Виктор Сиголаев - Пятое колесо в телеге [litres]

Где правят бал безбожники, там и до сатанистов рукой подать.

Так что зря я переживаю! Разве что… колено это женское в трюме. И пресловутая Танька с порезами «куриной лапкой» – пацифик-крестом вообще-то! Перевернутым. Который, на секундочку, у сатанистов символизирует «антижизнь». С ними как?

А никак!

Оно мне надо?

А не ищешь ли ты себе повода, душа моя? Для ИКД – имитации кипучей деятельности. Не культивируешь ли болезненную фобию под названием «кругом враги» в безветренной и спокойной лагуне, где живет себе и радуется мирному солнышку беспечная детвора на скрипучих социалистических роликах? Просто знаешь наверняка, что крах этой страны неминуем, вот и дергаешься, словно муха в паутине, – высматриваешь злобного паука Ананси, который на самом деле всего лишь африканская страшилка!

Нет его!

Точнее… снаружи нет. А если предположить, что он у каждого внутри… тогда вообще утрись! Что ты с этим пауком сделаешь? С таким многочисленным. Какой смысл… ловить капитана Дьябло со спрятанным женским коленом под брезентухой? Каждый индивидуум имеет право на персональных тараканов в своей собственной голове!

И если Дьябло – маньяк-сатанист, то пускай его менты и ловят!

Я непроизвольно покачал головой. Самому себе! Скептически!

Вот с такими подленькими рассуждениями мы страну и профукали.

И тут же стало смешно.

Нет, не грустным мыслям о грядущем. Просто мои «скептические» покачивания головой совпали со взглядом, которым я не без удовольствия провожал стайку девчонок моего возраста. Я глазел на подруг, отмечал на подкорке, что по этим временам женский пол все же больше предпочитает штанам юбки, подспудно радовался этому и… одновременно скептически качал головой другим своим мыслям.

Словно старый дед.

Внешне это выглядело как «ох уж эти вертихвостки… снова юбки выше колен задрали»! Здравствуй, старое доброе диссоциативное расстройство. Ну… или когнитивный диссонанс. На выбор.

Я прыснул.

Сам надумал, сам проржал. Да так, что проходящие девчонки недоуменно завертели головами.

Да ла-адно…

Ничего себе. Приз в студию!

Как все же тесен мир.

– Лен! – Я помахал рукой и оттолкнулся спиной от колонны. – Лена!!

Порхающая стайка замедлила свой полет, а одна из девчонок – пухлая, рыжая и, надо признать, самая симпатичная – в изумлении уставилась на меня.

– Ты?

– Ага.

– А… как ты тут? Это ты, что ли, смеялся?

– Да как сказать… радовался жизни.

– Ничего себе радовался! Ржал как конь. Над нами, что ли?

– Даже и не думал! – испугался я. – Да чтоб у меня «смеяльник» отсох после этого!

– Девчонки, я догоню! – махнула Ленка подругам, рассматривая меня с недоверчивым выражением лица. – А что смешного тогда?

– Да просто… анекдот вспомнил.

– Какой?

– Лен, ты серьезно хочешь анекдот послушать?

– А! Я же забыла. Ты же девочек на кладбище любишь приглашать! Там им анекдоты рассказываешь? С ножом!

Так вон оно что!

Продолжается тот самый скоропостижно прерванный телефонный разговор. Меня же типа за маньяка считают!

– Ты меня раскусила, – шепнул я зловеще, приближаясь вплотную и почти касаясь губами ее уха. – Не вздумай кричать, крошка, это бесполезно. Мне хватит секунды, чтобы выпить всю твою кровь. У тебя, кстати, где вкуснее – на шее или у локтя? Дай же мне напиться! А ты вообще завтракала сегодня? Кровь ведь натощак надо… это, как ее… сосать!

– Дурак! – взвизгнула Ленка, выдергивая руку из моих пальцев. – Очень смешно!

– Разве нет?

– И близко нет! Такими вещами не шутят.

– Какими?

– У меня подружку чуть не зарезали, а ты…

– Ага! Значит, все-таки «подружку»? Не «просто знакомую», как давеча, намедни мне втиралось, а подружку! Что мне еще тогда наврали?

– С ума сошел? Я вообще никогда не вру… почти.

– Таких девочек не бывает, – заявил я тоном воспитательницы детского сада. – Это против законов логики. Девочки просто обязаны врать! Ну… или хотя бы недоговаривать.

– В смысле?

– По глазам вижу – есть за душой секретик! Про Таню. Ведь так? «Наша Таня громко плачет…» – потому что… ну? «Уронила… в речку…», говори, что она уронила!

– Ты нормальный? Развлекается он! Девчонку чуть не убили! Какой «секретик»?

– Ну… к примеру, какой-нибудь таинственный знак или рисунок там, где нашли жертву. Было?

Девушка испуганно заморгала:

– А откуда ты…

А я, если честно, и сам опешил.

Попал? Первое, что в голову пришло: знаки! Их что-то в последнее время уж больно много стало вокруг меня крутиться. А когда еще и всплыла тема сатанизма – так это сам… кто там у них… Вельзевул велел! Руны, символы и всякая прочая каббалистика – ведь это все из той самой оперы: одного поля ягоды.

– Значит, был все-таки знак?

Мелко кивает, чуть поджав губы. Это «да»? Скорей всего…

– Там был?

– Да, – всхлипнула Ленка, явно переигрывая, – на стенке.

– Кровью?

– Дурак? – возмутилась она, забыв всхлипывать. – Ты снова?

– Нет-нет-нет, я серьезно!

– Не кровью. Травой кто-то нарисовал. Или листьями… зеленым, короче. Как дети рисуют. Я одна заметила!

– Изобразить сможешь?

– Смогу. Он простой.

– Черт! Ручку не взял, – похлопал я по карманам куртки. – У тебя есть?

– Не-а. Да потом нарисую. Хотя, если честно, очень хотелось бы забыть тот ужас.

Интересничает.

Драматургическая актриса спит в каждой девчонке! Не у всех только просыпается. Впрочем, Ленка – это не тот случай.

– Я же тебя и стараюсь отвлечь от этого ужаса, рассмешить типа…

– Как вурдалак? Это не смешно!

– Нормально? Так ведь ты сама из меня маньяка по телефону лепила! Не хочешь идти на кладбище, так и не надо. Тем более… я был уже там. Не понравилось, знаешь ли. Пошли лучше в «Искринку»!

Ленка сделала вид, будто идти есть взбитые сливки, посыпанные шоколадной крошкой, ей страшно как не хочется. Оскомину прям набило уже! Ходют, понимаешь, за ней толпами эти женихи недоделанные, пристают со своим шоколадом. Я заметил короткий торжествующий взгляд в сторону удаляющихся подружек. Съели, мол?

– А что у тебя за ссадина на бороде? Подрался? Из-за девочки небось?

– О косяк… ударился. Так пойдем в кафе или нет?

– Ну, ладно. Если тебе так сильно хочется…

– Слов нет, как хочется! Сильнее не бывает.

– Я только девчонок догоню – скажу, чтоб не ждали меня. И ручку, кстати, у них возьму с листком, нарисую ту каракулю.

– Ага. Тогда жду тебя на Приморском, у фонтана. Сверху пойду.

– Жди…

Упорхнула.

А я хорош! Только что втирал себе в мозг, что не надо лезть в эти сектантские пляски, и на тебе. Иначе зачем бы я окликнул Ленку, как только заметил? Ведь даже секунды не промедлил! Правильно. Чтобы расспросить про травмированную подружку-знакомую. Ну, ведь не из матримониальных же соображений? У меня, между прочим, уже Тошка есть! Не говоря о великовозрастной поклоннице Ольге. Если уж я Жрицу продинамил, которая в сравнении с Ленкой – что кипарис перед чертополохом, то… точно нет никакого романтического интереса, несмотря на гламурную «Искринку» – главную кафешку всех влюбленных города.