Александр Михайловский - Освобождение Ирландии

— А что, Шон, разве англичане разрешают вам рыбачить?

— Вообще-то нет… — ответил он. — Приказ пришел из Дублина, мол, всем шхунам в море не выходить, сидеть в порту и не рыпаться. Но у нас тут свои правила, все-таки места патриархальные. В XVII веке тут было две крепости, да и сражались мы стойко. Когда же наше командование решило капитулировать, то всех ирландцев выселили из Голуэя, а обе крепости разрушили. Потом, правда, на фундаментах одной из них — Ренмор, на той же стороне, что и сам город — казармы построили. А другая — Святого Августина — до сих пор лежит в руинах. Мы-то здесь все католики, живем в Баллилохане, чуть восточнее. Хотя могилы моих предков до сих пор находятся на кладбище в самом Голуэе — жили мы там раньше… Но свежая камбала или лосось, а также устрицы у господ офицеров в почете, да и рядовые с сержантами радуются жареной рыбке попроще, как и наваристой ухе. Вот мы и останавливаемся каждый день у казарм, потом в Голуэй на рыбный рынок, а потом уже домой. Каждый день, кроме воскресных дней и праздников. Грешно в такие дни работать. А вот сегодня, в преддверии пасхальных праздников — у нас самый большой базарный день, и никто не удивится, что на рынке окажется столько народа.

— А воевать не грешно? — добродушно усмехнувшись, спросил я.

— Это — всегда пожалуйста, — одобрительно кивнул Шон Мёрфи. — Богоугодное дело — сложить голову за нашу свободу и нашего короля.

— Ну, свою голову лучше сохранить на плечах, — ответил я ирландцу, — а головы пусть теряют англичане.

— Вы, господин майор, конечно, правы… — согласился со мной Шон Мёрфи. — Однако на войне бывает всякое…

— А чтобы честные подданные короля Виктора Первого не теряли свои головы, — назидательно сказал я, — он и прислал сюда специалистов своего дела, то есть нас. Вы и оглянуться не успеете, как англичане из живых превратятся в мертвых.

Шон критически осмотрел моих головорезов, их оружие, и пожал плечами.

— Господин майор, — развел он руками, — вам, конечно, виднее. Нам сказали, чтобы мы вас до места доставили, все вам показали и дальше были на подхвате. А все остальное вы сделаете сами.

— Да, сделаем, вы только под руку не лезьте, — я похлопал ирландца по плечу, а потом спросил: — Слушай, а много ли здесь английских солдат?

— Тут всегда стоял 87-й пехотный полк, — ответил Шон, — но не целиком, а всего три роты. Раньше здесь же стоял еще и 88-й полк, но его полгода назад отправили куда-то за границу. А на днях прислали сюда еще один полк, говорят, что из Дублина, а номера его я не знаю. Вот это настоящие звери. Стали всех католиков арестовывать без разбору, захватили гауптвахту в казарме и превратили ее в тюрьму. Потом начали без суда казнить людей, но подполковник Лехи — он тут комендант гарнизона — быстро пресек это дело. Но человек триста до сих пор сидят под замком, а там места-то всего на полсотни человек, как они там все помещаются — ума не приложу. А вчера вечером нам рассказали, что дублинцев отправляют в Лимерик, и с ними одну роту. Так что сейчас там всего две роты, и взвод дублинцев, которые охраняют гауптвахту. Ваша честь, вы бы того, наших англичан особо не трогали, среди них есть много католиков, да и другие нас особо не обижали. А тех, кому мы не доверяем, или кто с нами не пойдет, мы будем охранять — не бойтесь, у нас не убегут.

— А дублинских? — с усмешкой спросил я.

— Этих можете хоть всех до одного перебить, господин майор, — воскликнул Шон, — не люди они, а сатанинское отродье. Они моего свояка убили… А племянник с молодой женой у них сейчас сидят. Ну ладно, мы уже приплыли, подождите немного, мы сейчас спустим шлюпки… Мы вам там кое-какую провизию оставили, да руины крышей накрыли.

Так мы оказались в роще вокруг развалин некогда грозного форта Святого Августина, разрушенного англичанами еще в XVII веке. Как нам и обещали, там мы нашли еду (баранину — солдат освобождали от поста, копченую рыбу, ну и, конечно, картофель), воду и, что неудивительно для Ирландии, несколько бочонков темного пива. Пришлось разрешить всем употребить по две кружки; ирландцам этого оказалось мало, южанам в самый раз, а большинству кубинцев ирландское темное пиво не понравилось. Наши же югороссы не выразили ни восторга, ни неодобрения, хотя я подозревал, что понравилось всем. Дисциплина, однако…

Днем мы скрывались в развалинах и вели наблюдение за противником, однако ничего подозрительного не обнаружили. Сегодня я пиво пить запретил, хотя кто-то из ирландцев все-таки ухитрился присосаться к одной из бочек. Пришлось их всех поставить под охрану кубинцев (будь там ром, сделал бы наоборот), и к вечеру все были трезвыми как стеклышко. Лишь только солнце зацепилось своим краем за горизонт, мы спустили шлюпки, обогнули мыс и пересекли реку Корриб по направлению к восточному ее берегу, чуть южнее Ренморских казарм. Вряд ли нас кто увидит — видимость не та, да и глядя против закатного солнца, мало чего удастся разглядеть. К тому же мы будем находиться чуть ниже по реке, так что не будем особо выделяться на фоне солнечного диска.

Шлюпка чиркнула дном по илу, и мои ребята начали выбираться на низкий левый берег Корриба. Так, вытащили на берег шлюпки и рассредоточились. Первый взвод — налево, к главным воротам; второй и третий — к двум участкам стены, с южной и восточной стороны. Югороссов я загодя распределил по взводам и поставил всем задачи. Итак… Еще немного, еще чуть-чуть…

Я оставался с тем взводом, которому достался участок стены напротив гауптвахты. Минировали ее наши при участии двух кубинцев. Взрывы, как и было обещано, прогремели одновременно, и сразу после этого застрочили пулеметы. Тем временем послышались приглушенные выстрелы с севера, из Голуэя. Не подвели Мёрфи с компанией, спасибо им.

Все остальное было делом техники. Первый и второй взвод выдвинулись к казармам, откуда послышалась пальба, довольно быстро, впрочем, прекратившаяся. А вот с гауптвахтой проблем не оказалось; дублинцы оказались смелыми только с гражданскими, и, после того как с десяток их скосили первые же пулеметные очереди, они тут же задрали кверху лапки и бухнулись на колени, не сделав ни единого выстрела.

Погибли из наших всего трое, двое ирландцев и один кубинец. Еще четверо были ранены — трое южан и еще один кубинец, но серьезных ранений не было. А вот на гауптвахте оказалось, вдобавок к двумстам четырнадцати заключенным, тридцать три трупа; в большинстве своем люди погибли от зверских побоев.

Город же был взят без особого труда — практически всю работу сделали за нас местные повстанцы, они же организовали для нас поезд. Первым делом мы похоронили наших трех товарищей, после чего, назначив Мёрфи комендантом города, отправились на поезде в Атлон, хоть и на сидячих местах, но все же не пешком.