Александр Михайловский - Народ Великого духа

Или нет. Консолидация кланов – это благие либеральные мечтания. Борьба всего прогрессивного со всем регрессивным. Ага, как же, держи карман шире… Как все прочие либеральные благоглупости, данная концепция обычно сбывается с точностью до наоборот. Ни один вождь, даже такой продвинутый персонаж, как Ксим из клана Северных Оленей, не согласится уступить свою власть, так сказать, на федеральный уровень, а остальное – это разговоры в пользу бедных. Тут необходимо пойти совсем другим путем. Требуется накачивать людьми и возможностями само племя Огня. Больше населения, больше сельского хозяйства и рыбной ловли, чтобы обеспечить прокорм этого самого населения, больше промышленности: производство стекла, стали, бронзы, керамики и прочего. Все излишки от того, что будет производиться в племени Огня, должны пойти на формирование обменного фонда предназначенного для выкупа из диких кланов вдов и сирот.

Зачем изгонять ненужных людей в лес? Приведи их в поселение племени Огня – и за каждого ненужного человека тебе дадут не глиняный горшок или деревянный гребень, а Настоящий Нож – крепкий, острый, сделанный из блестящего небьющегося камня, который с легкостью режет рыбу и мясо, а также способен строгать дерево… Тут как бы не начались набеги с целью захвата пленных для последующего обмена на ножи. Может даже организоваться система многозвенной меновой торговли, которая направит нам вдов и сирот со всех необъятных просторов Европы, возможно, даже и с Балкан. И этот же поток вынесет к нам всех попаданцев, так сказать, третьего класса. Это – люди, что сумели выжить и присоединиться к аборигенам этого времени, но оказались не только не в силах что-нибудь изменить в их жизни, но даже не решились самостоятельно отправиться на поиски племени Огня, как сделал Виктор Легран. Мы примем всех и каждому найдем место в жизни. И чем никчемнее покажется этот человек местным вождям, тем ценнее он будет для нас.

Но, кроме материальной стороны, существует и духовная. Я сам справлялся с этим делом – пока оно касалось нескольких десятков или пары сотен человек, но теперь я чувствую, что должен передать часть своих полномочий отцу Бонифацию. Он сейчас работает над созданием Писания Шестого дня Творения: должна получиться авраамическая религия без Авраама и прочих пророков, но с нами, любимыми, в главной роли. Я хотел уклониться от такой чести, как и от прилагающегося к ней тернового венца, но отец Бонифаций против. Без святых и пророков, мол, не сможет существовать ни одна порядочная религия. И наше желание тут не имеет никакого значения. Все равно после смерти наши образы залакируют до такой неузнаваемости, что мы и сами не смогли бы догадаться, что мы это мы. А посему, господа, извольте сдать по одной автобиографии – для последующего написания Жития, а также свои дневниковые записи, чтобы будущие монахи-летописцы превратили их в Евангелия.

Вот он – стоит и смотрит на берег, где к мосткам, с которых ловят рыбу девочки Антона-младшего, сбегается народ. Как я понимаю, кто-то глазастый, отслеживающий поворот реки, уже увидал наш парус и бегом помчался оповещать о нашем прибытии народ и начальство, так сказать, возвещая благую весть Граду и миру. Все, пора отстранять от штурвала Алохэ-Анну и брать управление на себя. «Отважный», как и в прошлый раз, опять в полном грузу. Поэтому ввести его в устье Ближнего, не посадив при этом на мель – непростая задача.

Тогда же и там же. Отец Бонифаций, капеллан клана Рохан.

Если для Сергея Петровича картина, открывающаяся с борта «Отважного», была вполне привычной и не вызывала никаких дополнительных эмоций, то отцу Бонифацию все было в диковинку. К команде «Отважного» и его капитану священник уже присмотрелся и составил свое мнение, но люди на берегу, быстро собирающиеся к импровизированному причалу, были пока для него величиной неизвестной. Все же в морские походы ходят люди совершенно особого склада, совсем не похожие на тех, кто остается дома. Надо сказать, что творящееся на берегу поначалу привело отца Бонифация в определенное недоумение. Поместье (или как еще можно было называть это место) выглядело как-то неправильно. Казалось, что строения и сооружения просто бестолково разбросаны на местности. С борта корабля были видны несколько беленых низких домов под деревянными крышами и рядом – квадратики полей, где только что копошились работники. Но сейчас эти люди уже изо всех сил спешили туда, где пристанет корабль. Но это какие-то странные работники (точнее, работницы): они одеты так же, как одевается команда корабля и женщины, выполнявшие какие-то работы в устье реки. А где тогда, простите, одетые в серые балахоны вилланы или вилланки, которым положено обрабатывать поля лорда? где тут господский дом и что это за густой дым поднимается из-за тех кустов?

– Добрый друг мой Виктор, – на латыни спросил священник стоявшего рядом французского дворянина, – быть может, вы просветите меня по поводу происходящего… Расскажите, что сейчас происходит, и в первую очередь я хотел бы знать, куда подевались вилланы, которые должны обрабатывать поля лордов… Неужели их прячут при приближении посторонних?

– Я же вам рассказывал, падре, – вздохнул Виктор, – что в этом народе нет ни рабов, ни колонов, ни вилланов. Месье Петрович считает, что зависимые работники не заинтересованы в результате своего труда и выполняют работы только под страхом наказания, что значительно уменьшает возможности для развития общества. Напротив, свободные члены племени, чье общественное положение очень похоже на положение граждан во времена Римской республики, трудятся не из-под палки, а во имя общего блага, зачастую даже перевыполняя предписанные им задания. В положении, похожем на положение вилланов, находятся только недавние военнопленные. Но это состояние носит временный статус и не касается обеспечения пищей, а также одеждой, обувью и другими вещами первой необходимости, которые эти псевдовилланки получают на общих основаниях. Если пленная хорошо себя ведет и трудится с полной отдачей, месье Петрович быстро уменьшает степень ее зависимости, постепенно переводя в разряд свободных граждан. Последней ступенью, свидетельствующей о полном исправлении вчерашнего врага, является разрешение войти в одну из семей в ранге полноправной жены… Но тут главным является желание исправляемой отринуть прошлые заблуждения, искупить грехи и превратиться в члена нашего племени, наделенного всеми правами и обязанностями.

– Понятно, мой добрый друг Виктор, – кивнул отец Бонифаций, – просто я никогда не думал, что когда-нибудь увижу столь диковинное общественное устройство, ведь всегда и везде имеются лорды, воины, свободные крестьяне и вилланы…