Андрей Земляной - Серая сталь

Всего в коллекции было более полусотни образцов, где нашлось место и гражданским и военным моделям, включая Маузер 1914, Баярд 1908 Браунинг 1906, Рот-Штайр 1907, Люгер, Кольт 911, револьвер Нагана и Штейр – Хан 1912. Всё это стреляющее великолепие заняло небольшую комнату, куда Николай перетащил стол, и что-то вроде стеллажа под патроны и коробки.

А с утра, поехал в приёмную комиссию политехнического университета, прихватив все документы какие посчитал необходимыми, и даже переодевшись в форму поручика.

Но опасения оказались напрасными. Документы на поступление сразу же нашлись, так как были отложены в специальную папку, для тех, кто не смог приступить к занятиям в своё время, и даже на старом прошении о поступлении красовалась резолюция ректора Бехтерева – «Отложить до явки на учёбу безсрочно».

– Это немыслимо. – Император Сергий, отбросил в сторону лист с гербом США и повернул голову в сторону окна, за которым сияла жаркая весна двадцать первого года.

– Осмелюсь напомнить, государь, что мы не можем не дать ход этой бумаге. – Личный секретарь императора – генерал-полковник Васильчиков, почтительно поклонился. – Если награждение от полицейского департамента мы ещё в силах положить под сукно, то с этим, и с орденом от Ниххонской империи сделать ничего не сможем. Отношения с Североамериканскими государствами далеки от нормальных, и сей акт, в коллегии иностранных дел, рассматривают исключительно в положительном смысле, как шаг навстречу и по вопросам Русско-Американской торговой компании, и переговорам по поставкам металла и прочего сырья. У них возникли многочисленные проблемы с поставками из Европы, и естественным возмещением Президент Вильсон видит таковые из России. Кроме того, они предлагают нам большие партии каучука, и других весьма ценных материалов. Ну а Ниххон, вообще с нами на грани войны, так что отказ от награждения будет иметь самые неприятные последствия.

– Это будет грандиозный скандал. – Задумчиво произнёс Сергий. – Каторжник, отправленный замаливать грехи в монастырь, на долгие годы, если не навечно, возвращается через год, и тут оказывается, что и коллегия внутренних дел, и ниххонцы, и что уж совсем странно североамериканцы, просто жаждут наградить сего варнака. Да плевать что там скажут бритты. Но как это будет воспринято в обществе? Убийца же?

– Государь… – Генерал едва заметно улыбнулся. – Осмелюсь напомнить, случай происшедший буквально намедни, когда урядник городской полицейской управы Петрограда застрелил трёх преступников, а четвёртого сделал калекой. В чём его отличие от поручика Белоусова?

– В том, что тот действовал строго по «Уложению о чинах полицейских и их обязанностях»! – Чуть повысил голос Сергий. – Закон в империи превыше всего, и даже моей власти.

– Так и с Белоусовым, всё строго по закону. Убил, получил приговор, был направлен в ведение Епархии, и там, тоже строго по закону отправили его не в дальний скит, а в известную вам обитель. И там, тоже строго по закону, весьма и весьма отличился, поймав самого настоящего шпиона. А мне ли говорить, как опасен шпион в подобном месте? Так епископ Макарий лично отправился в Загорск к патриарху, и выбил из него помилование. Тоже замечу строго по закону, так как именно их канцелярия определяет срок послушания. И наградные прошения поступили на него уже после приговора, так что мы, по нашему закону никак не можем отменить их. Отложить – да, и хочу сказать, то это вот как раз не вполне законно, ибо ответ по наградному прошению должен быть даден в тридцатидневный срок. И ещё осмелюсь заметить, что вот для общества было бы куда хуже если бы посольский секретарь был просто выдворен за пределы страны. Нет ничего хуже, чем ощущение всеобщего бессилия. Королю Георгу подобное чуть не стоило жизни, – напомнил Васильчиков, эпизод, когда короля Британии чуть не разорвали горожане после бомбардировки с воздуха продолжавшуюся почти два часа, когда осатаневшие от ужаса Лондонцы чуть было не довершили разрушение своей столицы, начатое Германским воздушным флотом.

– Убрать бы его подальше…

– Боюсь уже не выйдет государь. Глава Колллегии Финансов, Князь Голицын проявил весьма пристальный интерес к сему молодому человеку, и явно ему протежирует. А кроме него есть ещё и Долгорукий…

Как и у всякого холерика смена настроения царя была мгновенной, особенно при упоминании пусть и не активных, но давних и последовательных противников политики Сергия.

– Это они значит на моего реестрового казака, и поручика уже планы имеют? – Возмутился Сергий.

– Он уже встал на учёт как офицер военного времени. – Нейтрально произнёс Борис Александрович. – И ещё, государь. Есть сведения, что молодца сего уже прочат за Наталию Долгорукую, а это уже совсем другой расклад. За ней не только род Долгоруких, а ещё и многочисленные финансовые связи с крупнейшими промышленниками России. – Секретарь царя развёл руками, словно подтверждая, что ситуация полностью вышла из-под контроля.

– А если мы его всё же приветим, а? Борис Александрович? – Сергий чуть прищурившись посмотрел на генерала. – Можем разом разрубить этот застарелый узел. Голицын наверняка оценит жест. Да и в преддверии выборов в Думу, весьма полезно.

Васильчиков мысленно перевёл дух. Простая мысль, которую он пытался донести до царя, наконец-то проявилась в его сознании, и дело оставалось лишь закрепить её.

– Хорошее решение Государь. – Генерал кивнул. – И я конечно не могу советовать в таких делах, но возможно интерес, продемонстрированный цесаревной25 Любавой, поможет как-то разрушить альянс с Долгорукими и Голицыными. Молодёжь так непостоянна…

Эту идею император обдумывал долго, но в конце концов признал её стоящей. Девочке и правда пора менять игры с куклами на игры с людьми.

А причину волнений государя вовсю закружил вихрь приёмов и торжеств в его честь и по поводу приезда в столицу. Памятуя о роли общества в своей судьбе, Николай не отказывал ни купцам, ни Совету крестьянских общин, произнося в меру прочувствованные речи, и благодаря за участие и поддержку особо отмечая роль знаменитых адвокатов Карабчевского и Кони. Но больше всего конечно старались родовитые дома, увидевшие в Николае выгодную партию. Газетчики уже раскопали размер состояния молодого поручика и десять миллионов рублей туманили головы юных девиц больше чем ярко-голубые глаза боярича, и гвардейская стать. Хотя были и те, кому даже такие деньги не застилали панораму.

Наталья Долгорукая – девица восемнадцати лет, высокая, стройная и подтянутая благодаря ежедневным занятиям в Женском Атлетическом Обществе, как единственная наследница состояния младшей ветви старинного княжеского рода, уже с шестнадцати лет участвующая в торговых делах семьи, была не просто красивой, а с должным на то основанием носила неформальный титул «Первой московской красавицы». Белокурая, как и все Долгорукие, стройная, но не хрупкая, она с детства владела пятью языками, и поступив на первый курс Московского Университета радовала преподавателей блестящими оценками по всем предметам.