Евгений Красницкий - Кузнечик [litres]

– Как так? – удивился Тит. – Целая сотня неясно где шлялась, пока мы ихний городок на щит брали?

– А вот так! Сказано нам было, что не будет тут той сотни. И где нурманам засаду обустроить, нам тоже подсказали. Знал бы, во что нас эта ведьма втравила, удавил бы сразу, не посмотрел бы, что волхва.

– А Тимка-то мой, чем он так важен? – задала мучающий её вопрос Верка.

– Да кто ж его знает? – Филимон пожал плечами. – Мы вот по заболотью ходили, много узнали? Да чего там, вы вот с Макаром, почитай, за родителей ему! Много он вам сказал?

– Так мы и не спрашивали ничего, – растерялась Верка. – Про родню, конечно, спросили, а чем занимался с дедом – и так понятно. Да и некогда было – сами видели, как всё вертелось.

– А мы спросили. Медведь про слободу ихнюю, откуда Тимка родом, слова по капле цедит, а сам смеётся, нечисть лесная: у Тимофея, мол, спрашивайте. Так мы и спрашивали. Про всё узнали – и как жеребёнка лечили, и почему кузня сгорела, и как они с лешачатами подрались. Про мечи вот тоже рассказал. И что компас умеет делать, только не тут, а там, дома. Хороший такой мальчонка, всё рассказывает, ничего не скрывает, Дядька Медведь сказал же ему рассказать, вот он и говорит. Да и наших сопляков учит – всё, как велено. Только одна беда – мы понятия не имеем, что у него спрашивать, только и остаётся, что сказки его слушать. В них хоть что-то ясно.

– А серебро у них откуда, он сказал? – поинтересовалась Анна.

– А как же! Из Острога возят. Крепость такая, там нурманы сидят, – старый наставник очень похоже передразнил Тимку. – Ты вот Тит, сопляк, говоришь. Цаца, говоришь. Хорошо у тебя язык подвешен, что твое помело. А сам, как этот сопляк, рассуждать можешь? Слова выстроить, людей просчитать? Для того я Сеньку к нему и вел – наш-то деревня деревней, хоть и старается боярич, а тут есть с кого пример брать. Да ты вот на этого погляди, – Филимон кивнул на Лёньку. – Всего ничего он возле мальца трется, а слова научился плесть – заслушаешься.

Филимон выдержал паузу, которую Михаил, не сомневаясь, назвал бы театральной, ухмыльнулся и задал вопрос:

– Ну что, услыхали? Полегчало? Должно было полегчать, раз теперь всем всё ясно. Давайте решать.

– Да чего тут решишь, – дёрнул себя за бороду Прокоп. – Мы тут ничего не нарешаем. Надо ждать, пока Корней вернется, вот они с Михайлой потом и решат. А пока сидим, как мышь под веником, и не шуршим понапрасну.

– Не пойдет, – тряхнула головой Анна. – Сейчас надо думать, а то потом такую кучу себе на голову накопим, что ни мы, ни Мишаня с Корнеем не разгребут.

Андрей потянулся к своему ножу и легонько, не поцарапав стол, перечеркнул круг, который образовала его плеть, разделив его на части. Арина задумалась, а потом сообразила.

– Если мы не можем решить, что делать со всем сразу, то задачу надо делить и решать по частям, – Арина в упор посмотрела на Верку. – Вот ты спросила, чем Тимка так важен. Я как-то видела, как Михайла своих ближних в шахматы играть учил. «Вот эта пешка, – говорит, – фигура дохлая и маленькая. Но может такую клетку занять, что мимо неё хрен кто пройдет». Кузнечик наш сейчас и есть такая пешка, и клетку он занимает такую, что нас всех защищает.

– Стало быть, тут нам ничего решать и не надо? – поинтересовался Тит.

Андрей покачал головой и ткнул рукой в сторону вжавшихся в стенку отроков.

– Надо. Потерять такую пешку очень опасно, – не согласилась Арина. – И даже не в том дело, что убьют его или умыкнут. Сам завтра скажет: «Надоело мне тут, дядька Медведь. Забери меня отсюда», клетка опустеет, и кто мимо неё пройдет, одному Богу известно. А если не пройдёт, а займёт? Надо узнать, что это за клетка, на которой стоит Кузнечик. Вот пусть отроки и узнают.

– Вызнавать, а потом докладывать? – скривился Лёнька, который совершенно не так представлял себе службу под командованием наставника Макара. – Как-то…

– Не вызнавать, – остановила его Арина. – Выяснять. Слышали же, Тимофею велено рассказывать, что спросят. Просто считают, что мы не догадаемся. Вот вам догадаться и надо. Вы к нему ближе, поймёте легче. Нам уже трудно.

– А чё понять-то надо? – недоуменно почесал макушку Алексей.

– Прежде всего – кто таков. На кого его учат, кем стать должен, не сейчас, а когда вырастет, – поставила первую задачу Анна и усмехнулась. – А от того и дальше плясать начнём. Слышали же, что наставник Андрей велел – не всё за один раз, частями разбираемся. Это ясно?

– Ага, – кивнул Леонид. – Это понятно. Сначала выяснить, что он должен делать, а потом можно спрашивать, как он будет делать и что для того надо.

– Молодцы, – похвалила боярыня мальчишек, и те ощутимо приободрились. – Только это не всё. Вторая задача для вас – это охрана.

– Кузнечика? – уточнил Алексей.

Анна покачала головой.

– Всех троих, – и в ответ на вопросительный взгляд уточнила: – Семён, Евлампия и Тимофей. В первую очередь вы охраняете этих троих, с ними вы всегда. А вообще – на вас забота обо всех младших. Просто больше некому. А для того помимо занятий они должны быть вместе. Это понятно?

– Так… С боярышней всё ясно, они и так в кузне, когда занятия заканчиваются. А Семён как? Он же с Тимкой… ну, пусть не на ножах, так и не того…

– А это уже ваша забота, как их «того», – усмехнулась боярыня. – Взялись помогать наставникам, вот и действуйте. Это вы решаете сами, а советуетесь… Вот хотя бы с наставником Макаром. Ну, а если случится что, то хватаете всех, кого сможете, и… И что дальше – тоже с наставниками решите. Придумать – это уже их задача.

– Дельно, – Филимон с удивлением выслушал решения, которые предложили Анна и Арина. – Сенькин десяток и сам соберётся, а остальную мелочь… Хм…

– Веденя, – напомнил Прокоп. – Ведениных не забывай. Подумаем, всех спрячем. Да и лешаки прикроют, если что. Надо же, это решили. Ещё что?

– Ещё младший десяток, – проявила собственную инициативу Арина и, увидев непонимание на лицах наставников, пояснила: – Маршировать-то они у нас маршируют, и драться их учат, и стреляют хорошо. Но так любой десяток обучают. А вот быть Лисовинами их никто не учит. Сами как могут, так свои дела и решают. А это, получается, тоже опасно. В молодости дел наворотят, до старости не разгребут.

Анна кивнула.

– Это да. В семье вражды быть не должно. Хорошо хоть сейчас заметили, а так… Если не считать воинской справы, так выходит, что у нас девок поведению обучают лучше, чем мальчишек. Этих, похоже, вообще никак не учат. А письмо и счет вообще забросили. Кто займётся?

– Ну, сыном-то ты сама, небось, займёшься, – подал голос Тит. – А то, как бояричей обучать, мы тем более теряемся.

Боярыня стрельнула глазами на ехидного наставника, но на подначку не повелась.

– С детьми буду говорить сама, – ответила она совершенно серьёзно. – А вот с отроками должен кто-то из воинов. Макар, возьмешься? Ты ведь нам тоже уже не чужой. Да и с Тимофеем тебе работать.