Александр Барышев - Конкуренты [СИ]

Златка еще дернулась на остатках боевой ярости, а потом из нее словно воздух выпустили. Она уткнулась в плечо Боброва и расплакалась.

– Пошли отсюда, – сказал Бобров, бросив в сторону потирающего плечо скульптора многообещающий взгляд. – Что-то мы недопоняли в ихних обычаях.

В это время в перистиль вбежали двое слуг или рабов – понять было трудно. Однако в руках у них были дубинки и это стоило учитывать. Подраться-то можно было, но с ними были девушки и Бобров решил смыться. Черт его знает, чужая страна, чужой дом. Опять же, знаменитый художник...

– Гелиайне, – Бобров постарался быть как можно более ироничным, но по-гречески это получалось плохо, и он сам это осознал.

Они с Серегой попятились к дверям, оттесняя спинами девчонок. Слуги шагнули было следом. Как до драки, так мелковаты они были супротив двух рослых мужиков. Но Бобров решил все-таки не связываться по мере сил и скорчил самую миролюбивую рожу, на какую был способен.

А слуги, видно, решили выслужиться. А что, они были в своем праве, да и времена ныне простые – вторгнувшегося в частный дом можно вполне законно грохнуть и любой судья тебя оправдает. И приятное хозяину сделают. А уж он-то не забудет.

Слуги почти синхронно занесли дубинки, грамотно расходясь в стороны. Получать по макушке твердым деревом очень не хотелось. А то, что дерево было твердым – это однозначно, никто не делает дубинки из осины или ольхи. Тем более, что они здесь и не растут.

Но Серега таки нашел способ притормозить борзых слуг. Он вынул из-за пояса складной стилет. Звонко щелкнула пружина. Вид узкого длинного блестящего лезвия, появившегося, словно по волшебству слуг озадачил. Они приостановились в недоумении.

Оно конечно, стилет против дубинки не пляшет, но задуматься заставляет. Тем более, что Серега не стал делать картинных выпадов, а перехватил нож за лезвие и сымитировал замах. Это уже выглядело достаточно серьезно.

Девчонки проскочили дверь, и попали во что-то типа прихожей. Осталось преодолеть маленький дворик, а там ворота и улица. Но тут из-за угла выскочил привратник. Похоже, он был не в курсе случившегося, но открывать ворота не спешил. Но следом за девчонками показался Бобров, двигающийся почему-то спиной. Это привратника на пару секунд выбило из колеи, и он замер, пытаясь понять, что бы это значило. Предприимчивая Дригиса (что значит бывшая простолюдинка) обошла привратника и сама отодвинула засов, распахнув калитку. Привратник, видя такое посягательство на свою сферу деятельности, прямо-таки вскипел от возмущения и попытался оттащить от открытой калитки упершуюся Дригису. Но тут подоспел уже повернувшийся Бобров и, не долго думая, дал привратнику по затылку. Кулаком. С размаха. Привратник взмахнул руками, выпустил подол Дригисиного хитона, пробежал в открытую калитку (девчонка еле успела отскочить) и рухнул почти посреди улицы.

В это время последним во дворике показался Серега, преследуемый по пятам слугами с дубинками. Они уже как бы привыкли к виду его стилета, и совсем было готовы пустить в ход свое оружие, но тут сзади донесся крик:

– Не трогайте!

Слуги сразу затормозили и опустили дубинки и Серега смог беспрепятственно выскочить на улицу, где едва не запнулся о тело привратника, над которым склонился Бобров. Бобров пощупал пульс на шее бедолаги и сказал:

– Пульс есть. Да и не сильно вроде я его отоварил. Так что, скорее всего, жить будет.

Он повернулся и заметил появившегося в калитке скульптора. Тот смотрел на них, вернее, на Златку и в глазах его Бобров заметил непонимание и тоску. Хотя, может быть, ему это и показалось.

Они быстро уходили по улице к Агоре, девчонки впереди, Бобров с Серегой сзади, якобы прикрывая тыл. На солнце уже не обращали внимания, хотя оно даже склоненное к западу, продолжало пригревать. Но уже можно было идти в тени высоких стен и заборов. И это значительно облегчало их бегство – а иначе поспешный исход трудно было назвать.

– Блин! – сказал вдруг Серега на ходу. – Ведь ничего не сделали, только вошли. Чего он вдруг начал к Златке цепляться. Неужели у них тут можно пристать к женщине в присутствии ее мужчины?

– Ну, он вроде и не приставал, – попытался было выгородить скульптора Бобров. – Я так понимаю, ему наша Златка чем-то категорически понравилась.

– Непохожестью она ему понравилась, – зло сказал Серега. – У них все тетки с толстыми талиями. А наши вон какие фигуристые. Давайте-ка завернем вон за тот угол. Да я осмотрюсь.

Они свернули в указанный переулок, и Серега тихонько выглянул из-за угла. Он смотрел целую минуту, а потом повернулся к Боброву.

– А ведь нас никто не преследует. Чего же мы бежим?

– А на всякий случай, – сказал Бобров.

Они пошли медленнее и влезли на Агору уже совсем спокойно.

– На сегодня, пожалуй, хватит приключений, – сказал Бобров. – Спрашивается, чего ходили. Только время потратили. Могли бы хоть архитектурой полюбоваться.

– Златка, – Серега обратился к девушке. – Я отвлекся. Чего этот, тудыть его, ваятель от тебя хотел?

– Я не совсем поняла, – ответила Златка, подумав. – Он меня разглядывал со всех сторон и даже пытался талию двумя руками обхватить, – она хихикнула. – Но это ему не удалось. И еще, пытался подол задрать. Но тут уже наш Саня не стерпел, – и девушка с улыбкой посмотрела на Боброва.

– Стерпишь тут, – проворчал Бобров. – Мою женщину нагло лапают, а я, значит, смотри. Правда, у него, скорее всего манера такая. Он же якобы известный в Греции, пардон, в Элладе художник. А художникам эллины не отказывают. Он же не знал, что мы презренные варвары. И это его в какой-то степени извиняет.

– Так ты, значит, варвар? – усмехнулся Серега.

– Еще какой, – ответил Бобров. – Я в некоторых вопросах похуже любого скифа буду. Особенно в части собственности, – и он привлек к себе зардевшуюся Златку.

– Ладно, – сказал Серега. – Пойдемте, варвары. Дело уже к вечеру, а нам еще шагать. И неизвестно, попадется ли нам добрый афинянин с ослом.

Афинянин попался, нос мулом. Мул оказался резвее осла, и Серега расщедрился на целую тетрадрахму. Возница, обалдев от такой щедрости, кланялся до тех пор, пока чужеземцы не взошли на такой же странный, как они сами, корабль.

Ужинать они не стали, зато выпили чудовищное количество вина сильно разбавленного водой. Ну и спали без сновидений.

Утром капитан сказал, как отрезал:

– В полдень отваливаем. И не спорьте. Дома все дела стоят, а мы невесть сколько уже прохлаждаемся. Так что, прошу от берега далеко не отходить. Саня, это тебя в первую очередь касается.

– Да ладно, – пробурчал Бобров. – Нам и вчерашних приключений с головой, – и он погладил по голой руке прильнувшую к нему Златку.