Евгений Красницкий - Кузнечик [litres]

Тимка задумался. Похоже, он начал понимать, чего от них хотят наставники.

«С властью даже дядька Журавль играть остерегается, он даже на папку ругался, что легкомысленно к старшинству относится. Значит, именно тут Семён и накосячил. Хм… Не, раз нас двоих тут поставили, значит, оба и накосячили. Только я-то в чем? Я во власть тут не лезу».

– Власть урядника первее всего разрушит сам урядник? – предположил он.

– Не, ну ты погляди на них, – делано удивился Тит. – На двоих как раз одна голова получается. А не подскажете нам, кто может не дать уряднику разрушить его власть?

Тимка и Сенька переглянулись и чуть ли не хором ответили:

– Урядник.

Немой медленно кивнул и указал кнутом на Тимку, а потом на Семёна.

– Так в чём вина Семёна? – спросила у Кузнечика Арина.

Тимка поразмыслил.

«Ага, прям сейчас я вам и скажу, что Семён десяток профукал. Хренушки!»

Он быстро стрельнул глазами на Арину и Тита.

– Я помог уряднику Семёну упустить власть над десятком, – выдал он, честно глядя в глаза Титу.

Арина чуть улыбнулась, Андрей дёрнул головой.

– Опять двадцать пять, – произнёс отчего-то развеселившийся наставник Тит и продолжил игру, обратившись к Семёну: – Ну, а ты что?

– Я разрушил власть в десятке, – и, повесив нос, совсем тихо добавил: – За такое отнимают командование.

– За такое во взрослом десятке, бывает, и убивают, – прогудел Прокоп. – Смотря что десятник наворотить успеет. Ты вот в драку полез, а значит, контроль над своими людьми потерял полностью. А за спиной у тебя, между прочим, десять унотов с самострелами стояли. Хорошо, Лёнька и Лёха своё дело знают, а то был бы сейчас тут не Кузнечик, а ёжик.

«Так вон куда дело шло? Вот отчего наставники перепугались: если бы в драку кто другой полез, так гонцы бы и не дёрнулись, а так ведь могли и вправду ёжиком сделать. Меня, похоже, пронесло, а Сенька за такое и правда слететь может».

– Ну, ошибся, с кем не бывает, – пробурчал Тимка, ковырнув носком пол, и попытался съехать к теме урока, отвлекая наставников от оказавшейся стрёмной ситуации. – Так понял же.

– Ошибка? – удивился Филимон. – Ошибка, значит. Вот боярич сделал ошибку, и его уноты тебя таки положили. Завтра сюда придёт Медведь, что мы ему скажем: звиняй, ошиблись? Ну так он и ответит – ну да, ну да… И к утру тут останется только пепелище. Ошибка командира – она хуже предательства. Да любого десятника спроси, да вот хоть здесь – помните вы свои ошибки?

Прокоп покачал головой.

– После того как первый раз посмотрел в глаза матери, которая сына похоронила, понял, что ошибки у меня нет. Есть вина. Сейчас вы вдвоем чуть крепость дымом не пустили. Это ошибка или вина?

– Вина, – не поднимая глаз, прошептал Семён.

– Не вина – преступление. Вы оба повелись на мнение сопляков из своего десятка. Ну ладно, Кузнечику простительно, он новик, порядков не разумеет. Но ты-то должен был это понимать. Ты не слушать их, ты командовать ими должен. Ясно тебе?

«Поплыл урядник. Плохо. Не того от нас ждут. Поплывем оба, получим вдвойне. Вытаскивать его надо».

– Ага… нельзя, чтоб хвост вертел собакой, – пробурчал он и, шмыгнув носом, неожиданно признался: – Только я б тоже повелся. Э… было дело… – и он опять непроизвольно потер ягодицу.

– Драть вас надо, – прокряхтел Тит, отследив движение. – У Тимофея, вон, долгая память, до самой задницы достает.

– Главного вы не поняли! – продолжил Прокоп. – Человеку умному нужна власть, а дураку достаточно её признаков. Вон, Мартын ваш решил признаки власти себе добыть, и что, много добыл? Один удар под дых – вот и вся цена его потугам. Дурень думкой богатеет – как раз про таких. Они считают, что если обладают признаками силы, то могут указывать тем, кто этой силой владеет. А настоящая власть – она в делах.

Прокоп ненадолго задумался.

– А дурни вы не потому, что драку затеяли и между собой делиться начали. «Будешь делать, что я говорю», – передразнил он Семёна и переключился на Тимофея: – «А ты в мои дела не лезь!» Дурни вы потому, что власть вам добывать не пришлось, она у вас изначально была. А вы оба, дружненько так, её Мартыну за пустые слова отдали. Ну и что с вами делать после этого?

«Приплыли. Тут не отбрешешься. Обвинение в своём праве, говаривал дядька Журавль. И чё теперь?»

Тимка и Сенька неожиданно для себя переглянулись.

– Готовы принять любое наказание, – выразил общую мысль Семён.

– Готовы они… – пробурчал Прокоп. – Ну, раз готовы, так и получайте. Власть не просто так даётся, а только ради дела. Без него это и не власть даже, а так, самодурство какое-то. Почему не использовали? Значит, до ДЕЛА вам никакого дела нет. А раз так… – Прокоп глянул на Филимона. – Урядник Семён! Тебе, пока Младшая стража в походе, в десяток передали оружейного мастера. Ты им воспользоваться не захотел, стало быть, Кузнечика мы у тебя из десятка забираем, у него сейчас другой работы полно будет. Только это не всё. Ты и твой десяток должны показать такую же стрельбу, как и Тимофей. Он смог, значит, и вы должны. А как – это теперь ваше дело. По результатам боярич Михаил и решит, оставить тебя на командовании или нет. Теперь Тимофей. Тебя поставили в десяток, в котором служат только Лисовины. Ты с ними стать своим не захотел. Стало быть, из строя ты выбываешь. Как и на каких правах ты теперь в воинский род войдёшь – то теперь тоже не наша забота. По твоим делам Михайла и решит, когда вернётся. Всё решили, никого не забыли?

– С Мартыном что делать? – прогудел Тит.

– Нам? Ничего, – ответил ему Филимон. – Сможет он после такого подняться – хорошо, нет – слабаки в роду не нужны. Дела родни в десятке пусть боярич Михаил решит. А вот дать ему подняться или в землю втоптать, это вон пусть эти двое решают. Для чего им власть дана, они теперь знают. Вот и посмотрим.

В дверь осторожно постучались.

– Узнай, чего надо, – кивнул Тит Леониду, и тот ужом выскользнул за дверь. Вернулся он, впрочем, почти моментально.

– Со стены передают, из лесу человек вышел. Близко не подходит, на крики не отвечает. Стоит, ждёт. Вооружен мечом. Лука нет. В руках котомка. Одет, как разведчики Якова – в пятнышку.

Анна с Ариной напряглись. Макар поглядел на Филимона.

– Интересно, по чью душу? По нашу или Аристархову? – пробурчал он. – Пойду, погляжу.

У двери Макар чуть задержался.

– Вот что, Андрей. А пошли ты со мной сходишь. Мало ли там кто. Да и лучше, если тебя тоже знать будут.

Андрей кивнул, поднимаясь из-за стола, глянул на Арину и последовал за Макаром.

– У боярыни нет вопросов? Тогда, Семён, дуй к своим, строй их на обед, – распорядился Филимон. Тимофей, останься. О твоей работе поговорить надо.

– Ну, а ты свою вину понял? – поинтересовался Филимон, когда Семён вышел из горницы.