Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

- Ах, дочка, дочка! Какая же ты хорошая! Ты даже сама не знаешь, какая! Как повезло моему сыну, что у него такая жена! А мне – что у меня такая невестка…

* * *

Вернувшись обратно в поселок, мы, держась за руки, пошли обратно к хижине Гунды. Когда мы вошли внутрь, там было совсем темно, очаг почти потух, на нарах в своем уголке посапывал дед Аза, Гунда лежала, укрывшись шкурой, но спала или нет – неизвестно. Мы, как делали это дома, быстренько разделись и улеглись у очага, под шкурой, и прижались друг к другу. Чтобы никого не разбудить, мы обнимались и ласкали друг друга молча, только потом, когда все закончилось, я чуть слышно прошептал Кунье на ухо: «Катенька, милая моя Катюша!», а она ответила: «Мой Уоми».

Проснулись мы рано утром, Гунда и Аза еще спали, оделись и пошли к своей хижине. Я давно задумал сладкую месть сестре, и Кунья об этом догадывалась. Подойдя к дверям, я покашлял и громко позвал:

- Эй, Ная, Гарру! Вы там живы? Не придушили друг друга?

И тут, неожиданно, Ная, совершенно голая, откинула шкуру, висевшую в двери, и затащила нас внутрь. Пока я, ошарашенный, оглядывался по сторонам, она бросилась Кунье на шею:

- Кунья, милая Кунья! Я так счастлива! Ты не поверишь! Я – самая счастливая!

В хижине ярко горел очаг, Гарру, как я в аналогичной ситуации, сидел на полу, прикрываясь шкурой. А совершенно обнаженная Ная, ничуть не стесняясь, носилась по хижине, снова и снова обнимала Кунью, помогая нам раздеваться, усаживая на нары, угощая жареным мясом и рыбой.

- Гарру, ну что ты сидишь! Вставай, принимай гостей! – и она вытащила его из-под шкуры. Гарру, смущаясь, надо признать, гораздо меньше, чем я в свое время (впрочем, я ведь тоже тогда старался не подавать виду), вскочил, и, отвернувшись к стене, натянул штаны. Я же тем временем рассматривал сестру. Как она и говорила, мы когда-то вместе плавали и ныряли, разумеется, без купальных костюмов – их в этом мире просто не было, и я неплохо запомнил ее тело, помнил также, как мое тело на него реагировало, а она над этим потешалась, но ведь это когда было! Пять лет назад – ей тогда исполнилось едва тринадцать. А сейчас передо мной была вполне сформировавшаяся женщина с великолепным телом, почти таким же, как у Куньи, но мне тело Куньи нравилась больше. У Наи груди были полнее, бедра – шире, а пушок внизу живота не рыжеватый, как у Куньи, а почти черный, в остальном же тело ее было так же совершенно, как у моей жены. Видя, как я смотрю на Наю, Кунья шутливо отвесила мне подзатыльник:

- Нечего смотреть на мою лучшую подругу, милый! Я ревнива, придушить могу!

- Ее или меня? – уточнил я.

- Конечно, ее! Ты мне еще нужен! – и она меня повалила на нары и стала целовать – в губы, в щеки, в грудь, живот, беззастенчиво приспуская штаны – я уже разделся по пояс, а она тоже осталась в одной своей безрукавке из белого меха. Ная, заметив, наконец, что она тут одна без одежды, натянула такую же безрукавку, только серую, и мы, все же угомонившись, расселись у очага, как положено взрослым людям.

- Ну, сестренка, - сказал я, - значит, все у вас отлично?

- Брат, ты не представляешь, какой Гарру замечательный! Как с ним хорошо!

- Почему, представляю! Сам такой, - пошутил я, и тут же моя Кунья в подтверждение этого, обняла меня и поцеловала.

- Да, Кунья, а я не поверила, когда ты мне сказала… Тогда, утром… Я не думала, что так бывает! Но теперь-то знаю.

- А что Гарру молчит? – поинтересовалась Кунья. – Ты что, ему язык откусила, когда целовались?

Гарру, наконец, рассмеялся:

- Нет, не откусила, хотя и пыталась. Но я не дался. – И он обнял мою сестру, притянул к себе и стал целовать, сначала в губы, потом, стянув с нее безрукавку, все ниже и ниже…

Ная вырвалась, хотя и с заметной неохотой, поправила одежду и прикрикнула:

- Фу, бесстыдник! Мало тебе ночью было? – и я заметил на ее груди синяки, следы страсти Гарру, на которые до того не обратил внимания.

- Так что скажешь, Гарру, как тебе моя сестра? – спросил я. – Нелегко мне было вырастить такую!

- Уоми, твоя сестра лучше всех на свете! Легко догадаться, что она твоя сестра, ведь ты и сам лучше всех! – пошутил он.

- А тебе, Ная, как мой двоюродный брат? – в свою очередь, поинтересовалась Кунья. – Мне тоже было нелегко такого воспитать!

- Твой брат, Кунья, выше всяких похвал, я уже говорила! – и она прижалась к Гарру и погладила его рукой по груди и животу, а тот перехватил ее руку, прижал к лицу и начал целовать ладонь и пальцы. Кунья посмотрела на меня, а я – на нее, эта ласка выглядела у них совершенно так же, как у нас с Куньей.

- Брат Гарру, - сказал я. – Скоро тронется лед, и, как только спадет вода, мы поплывем на север, к Большой Воде. Ты как – с нами, или, может, дома теперь останешься, с женой?

- Конечно, с вами, Уоми! С Наей вместе!

- Тогда живите пока, до похода, у нас – места хватит, а свою хижину построите уже после возвращения.

- Как – у вас, Уоми? Я думал, вы нас только на одну ночь пустили! Мы бы пока, до отъезда, шалаш построили… Мы же вам будем мешать!

- Зачем же вам строить шалаш, Гарру? Вы нам не помешаете, как, наверное, и мы вам. Ты уже познакомился с моей сестрой, и понимаешь, что смутить ее чем-то просто невозможно. И мою Кунью, твою двоюродную сестренку, тоже не смутишь ничем. Ну, а мы – мужчины, нам смущаться вообще не положено! – я засмеялся.

Гарру, в противоположность тому, что я только что сказал, смутился.

- Что ты, Уоми, можем ли мы так пользоваться твоей добротой?

- Почему ты думаешь, что это доброта, Гарру? Может, это выгода?

- Какая же, Уоми?

- Буду присматривать за тобой, чтобы ты не сбежал, пока не заплатишь выкуп!

Все расхохотались, и так, за разговорами, время бежало незаметно. Наконец, уже ближе к вечеру, мы все, вчетвером, вышли пройтись и направились к реке. Подойдя к берегу, я обратил внимание на то, что лед потемнел, и на нем появились трещины.

- Ну, друзья, посмотрите! До начала нашего путешествия осталось не так уж много времени! Через несколько дней лед вскроется. Куррумба, мать всех лебедей, поведет свой народ на север. А потом и мы за ней!

* * *

В тот же вечер мы с Куньей перебрались в свою хижину, которую теперь делили с нами Ная и Гарру. Кунья и Ная совершенно не стеснялись расхаживать по дому голыми, и я быстро привык к этому, с удовольствием глядя на них, и только Гарру некоторое время стеснялся, и, взглянув на обнаженную Кунью, отводил глаза.

- Что, братик Гарру, глаза прячешь? - подшучивала над ним моя жена. – Разве на меня не приятно посмотреть?

- Очень приятно, Кунья! – Гарру не знал, куда ему деваться. – Но моя Ная лучше…

- Разве я спорю? А Уоми что скажет?

- Катюша, ты – самая лучшая! – мы уже поделились с Наей и Гарру секретом нового имени Куньи, хотя, конечно, не рассказали, где и почему я ее так назвал.