Александр Забусов - Феникс

Эх, хорошо, если б туман поднялся с воды да закрыл хотя бы частичку речки! Так ведь откуда ему взяться, когда теплынь стоит и солнце в зените? Ко всему прочему, несмотря на белый день, над ним замершими изваяниями посреди прохлады водяной ленты нависла тучка комаров, словно поднявшаяся с аэродрома эскадрилья «мессеров», вылетевшая из камышей на поживу. Горячей кровушки захотелось! Отчетливо пахло травой, почему-то лесной прелью и болотиной, но мысли запахом не перешибешь. Как оно будет на самом деле? А то глядишь…

Было тихо. Прежние звуки, едва пойманные им на грани слуха, и скользкий, словно ненавидящий взгляд со стороны исчезли бесследно. Почудилось? Так ведь и птицы, привыкшие к их соседству, они тоже смолкли. Нет. Тут точно что-то не так!..

Дождался! Вот и гости.

На полянку с заводью, прямо к потухавшему костру с подвешенным на рогульки казану выходили немцы. Каретников мельком рассмотрел их. Неужели знакомцы пожаловали, с кем не так давно пришлось повстречаться, отбивая разинских парней? По повадкам и одежде вроде как они. Охотнички! Погрузился в пучину. Замер, дыша через трубку. Только б пожилые генералы выдержали.

Представители ягдкоманды действовали, как отлаженный механизм, чуть ли землю носом не рыли. Их фельдфебель даже в воду зашел, вглядываясь в окружавший пейзаж. А вот обер тот сразу до чего-то дотумкал. Прошелся по бережку взад-вперед, с задумчивым видом посидел у костра, казалось, смотрел точно в то место, где они блогополучно «растворились» в воде.

— Хонеманн! — Неуемный фельдфебель подозвал товарища, поинтересовался: — Заметил что приметное?

Тот как-то расслабленно держал в руках автомат, будто не собирался им пользоваться, ответил не по уставу:

— Тут все приметное, Эб.

— Ну? Не тяни.

— Да сам посмотри. Следов много, все разные, а в воду точно строем заходили. След в след. Зачем? Теперь костер… Его даже потушить не удосужились. В емкости рыбный суп готов. То ли впопыхах уходили, то ли неведомая сила их прибрала…

— Спятил?

— В лесу такое бывает. Бильвизы [16] Бильвизы — в немецком фольклоре злобные древесные духи, живущие внутри дерева и имеющие на больших пальцах левых ног серпы вместо ногтей. Очень неприятные существа, способные с заплутавшими в лесу путниками шутки шутить, а то и жизни их лишить. — не вымысел, это в городе вы в них не верите, а леснику за свою жизнь не раз с чем-то подобным встречаться приходится.

— Дачс, ты хочешь сказать, что я должен обер-лейтенанту доложить, что лесной черт прибрал к себе русских?

Панцеробершутце, по комплекции и внешности сам походивший на лешего, разве что вместо бороды на лице за долгий рейд по лесам отросла щетина, пожал плечами. Мол, сам решай, ты старший.

— Может, в камышах попрятались?

— Эб, уже проверили. Нет их там. С противоположной стороны реки тоже все чисто. Одного в толк не возьму… Эб, мы идем по следу который день, точно выявляли подходы к стоянкам, наличие и расположение секрета, порядок смены. На каком-то этапе нам будто кто помогал, дорогу стелил. Чувствовал?

— Что-то подобное в голову лезло.

— Вот! Сейчас я больше чем уверен, что нас специально уводили прочь от русских генералов. Не удивлюсь, если они уже у своих. Вот такое мое мнение. Можешь передать его командиру.

Обер-лейтенант поднялся на ноги, направился к подчиненным.

— Биккель, ничего передавать не нужно. Я все слышал. Командуй сбор. Уходим.

— А как же приказ?

— Начальству доложим, что группа уничтожена. Предупреди наших ублюдков, если кто рот откроет, захлопнет его навечно.

— Слушаюсь, герр обер-лейтенант.

Михаил еще долго лежал на речном грунте, прислушивался к ощущениям, ловил шум извне. Ошибка может дорого стоить. Рискнул. Приподнялся на локте, встав на колено, выпростал ухо из воды. Тихо! А может быть… Нет! Главное услыхал. Лес ожил. Птичий концерт не выдавал фальшивых нот.

С души будто камень сняли. Получилось…

Тяжелый, трудно проходимый лес, наполненный оврагами, буреломом и болотами, наконец-то остался позади. Маленький отряд Михаил повел теперь по лесному массиву, больше похожему на парковую зону. Здесь даже кустарник и тот рос эстетично, не нарушая своей компактности, не покушаясь на соседей другого вида. До слуха ветерок доносил далекий шум человеческой деятельности. Еще не поняли, куда их вывели лесные пределы и что впереди. Усталые, голодные, люди пошли веселей и не больше чем километра через три выбрались к косогору, спускавшемуся к реке и густо поросшему ополицей и редким лесом. По правую руку во всей красе виднелся железнодорожный мост, выкрашенный в серый цвет. Картина впечатляла. Вокруг моста по обоим берегам были нарыты окопы, суетились люди в красноармейской форме. На подступах к объекту можно было рассмотреть дзоты с проволочным заграждением в два кола. Судя по густо изрытой оспинами от взрывов земле и покалеченному лесу вдоль насыпи и полотна железной дороги на той стороне реки, немецкая машина войны дотянулась и сюда, но только бомбардировочной авиацией, совсем не желавшей разрушить сам мост.

Все увиденное ими свидетельствовало о том, что они при движении слишком отклонились на северо-восток, обойдя очаги боевых действий. Здесь не было тыла, но и танковые клинья вплотную к этому месту не подходили, не хватало для них оперативного простора. Железнодорожный мост стоял в двухстах пятидесяти метрах от вершины высоты, правый берег был сам по себе выше левого, который вдобавок был еще и пологим. А вот попытки захвата моста все же осуществлялись. Сотни устилающих луговую траву неубранных трупов в мышиных мундирах наводили на эту мысль. Скорей всего, немецкие войска здесь чувствительно получили по зубам и откатились, пытаясь осмыслить положение и подпитаться подкреплением. Каретников посмотрел на Разина, подводя итог пройденного, изрек:

— Дошли, капитан?

Тот кивнул, ответил:

— Похоже на то. Да. — Скомандовал подопечным, горящими глазами смотревшим на своих и нетерпеливо переминавшимся на месте: — Идемте, товарищи.

Пока стояло затишье, командование не стало тупо ожидать нового удара, у моста бодро проводились инженерные работы.

Они, оказывается, не одни такие бедолаги, к мосту подтягивалась струйка и других, выходящих из окружения бойцов, блуждавших по лесам. Не обращая внимание на общую обстановку у моста, пехотный капитан, с расстегнутой кобурой, вертел в руках красноармейские книжки, пристально вглядываясь в грязные, осунувшиеся лица людей, а двое бойцов с винтовками и примкнутыми штыками враждебно наблюдали за происходящими манипуляциями командира и проверяемым контингентом.

— Сбор в подлеске, сразу за мостом, — оповещал капитан. — Следующие. Документы.