Евгений Щепетнов - 1972. Родина [СИ]

– Во что выльется? – повторил я, раздумывая, что он имеет в виду, и так не решив, урезал свой ответ – Для вас, как я уже сказал, изменится обеспечение и подчинение. И работа. Работать будете много, но и ценить вас будут больше. Ну и…все. Перемены…они всегда – перемены.

– Ты же понял, о чем я…но ускользнул от ответа – усмехнулся Головлев – Что там, наверху слышно? Ходят слухи о реформах. Вообще – о реформах. В стране! Вы-то ближе к самому верху, должны знать.

Еще бы я не знал…а если бы ты, Семен, догадывался, насколько мы близки к верху – просто бы охренел. Но я тебе этого никогда не скажу. Не твое это дело, парень.

– А реформы уже начались – пожал я плечами, глядя на то, как кружится в вальсе Ольга, и ее уверен ведет помягчевший и уже не такой серьезный полковник – разве ты не чувствуешь? Одно то, что мы сейчас здесь – уже признак реформ! Скоро в армии появятся контрактники. Скоро начнет поступать новое вооружение. Но тсс! Я тебе ничего этого не говорил. Веселые времена наступают, брат Семен! Веселые!

– Я тоже читал Гайдара – криво усмехнулся Головлев – Только помнишь, когда именно отец ему это сказал? Перед расстрелом. Так что…как-то ты не обнадеживаешь.

– Не надо пессимизма! Все будет хорошо! – широко улыбнулся я, и встав с место, пошел навстречу Насте, которая только что освободилась от своего прилипшего к ней партнера – Потанцуем, Багира?

И мы потанцевали. Настино могучее тело было на ощупь твердым, как статуя. И я в который раз вдруг подумал – а какова она в постели? Любит, чтобы мужчина с ней был нежен? Или наоборот, груб? А может ей и вообще ничего не нужно? Может она лесбиянка? Но тогда как она выходила замуж… Или ее муж был легендой прикрытия? А что, вполне вероятно…выехали за границу, там с чужими документами – дальше. И работали так, нелегалами. Пока не оказались в центре войны. Ну…наверное так было, может я и ошибаюсь. Спрашивать, конечно, не буду – не ответит, и я буду выглядеть любопытным ослом. А я очень не люблю выглядеть ослом – хотя иногда и приходится.

Танцевала она великолепно, и я задумался – кто ее учил танцевать? В школе КГБ? Где учат разведчиков-нелегалов? Мне как писателю было бы очень интересно услышать ее историю. Но…ведь не расскажет. А если попросить Семичастного? Мол, для дела надо? Пусть расскажет, где она была и что делала! И про мужа расскажет.

Ничего для себя не решив, я плюнул на все и на самом деле увлекся танцем и ощущением красивого женского тела у себя в руках. С Настей я еще ни разу не танцевал, и кстати – даже ни разу не касался ее вот так, держа рукой за спину и за талию. И пришел к выводу, что это приятно. И что если бы она захотела…

Мда…медовая ловушка, однако! Рупь за сто, что такую незаменимую и безотказную красавицу Семичастный подсунул мне не зря. Небось, дал ей инструкцию – если я захочу, то…не отказывать. Вот это меня и отрезвляло. А еще – мне хватало и Ольги, очень так сказать активной в постели, и устраивавшей меня во всех отношениях. Куда мне еще гарем-то заводить?

– Что, попытались выудить из тебя информацию? – тихо сказал я Насте на ухо, и она легонько улыбнулась:

– А то ж! И кто мы, и откуда, и как, и зачем! И про меня, и про вас, про всех. Как вы сказали, так я им и говорила. В информации не отказывала.

– Ты хорошо танцуешь – внезапно сказал я, и Настя улыбнулась в ответ:

– И муж так говорил.

– Ты его любила? – спросил я, и едва не прикусил себе язык. Ну какого черта?

– Нет – ответила Настя, глядя мне в глаза с высоты своего роста – Он был боевым товарищем. Мы дружили. Но…это не настоящая любовь. Мне его назначили в мужья.

– Прости, что спросил.

– Ничего. Вы никогда меня не спрашивали, а любой на вашем месте давно бы не удержался. Да, мы работали вместе с мужем…наверное, по своему я его любила. Когда его ранили…я попыталась вынести из-под огня, но…не успела. Вы же ведь тоже не бросили бы боевого товарища. Тем более что он был моим командиром. Вот.

– Вы работали под прикрытием?

– Да. Мы были шведами, геологами. Работали в Камбодже и Вьетнаме. Наблюдали, передавали сведения. А когда началось по-настоящему…в общем – еле выбрались. Выбралась. Вот такая история.

– Прости, что заставил вспомнить.

– Не за что прощать. Я все понимаю. И вы мой командир, я должна поддерживать вас во всем и делать все, что вы скажете. Такая у меня служба.

Я не стал шутить про «все, что вы скажете». Уверен – если бы я приказал Насте лечь со мной в постель – она бы это сделала. Но на кой черт мне любовь по приказу? И опять же – а Ольга? И вообще – я ведь всегда был против служебных романов… Ох, как все сложно и неуместно сейчас!

– Как тебе показался комбат?

– Крепкий офицер. Не политик, но и в уме ему не откажешь. Умеет делать комплименты (Настя чуть улыбнулась). И похоже, что не женат.

– Хочешь его окрутить? – улыбнулся я.

– Он не в моем вкусе – тоже улыбулась Настя – мне бы кого помоложе…хотя бы на вид!

Я пропустил мимо ушей прозрачный намек. Нет, ребята, «медовая ловушка» это не для меня. Слишком уж для этого я искушен и стар.

Просидели мы до полуночи. Скандалов не было, хотя некоторые из офицеров набрались так, что еле шагали. Нет, не мои офицеры – здешние. Моя группа – то ли умели пить (старая гвардия!), то ли ограничивали себя, но выглядели абсолютно трезвыми, только запах свежего алкоголя указывал на то, что спиртное употребляли.

Я ожидал, что какие-то проблемы все-таки возникнут, когда офицеры подопьют – рядом две хорошенькие девушки, красавицы. Но вопреки ожиданию ничего такого не случилось. Танцевали, спрашивая разрешения, были галантны и вежливы, как и должно быть у настоящих кадровых офицеров. Я в своей жизни всяких насмотрелся и всякого, так что с полной ответственностью могу сказать – прошел банкет в высшей степени культурно и даже душевно.

Уже в своем номере я спросил Аносова, о чем он толковал с комбатом, и по большому счету ничего нового не услышал. Все то же самое, что и у меня с Головлевым. Складывалась картина, что несколько человек из батальона выясняли одно и то же у разных членов нашей команды. Что впрочем укладывается в нормальную практику сбора разведданных. Один источник подтверждает другой.

Двери закрывать не стал, так что чуть позже Ольга потихоньку просочилась ко мне в комнату, когда все уже утихомирилось и мы разошлись по своим комнатам. Она была в халатике на голое тело, и влажные ее волосы пахли травяным шампунем. Долго мы энтим делом не занимались – минут двадцать, и к обоюдному удовлетворению все закончилось. Ольге пришлось вжиматься в подушку, чтобы заглушить стоны – она всегда говорила, что ничего с собой поделать не может, во время секса со мной забывает обо всем и не контролирует себя. Так что вначале она втискивала лицо в подушку, потом мне пришлось зажимать ей рот, чтобы заглушить мычание и рычание (в зависимости от позы). После секса минут пять полежали рядом, приходя в себя, затем она отправилась в свой номер, заявив, что кровать тут слишком узкая, а она привыкла к комфорту.