Александр Барышев - Южно-Африканская деспотия [СИ]

Девчонки увидели, что мужики подозрительно затихли, мечтательно уставясь куда-то в бревенчатую стену, и переглянулись. Потом Златка неуверенно спросила:

— Саня, у нас все в порядке?

— А! — очнулся Бобров и посмотрел на Златку почти с укоризной.

А Вован продолжил рассказ как ни в чем не бывало с того самого места, на котором остановился. Дойдя до Сиракуз, где он провернул удачную сделку, Вован был остановлен возгласом Апи.

— А где они?!

— А, — сказал Вован. — Э-э. В общем, не знаю. Кто туту вас распределением заведует? У него спроси. Мое дело было довезти.

Апи посмотрела на него испепеляющим взором и бросилась надевать штаны и куртку, потому что за выход в свет в одном хитоне, который приравнивался к майке и шортам, Бобров запросто мог оставить ее на неделю без сладкого и без прогулок. Создав иллюзию закрытого тела, она, не застегивая куртку, выскочила за дверь. Бобров укоризненно покачал головой. Златка, как женщина более старшая и, соответственно, более разумная подошла к делу рациональнее.

— Саныч, а что ты Титосу не сказал, чтобы он выгружал их в первую очередь?

— У нас правило, Злат, — терпеливо пояснил Вован. — Людей всегда высаживают первыми. Потом мулов. Потом все остальное.

Златка подхватилась и, под пристальным взглядом Боброва застегнув куртку, выбежала вслед за младшей женой.

— Пусть себе, — сказал Бобров. — У девочек немного развлечений. Саныч, давай продолжим. Когда пойдешь обратно, в Луанде покажи вождю наши алмазы. Можно наверно даже дать один, не самый большой, как образец. И скажи ему, что на север от Луанды должна протекать река, я не знаю названия, так пусть пошарят на косах и бьют шурфы поперек долины. Покажешь им конструкцию лотка и научишь мыть. Я прочитал, что в Анголе будут добываться самые лучшие ювелирные алмазы. А шлифовать бриллианты, скорее всего, будем здесь. Где еще найдешь сочетание прекрасного климата великолепной местности, дармовой электроэнергии и алмазного сырья в шаговой доступности.

Апи и подоспевшая Златка нашли всех приехавших женщин с Крита и из Сиракуз втиснутыми в одну жилую секцию. Почти одновременно с ними в помещение вбежала Меланья и увела критянок на санобработку, обследование и прививки. А оставшиеся десять девчонок, почувствовав в Апи и Златке почти ровесниц, набросились на них с расспросами. Полноценному общению, конечно, мешал скудный словарный запас, немного пополненный за время плаванья, поэтому с обеих сторон присутствовала энергичная жестикуляция. Девчонки показали свою разочарованность. Наслушавшись в пути помощника капитана, они представляли себе Новгород этакой белоснежной сказкой над синевой вод. Действительность их, мягко говоря, не впечатлила. Потому что кроме синевы вод все остальное было неправдой. А сам полис представлял из себя несколько строений, сложенных из коричневых бревен и досок, среди которых выделялись два длинных дома, оказавшихся жилыми, и несколько других сооружений, назначение которых им было неизвестно.

Апи и Златка постарались их уверить в том, что помощник капитана во многом был прав, и они непременно покажут это новым поселенкам, когда строгий жрец бога Асклепия разрешит им свободно передвигаться по поселку и окрестностям. Это называется ка-ран-тин, со вкусом выговорила Апи новое слово.

— И к тому же надо будет вам сшить новую одежду, — добавила Златка. — Такую, как у нас.

Девчонки давно уже с интересом поглядывали на одеяния Златки и Апи, а тут окружили их и чуть не вывернули наизнанку. Но кто-то, видать, из самых любопытных спросил про местного деспота. Страшного и ужасного.

— Так мы его жены, — пискнула Апи, с которой уже наполовину стащили штаны, заинтересовавшие девиц, прежде всего.

Вокруг них моментально образовалось пустое пространство.

— Мы придем завтра, — пообещала Златка, поправляя одежду и беря за руку Апи.

Девчонки проводили их затравленными взглядами.

А назавтра Бобров решил заняться вновь прибывшими. С милетцами никаких проблем не возникло. Они были готовы работать где угодно и кем угодно при оговоренной достойной плате и относительно нормальных жилищных условиях. Причем любые жилищные условия, которые мог предоставить Бобров, всяко были лучше милетских. Уж Александр Филиппович постарался. Критские женщины тоже были пристроены довольно быстро. И даже без вмешательства Боброва. Двоих сразу же забрала Ефимия. Кухня расширялась, жителей в поселке становилось все больше, и их надо было кормить и имеемые повара не справлялись. Одну саму старшую (ей было лет тридцать пять) взял к себе Петрович. Женщина упомянула в разговоре, что была знахаркой. Вот Петрович и решил, что сочетание народной древнегреческой медицины и представляемой им традиционной медицины дадут что-то новое и доселе неизведанное. Да и Меланье помощь требовалась.

Когда осталось только десять малолетних девчонок, Бобров задумался. Кандидаты в неофиты смотрели на него со страхом и с надеждой. Многочисленные рассказы команды, похоже, были правдивыми. Перед девчонками стоял высокий светловолосый мужчина, засунув большие пальцы рук за широкий пояс, поддерживающий странного покроя синие штаны с цветной строчкой по швам. На поясе справа висела коричневая кобура (девчонки уже знали, что там скрыт механизм именуемый «револьвер»), а слева ножны с большим тяжелым ножом.

Мужчина выглядел совершенно непохожим на их деревенских мужчин — невысоких, курчаво-черноволосых и по-мелочному злобных. Он не походил также на работорговцев (толстых и неопрятных), и на членов команды судна, на котором они плыли. Он немного походил на того, кого все в команде называли командором. Тот и сейчас стоял рядом с деспотом и что-то ему доказывал.

— Ну и что мне с вами делать? — поинтересовался деспот у подобия девчачьего строя.

Строй помалкивал. Девчонки не смели давать советы самому деспоту.

— Ладно, — наконец решил он. — Тейя, забирай их себе. Поливка, прополка. Справятся, небось. Только маленьких нагружай исключительно по их желанию. Им еще в куклы играть.

К девчонкам подошла рослая женщина с грубыми чертами лица, но смеющимися глазами.

— Идемте, цыплята, — сказала она.

… — Орут, прошипел, оборачиваясь, шедший первым Тумос.

Здоровенный бывший раб, два года назад выкупленный Андреем, работавший на виноградниках поместья и одним из первых записавшийся с Бобровым в Африку. Стефанос прислушался. Далеко впереди действительно кто-то вопил.

— Ну и слух, — с уважением подумал он оТумосе, а вслух сказал. — Вы, двое, остаетесь с мулом. И смотрите, никуда, ни ногой. Остальные, за мной.

Стефанос сдернул с плеча карабин. Патрон уже был в стволе.

Перед ними расстилалась всхолмленная саванна с пышными купами деревьев, преимущественно разных акаций, густой высокой травой и торчащими из нее редкими пиками термитников. По саванне бродили многочисленные стада, неохотно уступающие дорогу маленькому отряду. Если Тумос обладал прекрасным слухом, скорее всего, благодаря большим оттопыренным ушам, то еще один член отряда видел не хуже того «зоркого сокола», о котором говорил Бобров. Он и заметил на одном из термитников «украшение» в виде сидящих на его вершине трех человек. Тумос подтвердил, что именно оттуда доносятся вопли на непонятном языке. Он припомнил, что именно так иногда выражался Бобров.