодой.

– М-моё имя – Фёдор Мстиславский, – бодро представился парень. – Я тут за неуплату месячной подати с владений, – он заодно пояснил и причину своего заточения, обводя каземат рукой для наглядности.

– Угу, это мне теперь понятненько, – я привстал на локтях, готовясь принять более вертикальное положение на каменном полу. – А вы, уважаемый? – я вновь обратился к старцу. – Могу я узнать ваше имя? А то неудобно как-то на «Эй» обращаться.

Старый узник сменил положение, предсказуемо громыхнув цепями. Дело в том, что помимо кандалов, на запястьях и голенях у этого заключённого имеются дополнительные металлические обручи, как и на поясе, и на шее. Посему, любое движение старика сопровождается лязгом цепей.

Старик посмотрел на меня, не меняя выражения спокойствия и умиротворения, словно маску носит. Эдакий старичок, радующийся каждому прожитому дню. Он точно обладает богатым и острым умом, много знает и старается особо не афишировать своё истинное настроение, или отношение к чему-либо. Интересный персонаж, чего уж там.

– Кхе-е, кх-м… – старик привычно прокашлялся, прежде чем заговорить. – Молодой человек, – начал он речь, причём специфический акцент я распознал только благодаря его иноземному облику. – Тут, вот какое дело, – он задумался и закатил глаза к потолку. – Дело всё в том, что своего имени я не помню, а местное, тюремное, у меня, то самое, каким и нарекли надсмотрщики с капитаном, и с тем строгим магистром, что из Коллегии Сыска да Наказания, – он вновь перевёл взгляд на меня, словно спрашивая разрешение на продолжение.

– Мне всё равно интересно, – пожал я плечами, и наконец-то сел, прислонившись к холодному камню стены. – Чо говорить-то, я без понимания, или где!? Хе-х! – я усмехнулся и повёл головой в сторону, выражая крайнее возмущение. – Рассказывайте, уважаемый, и не парьтесь по этому поводу. Да, я уже упоминал, что обращение должно быть адресовано кому-то, и желательно с именем, – добавил я именно тот аргумент, с которого и начал знакомство.