Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

- Кунья, - начал я, - как ты думаешь… Что, если бы к Гунде вернулся Суэго? Живой.

- Конечно, это было бы замечательно! Ведь он был такой хороший, я помню его. И Гунда так его любила! Почти, как я тебя… Но разве это возможно? Он мертв уже три года.

- А я все-таки хочу попробовать.

- Как?

- Видишь ли… Ты помнишь, как мы ходили к Дабу, провели там полночи, а вернулись обратно снова в сумерки?

- Да, Уоми, я очень удивилась, но тогда мне было не до того.

- Так вот, я могу управлять временем, могу уйти в прошлое и вернуться. Так я уже спас Сойгу, когда мы воевали с суаминтами. Правда, тогда я уходил назад всего-то на три дня. Что, если я вернусь на три года назад, найду Суэго, когда он был еще жив, и исцелю его?

- А ты сможешь вернуться обратно, сюда? – с беспокойством спросила Кунья.

- Надеюсь, что да, причем ты увидишь меня еще до утра, хотя для меня, возможно, пройдет несколько дней.

- А если нет?

- Смогу! – уверенно сказал я. – Ты же веришь Уоми?

- А вдруг с тобой что-то случится?

- Со мной не может ничего случиться.

- Почему?

- Кунья, милая, пришло время тебе узнать одну небольшую тайну. Видишь ли, я вообще не могу умереть.

- Откуда ты это знаешь, Уоми?

- Знаю. Пока не время все тебе рассказать… Но самое главное я сказал.

- И это, по-твоему, небольшая тайна? Ладно, я не стану тебя удерживать, любимый! Ведь речь идет о твоем отце!

- Тогда почему бы мне не пойти прямо сейчас?

- Сейчас? Ночью?

- А почему нет? Пока меня снова куда-то не позвали… Завтра опять будет много дел! А там, куда я пойду, будет день. Наверное.

- Как я хотела бы пойти с тобой!

- И я бы хотел, но это может создать трудности. Все может сорваться. Я не знаю, с чем я там встречусь.

- Я понимаю. Иди! И возвращайся до утра, как обещал. И не рискуй слишком, бессмертен ты, или нет, ведь при этом ты рискуешь не своей жизнью, а моей!

- Почему?

- Я уже говорила тебе: без тебя я не смогу жить!

Я обнял ее и поцеловал. А что еще я мог сказать на это?

- Ладно, только давай сначала перекусим.

- Есть вяленая рыба, хочешь?

- Ну, нет, перед таким делом надо что-нибудь получше!

И я сделал нам по три отличных шашлыка из свинины. Кунья захлопала в ладоши и радостно схватила шампур, который я ей подал.

- Это уже немного другое мясо, - отметила она, отведав, - не совсем такое, как в прошлый раз, но такое же вкусное.

- Да. Это свинья. А может, молодой кабан.

- Уоми, помнишь, ты обещал меня научить, как готовить такое.

- Научу непременно, но попозже!

Когда мы поели, я надел свою меховую одежду. Кунья, старательно скрывая беспокойство, смотрела на меня.

- Ну, Кунья, я пошел! Жаль, что у нас нет календаря, и я точно не знаю, в какой день три года назад мне нужно попасть.

- Календарь? А что это такое?

- Ну, вот мы говорим – весна, лето, зима… А какой точно день – не знаем. Если бы у нас был календарь, я бы мог точно знать, и прямо попал бы в тот день, который мне нужен. А так мне придется искать, прыгая по времени туда и обратно. А впрочем… Почему бы и нет?

- Ты что-то придумал?

- Да. Я не знаю, в какой день мне нужно, но есть Тот, Кто знает.

- Кто же это?

- Тот, кто сотворил вселенную! Ну, все те миры, где мы живем.

- Дабу?

- Нет, Кунья! Дабу перед Ним – как травинка перед Дабу! И я Его видел и разговаривал с Ним перед тем, как прийти в этот мир!

- Тебе виднее, милый! Я тебе верю. И верю в тебя! У тебя все получится.

- Да, Кунья, верь в меня, мне это очень нужно! И верь в Того, о Ком я говорил.

- Как мне его называть? Можно ли мне просить его, чтобы ты благополучно вернулся, как я прошу Дабу?

- Можно. Можешь называть Его по-прежнему – Дабу. Ведь Дабу – часть вселенной, которую Он сотворил!

- Ты не берешь с собой оружие?

- Не беру. Я все смогу получить на месте, если понадобиться. Уже там, куда попаду. Точнее, не только куда, но и когда…

- До встречи, любимый! И помни, что я тебя жду!

- Не забуду!

Я обнял Кунью и поцеловал, а она постаралась вложить в этот поцелуй все свои чувства.

- Пока, Кунья, до встречи! – сказал я и пожелал попасть в то место, где умер Суэго, и тогда, когда он еще был жив. Ну, скажем, за три часа до его смерти…

* * *

Я оказался в глухом еловом лесу, солнце клонилось к закату, кругом лежал снег. Я осмотрелся. Недалеко, метрах в десяти, стояла громадная старая ель. Я направился к ней, проваливаясь в снег, и, еще не доходя, увидел под ней человека. Он сидел, привалившись к стволу, свесив голову на грудь, и можно было подумать, что он спит, если бы не его бледное, с землистым оттенком, лицо. Рядом на снегу лежало копье.

Я подошел ближе и заглянул ему в лицо. Он, действительно, был похож на Тэкту – такая же смуглая кожа, широкие скулы, коренастый, ростом пониже меня. Волнуясь, я позвал срывающимся голосом:

- Отец!

Он вздрогнул и застонал, и только спустя некоторое время веки его задрожали, и он открыл глаза. С трудом сфокусировав на мне взгляд, он спросил:

- Кто здесь?

- Отец, это сын твой, Уоми!

- Разве ты уже умер? – сказал он. – Это плохо.

- Нет, отец, я живой, и пришел спасти тебя.

Тогда он внимательнее пригляделся, прищуриваясь, и попросил:

- Подойди поближе, я теперь плохо вижу, темно в глазах.

Я подошел и присел перед ним на корточки. Несколько секунд он рассматривал меня, потом глаза его расширились, и он прошептал:

- Уоми! Сын! Это и вправду ты. А я вначале подумал, что мне мерещится – людям перед смертью, говорят, может привидеться всякое…

- Отец, я тебя спасу!

- Это невозможно, сынок, мне уже недолго осталось, и я рад, потому что устал терпеть эту боль. Правда, сейчас уже не так больно, как вначале.

- Ну нет, отец, я спасу тебя, и мы вместе пойдем домой, к матери. Ты же хочешь ее увидеть, обнять?

- Хочу ли я? Больше всего на свете! Я шел к ней, и надеялся, что дойду. Но сил не хватило. Как хорошо, что ты нашел меня, теперь я не боюсь умереть. Расскажи, как ты жил, когда вернулся?

- Все потом, отец! Сначала я тебя буду лечить.

- Уоми, у меня нет «потом»! Мне осталось только поговорить с тобой и умереть…

- Отец, сейчас ты заснешь, а проснешься здоровым.

- Нет, сынок! Я не хочу засыпать! Я хочу еще посмотреть на тебя!

- Отец, так надо! – я погрузил его в сон, и стал осматривать.

Развязав куртку, которая на животе была пропитана кровью и вся в лохмотьях, я увидел разодранную кожу и мышцы. В трех местах края страшной раны были стянуты сухожилиями, должно быть, тетивой от лука. Чтобы сделать это, ему пришлось, видимо, прорезать свою кожу кремневым ножом. Я поразился его силе воли – самому кромсать свое тело, да еще и по краям ужасной раны! Но, видимо, если он хотел куда-то дойти, другого выхода не было, иначе внутренности просто выпадали бы из живота. Он с самого начала понял, что надежды нет, и делал все, чтобы только дойти. Я окинул взглядом окружающий снег, и понял по следам, что он до самого конца не полз, а шел, опираясь на копье.