Андрей Земляной - Тени дня

Российская Империя, воздушное пространство где-то между Москвой и Минском.

В аэролёте всё перевёрнуто относительно морского судна. Самые лучшие места располагались на нижней палубе, откуда лучший обзор, а чем палубы поднимались выше, тем ниже была цена за билет, пока не начинались грузовые и технические отсеки. Оксану послали чистить технический уровень, а полковник с Николаем спустились на уровень пассажирских палуб, и махнув друг другу на прощание, разошлись в стороны.

Узкий технический люк, в который Николай едва протиснулся, вёл в машинное отделение, где надсадно грохотали два огромных бензиновых мотора. Между машинами, шла узкая решётчатая дорожка, по которой обычно бегали механики, следившие за моторами, но сейчас было лишь двое мужчин в штатском, перемазанные солидолом и грязью, что-то высматривающие в приборной колонке. Но даже не глядя на термометры и манометры, Николай мог сказать, что двигатели перегружены, и тащат из последних сил.

«Ещё пару часов и всё» — Подумал он, и усмехнулся. Если через час, они не сообщат по радио что аэролёт очищен от бандитов, то это «всё» наступит куда раньше. Он полностью вылез из люка, и уцепившись руками за ферму, мягко и беззвучно спрыгнул вниз.

Один из мужчин почувствовал движение, и резко крутанулся, выбрасывая вперёд руку с револьвером, и тем самым подписывая себе и напарнику приговор.

Николай перехватил его руку, на встречном движении и пробил пальцами в кадык первому и захватив шею второго резким движением рванул в сторону и набок до щелчка.

Не обращая внимания на тело, дергавшееся в агонии, посмотрел на приборную панель, и не глядя потянув рычаг снизил обороты сначала правых, а затем левых моторов. После чуть увеличил циркуляцию масла, и прибрал шаг винтов ещё больше снижая скорость аэролёта. И сразу же переговорная трубка в машинном отделении что-то негодующе вякнула, но Николай не стал отвечать, лишь пробежавшись взглядом по другим приборам, и посмотрел через глазок входной двери в коридор ведущий в служебный отсек. Там пока было пусто, но буквально через полминуты, появился статный высокий мужчина в сером костюме, и щегольском галстуке с бриллиантовой заколкой, и несколько раз стукнул в дверь.

— Сиплый, открывай, мать твой разэдак! Щщас я те устрою…

Двери в машинное отделение открывались внутрь и когда Николай щёлкнул замком и рванул створку на себя, Утехин чуть не упал, но был подхвачен крепкими руками и втащен внутрь, и без разговоров получил сокрушительный удар в печень.

В согнутом положении, и с удивлением уставясь на незнакомого мужчину в лётном комбинезоне, он уже хотел что-то сказать, но взгляд его скользнул в сторону на лежавшие вповалку тела двух мужиков, нанятых как механики, и он всё понял.

— Ничего не скажу я тебе, мусор гнойный. — Он натужно ухмыльнулся, выпрямился и хотел что-то добавить, но наткнулся на чуть скучающий взгляд.

— И скажешь, и, если я захочу, споёшь, причём тонким тенором, пропляшешь в венском вальсе.

Утехин не успел и глазом моргнуть как оказался зажат в тесный закуток между левым мотором и топливным баком и накрепко привязан к поручням тонким шелковым шнуром. Грохот здесь стоял такой, что можно было даже стрелять, не опасаясь, что кто-то услышит, чем Николай и воспользовался, с хрустом вкрутив кинжал прямо в ногу бандиту и не обращая внимание на его истошное верещание. Через пять минут такого обращения, тот сдал всё что знал, и не по одному разу, и полоснув бандита на прощание по горлу, Николай вымыл руки от крови, так же тщательно отмыл кинжал, и сам себе усмехнулся. Вывозится в крови придётся ещё не раз.

Николай, осторожно двигался по техническому коридору, где были каюты экипажа, а сейчас по словам секретаря княгини было пусто, так как в этот рейс, а точнее в бегство, они взяли лишь самых доверенных людей, и специалистов — лётчиков среди них практически не было. Удалось лишь нанять за большие деньги двух механиков, работавших с моторами на фабрике, пару матросов, навигатора и командира корабля из спившихся летунов. Но всегда оставался шанс нарваться на кого-то из бандитов которых по уверению покойного господина Утехина было не менее двух десятков.

Правда, где-то по аэролёту, лазали ещё два очень злых ликвидатора из Особой Экспедиции Генштаба, так что беглых преступников уже точно не два десятка, а сильно меньше.

Дверка между пассажирским отсеком и техническим была нараспашку, и выглянув в коридор, Николай с удовлетворением отметил точно так же выглянувшую рыжую макушку Оксаны.

Она с довольным видом показала два пальца, и провела по горлу показывая судьбу этих двоих, а Николай с усмешкой показал три, после чего оба двинулись по широкому коридору, прижавшись к его стенкам. Остановившись у комнаты отдыха проводников и пилотов, где по информации Николая держали заложников, остановились, и аккуратно опустив ручку, Оксана резко распахнула дверь, давая Николаю возможность мгновенно войти внутрь.

Княжны, и великая княжна, действительно находились внутри, в чуть помятых вечерних платьях, и сидели словно птички на узких койках, а посреди комнаты, стоял стул, на котором развалившись и поигрывая ножичком сидел какой-то молодой парень, одетый по последней жиганской моде в сером костюме, брюках, заправленных в хромовые сапоги, кепке, и сером шёлковом шарфе.

В момент явления Николая, бандит по кличке Шустрик как раз разглагольствовал, о том, что сделает с девушками, когда они прибудут на место, расписывая в красках свои эротические фантазии.

Шустрик успел только округлить глаза, когда кинжал из доброй американской стали, вошёл ему в горло по самую гарду, заставив бандита удивлённо булькнуть, чуть посучить ножками и сразу же умереть, откинувшись на спинку кресла.

— Князь, вы невозможно медлительны! — Произнесла Наталья Долгорукая, и мгновенно, словно телепортировавшись переместилась к Николаю, чтобы через долю секунды впиться в его губы. Оторвалась она не по своей воле, а потому, что её тянули в стороны две других девушки, тоже желавшие показать степень своей благодарности, а попавшие на этот праздник жизни княжны Оболенская и Друцкая, были немало шокированы этим зрелищем. Но девушкам, пережившим все ужасы похищения и страха возможной смерти, а чуть позже, угрозы изнасилования, было вовсе не до этикета, а хотелось просто побыть рядом с таким надёжным и родным мужчиной.

А Николай в свою очередь чувствовал странное умиротворение видя своих подруг живыми, здоровыми и невредимыми. Но пережитый страх за их жизни всё равно требовал выхода.

А вот Оксана наоборот наблюдала за этим с лёгкой полуулыбкой, не забывая контролировать коридор.