Евгений Красницкий - Кузнечик [litres]

Филимон подошёл к площадке, посмотрел на катающихся по земле мальчишек, пожевал губами, неодобрительно пробурчал:

– Их вообще учили на рукопашке чему-то? – перевел взгляд на Лёньку и поднял бровь.

– Драку прекратить! Встать! Смирно! – отрок для убедительности со всей дури щелкнул в воздухе кнутом.

Сенька, узнавший хорошо знакомый звук, очнулся от угара драки первым, оттолкнул от себя Тимофея и поднялся. Тимка, увидав наставников, мрачно посмотрел на урядника, но в драку не полез, стал чуть в сторонке.

– Не дело, – прокомментировал увиденное Филимон Макару. – Они что, так и будут подпрыгивать, как кнут заслышат? А в бою как? Да и дерутся… стыдобища! Они бы ещё в волосья друг дружке вцепились! Девки за женихов ловчее дерутся. Тьфу, позорище!

– Урядник Семён, – Макар полоснул отроков холодным, как вода в проруби, взглядом, – прибыть со всем десятком для разбирательства к терему, ждать там.

– Так точно, господин наставник! – отчеканил тот и, утерев нос, скомандовал: – Десяток, становись!

– Уноты Леонид и Алексей, доставить мастера Тимофея в терем, к наставнику Филимону, – столь же холодно и ровно продолжил Макар. – Проследить за порядком! Раз сами не могут.

– Есть проследить за порядком, господин наставник! – вытянулись отроки.

– Мастеровой, не унот, – злорадно прошипел Мартын, так, чтоб его слышали только соседи по строю.

– Мастер, а не мастеровой, дурень ты! – сориентировался в обстоятельствах дела получивший-таки кнутом Комар. – Наставник. Ты во что втравил, а?

– Жопа? – мрачно поинтересовался Кузнечик у Леонида. – Крепко нагорит?

– Жопа, – согласился тот и вдруг улыбнулся. – Не боись. Пока всё идёт, как надо.

– Уноты Леонид, Алексей со мной, к наставнику Филимону! Доложите, что видели, – скомандовал появившийся на гульбище Макар. – Всем остальным сидеть здесь.

– Вольно! Садись! – распорядился Сенька и покосился на Кузнечика.

«Подчиняться, не подчиняться? Да ну его!»

– Садимся, – скомандовал он своим. – Захар, бечева тонкая есть? Прицел примотать надо, прежде чем переклеивать. И гвоздей бы железных, только маленьких…

Рядом на лавку плюхнулся подошедший к гульбищу Прошка.

– А я чего, я ничего, – ответил он на недоумённый взгляд Кузнечика. – Вот собак покормили, загоны почистили. Эй, Глузд, давай сюда! – крикнул он болтающемуся около лестницы худощавому мальчишке. – Стоишь там…

– Как не родной, – фыркнул Захар, и все почему-то засмеялись.

Михайловская крепость Сентябрь 1125 года

Такого словечка, как педсовет, Филимон не знал, но созванное им собрание наставников именно таким советом и было. Филимон вдруг поймал себя на том, что здесь сильно не хватает Михайлы. Скрепя сердце приходилось признавать, что ему, умудрённому опытом десятнику, а потом и полусотнику, не хватает понимания. Этого никто, пожалуй, не то что не заметил – в дурном сне не заподозрил бы, но себе-то не соврёшь…

Неудача, чего уж там – полная причём, совсем как с Анной. И её тут винить не в чем – боярыня пыталась следовать его советам, а вот выходило из этого почему-то совсем не то, что надо. Или не совсем то, что надо. Но то дела бабские и боярские, мало Филимону знакомые, а потому опростоволоситься не так зазорно, а вот сейчас… Разве мало отроков он воспитал? А тут простая вроде бы задача – свести вместе двух сопляков – вылилась в драку, которая, как чувствовал наставник, сейчас втянет в себя и взрослых. Вон и Верка Макарова припёрлась, хоть и не звал её никто. Ишь, стоит в дверях, руки в боки, зубы сцепила, как и не Говоруха вовсе.

Наставник отвёл глаза. Непонимание – вот на чём сейчас поймал себя Филимон. Тем более что речь сейчас шла о Семёне. Как большуха – не обязательно боярыня, так и командир десятка младших, пусть и Лисовинов – не обязательно боярич. Разницу Филимон интуитивно понимал, да и наяву встречал, за жизнь многое повидал… А вот как поступить сейчас, не представлял совершенно. Кризис – такого мудрёного словечка Филимон тоже не знал, но вот чувствовать его – чувствовал. Похоже, что с появлением Михайлова городка в ратнинской сотне наступали новые времена, столетний уклад стремительно менялся, и как реагировать на это, полусотник не понимал.

– Проходи, не стой в дверях, – кивнула Верке боярыня Анна, одной этой фразой выбив из-под ног Филимона главенство на педсовете. – Ты ведь не против, Филимон?

Верка чуть помедлила, а затем прошествовала через горницу и плюхнулась на лавку рядом с вошедшим прямо перед ней Макаром. Вслед за ней в горницу просочились Лёнька с Алёхой, совершенно потерявшись в таком скоплении наставников, и тихонечко притулились у стены.

– А вы чего там стали? – рявкнул на них Филимон. – А ну, давай сюды, к столу.

– Стали там, как не родные, – заржал Прокоп. – Докладывайте.

– Про драку докладывайте, – увидев на лице мальчишек тень непонимания, подсказал Макар. – С самого начала. Пока без выводов, только суть.

– Свара началась ещё до того, как Тимофея приписали к младшему десятку, – начал Леонид. – По сути, так с самого начала, с первых посиделок. Зачинщик – Мартын Пустобрёх, он всех и завёл. Зачем – не ведаю, но то, что он знал, что делал – это точно. Мы с Лёхой тогда ещё в лазарете обретались, хорошо помню, что он заходил и про новичка спрашивал. Да и Красава говорила, что к ней подходил. На посиделках постарался ударить побольнее – узнал, что Кузнечик вместе с десятком боярышни гонцом бегал, так и приписал его к девчачьему десятку. Десяток боярышни Евлампии с посиделок ушёл, Кузнечик тоже, а за ним и складские.

– Вот стервец, – пробурчал Прокоп, – грамотно всё сделал. Вначале отсёк всех, кто ему мешает. И как додумался-то?

– Славомировичи же, – прогудел Тит. – Это у них в крови, тут ему и думать не надо было. Они у себя в Куньем так и вертелись.

– Ничего, значит, не закончилось. Надо же! – вроде как ни к кому не обращаясь, произнесла боярыня Анна. – Не зря мы Дарёну из Ратного на выселки убрали…

– Не зря, – согласился Филимон и опять развернулся к отроку. – А Тимофей что? На удар как ответил?

– Никак. Мимо ушей пропустил и больше на посиделки не приходил.

– Повёлся на подначку, значит, – хмыкнул Прокоп.

– Никак нет, господин наставник. Не повёлся, – не согласился Алексей. – Ему было всё равно.

– Поясни! – удивился Тит.

– Наставнику Макару про свару я доложил и про отношение Кузнечика к ней тоже. По его совету я Тимофея и подначил – надо бы решить дело как-то, чтоб не тянулось, иначе хуже будет, не только Пустобрёх, все насядут. Тимка только отмахнулся – мол, до той свары ему дела нет, в десятке Сенька за главного, вот пусть порядок и наводит. А посиделки к нему в кузню переехали, туда ещё и другие подтянулись… Там же не только мелкие сидят, – Лёнька смутился. – Ещё Юлька и Красава, и даже не лаются промеж собой. Там не лаются, – немного подумав, поправился он. – Если встречаются, словно друг друга в упор не видят. И старшие отроки бывают. Даже наставник Макар заходит.