Александр Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Прибытие в школу магии [АТ]

– Дедом Егором нарекли, – обескуражил он меня таким ответом.

Где Егор и где китаёза, спрашивается громко?! Они бы его ещё Васей назвали! Вот что за мир, и что за юмор? Однако, прозвучал его ответ со всей полнотой серьёзности.

Ну, что ж, пусть будет так. Но я назвал бы его Мастер Ли, и не иначе. Такое имя более подходит китайцу. Правда, я не уверен, это имя или фамилия у них на родине… М-да. Есть над чем морщить память!

– Кх-кх… Но вы, молодой человек, можете звать меня, как угодно, – он снова удивил меня своим предложением, словно прочёл мои мысли. – Дайте своё, э-ээ… более подходящее имя на ваш взгляд. Я же вижу метание ваших дум!

– Х-м? – удивился я. – Ну, раз вы настаиваете.

Я задумался, и решил воспользоваться предложением старца, раз он сам того желает. Я ещё раз прошёлся по лабиринту памяти, вспоминая японские и китайские анимешки.

На ум пришло имя Шен – это точно имя, означающее «осторожный». Как вариант я его принял, поставил мысленно зарубку и снова занялся поисками.

Хитоши – «уравновешенный». Но это, вроде, из японского что-то. Думаю дальше!

Однако, больше мне в голову ничего не пришло, и из закромов памяти не всплыло. Поэтому я и решил, что чем короче – тем лучше!

– Вы не возражаете зваться Шеном Ли? – задал я вопрос и внимательнейшим образом присмотрелся к его лицу, стараясь уловить реакцию старца.

И я дождался – у него дёрнулась бровь! А если точнее выражаться, то она пошла чуть-чуть вверх, как будто бы от удивления!

– Кх-эм-м… А почему нет? – он согласился, а я почувствовал радость, исходящую от него. – Единственный вопрос я задам, если никто не против?

– Прошу вас! – я смело согласился, не чувствуя с его стороны подвоха. – Задавайте, но с некоторой поправкой, – я придумал, как себя обезопасить в расспросах о моей истории. – После всего произошедшего со мной, я теряюсь в догадках, почему я тут. Кроме того, у меня с памятью швах. Помню имя своё и наличие сестры.

– Я не ведаю точного значения слова «швах», однако посмею сделать предположение, что это означает «плохо». И я приму это во внимание, молодой человек, – успокоил меня старик. – Кх-кх… – он снова прокашлялся, массируя простуженное горло и звеня оковами. – А вопрос мой очень простой – откуда вы знаете значения имён самых дальних земель, что на востоке Империи?

Ого! Он меня прямо обескуражил вопросиком! Это что значит-то, типа, Китай в одной империи с Россией состоит, или тут всё вверх тормашками? Или это не Россия вовсе, а Китай – не Китай?

Блин, от ведь, зараза! Загадка на загадке. Мне нужна карта мира, ну, или географическая карта, если они вообще существуют. И срочняком!

– Просто я наобум сказал, – отмахнулся я. – Слышал можа где, иль ещё по какой-то такой причине в голове всплыло, – я отмахнулся и решился на смену неудобной для себя темы. – А почему вы тут, да ещё и в таком количестве железных браслетов и ошейников на всём теле?

– Никто и не помнит, за что я сюда упрятан, и даже я сам не помню причин заточения, – скупо, но вполне доходчиво пояснил старец. – Тюремные, сыскные да и прочие служаки? Дык, они давным-давно готовы и выпустить меня, да… Э-э-эх, – он тяжело вздохнул и опустил голову. – Да-да, молодые люди, вот какая закавыка-то получилась – тех, кто отступные способен внести за старого человека, то нет их. Да и не было никогда.

Я неосознанно обратил внимание на то, как оба узника косятся на мою скудную пищу, и представил себе их голод.

Ну, в самом деле! Здоровому организму однозначно маловато той половины каравая хлеба в сутки и пары деревянных кружек воды. М-да! И это называется – «нас хорошо кормят!» А что же тогда – плохо? Боюсь и подумать!

Вовремя вспомнив о возможных неприятностях, связанных с употреблением пищи после длительной голодовки, а несколько суток – так это явно длительная голодовка, я выработал план реабилитации своего желудка и ослабшего организма. А именно…

Я аккуратно отломил кусочек мякиша и положил его в деревянную ёмкость с водой, а остальной хлеб разломил надвое и протянул Фёдору.

– На-ка вот, – я буквально всучил куски хлеба обалдевшему парню. – Держи. Это тебе и Шену Ли, – пояснил я, кивая в ответ на вопросительный взгляд старого китайца. – Берите-берите.

Сказав и сделав дело, я отвернулся и глянул вправо, за решётку с дверью и только сейчас обратил внимание на те мелкие детали, что ускользнули от меня во время первого, беглого осмотра интерьера темницы и коридора.

Окон нет, что, по логике, понятно. Но есть узкие вертикальные бойницы, сквозь которые льётся скудный свет с улицы. Ещё я вижу странные факелы в держателях. Почему я на них уставился? Не могу пока понять.

– Э-ээ… – Ли неуверенно подал голос, не дав мне возможность разобраться. – Молодой господин нам так и не удосужился представиться, – напомнил мне китаец.

– Александэр, – я назвался Леркиным вариантом имени с «Э» и обернулся к сокамерникам.

Они так и сидят с хлебом в руках, не смея начать его употребление. И чего ждут, громко спрашивается?

– Кхе-м… Александэр, – продолжил Шен. – Почему вы так поступили?

Я ответил вопросом в выражении.

– Отдали нам свой хлеб, – пояснил китаец. – Оставили только чутка мякиша да пустую воду для себя? – задал он предсказуемый вопрос, но сам улыбнулся, наверняка зная мой ответ.

Я поправился на полу и сел чуть удобнее, стараясь размять мышцы немудрёными действиями. Просто я напрягал и расслаблял их по очереди, борясь с неприятными ощущениями в затёкших конечностях.

– Всё просто, как светлый день, – начал я проводить ликбез. – Голодал я долго, что сказалось на желудке. Если есть начать много и сразу, то будут неприятности. А размоченный хлеб – это пока самое то, – объяснил я и отхлебнул из кружки маленький глоток. – Вообще-то, лучше всего бульоном отпаиваться или раствором сахара. Вам ли, да не знать?

Я мысленно ухмыльнулся, дав понять, что догадался о смысле расспроса, предназначавшегося исключительно для Фёдора.

– К-х, к-хе, – закашлялся Ли. – Мудро!

Фёдор повеселел и впился в краюху и буквально проглотил откушенный кусман, в отличие от китайца, аккуратно откусившего маленький кусочек и начавшего активно его пережёвывать.

– Торопиться в употреблении пищи – вредить себе, – заявил он, закончив работу челюстями. – Вам ли этого не знать, – подметил он риторически, вернув мне моё же выражение.

Вот хитрец! А он очень непростой китаец, и это я обязан признать.

– Да, Александэр, а мы туточки историями, да небылицами балуемся, – продолжил вновь наречённый старик. – Молодой человек не желает присоединиться? Например, послушать про нелёгкую жизнь господ бастардов, – добавил он и изучающе глянул мне в глаза.