Александр Барышев - Конкуренты [СИ]

– Четыре, – сказал он.

Бородатый почуял слабину.

– Две с половиной, – нажал он.

– Три с половиной, – съехал торговец и встал на этом твердо.

Бородатый плюнул и отвалил. Но Серега не успел встрять, как место бородатого заняла невысокая девушка. Сбросив с головы край невесомого фароса, которым прикрывалась от вездесущей пыли, она предложила:

– Давай за три половиной.

Торговец, видно, хотел что-то сказать нелицеприятное, но посмотрел на толпу и передумал. А девушка, не отступая, настаивала. Рядом с ней появилась еще одна – полная противоположность первой: рослая, пожалуй, повыше Златки, стройная, с прекрасной фигурой и с роскошной гривой крупновьющихся золотых волос. Она бросалась в глаза сразу, порой затмевая свою спутницу, которая тоже была изящна и стройна, но, в отличие от подруги смугла и черноволоса.

Серега открыл, было, рот, но Бобров положил ему руку на локоть и, когда Серега обернулся, отрицательно покачал головой, мол, подождем. Золотоволосая и на девчонок обернулась, но Бобров не придал этому значения – на девчонок все оборачивались, и мужчины и женщины. Мало того, что они были красивы, они еще были необычны.

Черноволосая склонила тем временем торговца к совершению сделки. Но тут опять появился напудренный обладатель каракулевой бороды и начал нудно приставать одновременно к продавцу и к девушкам, качать права и вообще всячески выпендриваться. Говорил, что он богатый купец со своим кораблем и матросами, для кого он, собственно, и покупал рабыню. У рабыни, которую, видать вполне устраивала черноволосая красавица в качестве хозяйки, стали медленно расширяться глаза. И Бобров понял, что пришла пора вмешаться. Он подошел поближе и похлопал по плечу каракулебородого. Тот досадливо дернул плечом, но все-таки обернулся.

Бобров, конечно, выглядел не лучшим образом: недельная щетина светло-рыжего цвета из-за отсутствия нормальных условий для бритья, давно не стриженная соломенная шевелюра, взлохмаченная ветром, мятый хитон, ну и рост, позволяющий смотреть на высокого купца сверху вниз. Выражение физиономии тоже большого доверия не внушало.

Купец, похоже, был не робкого десятка, потому что он совершенно хладнокровно от Боброва отвернулся, и опять обратился к хозяину рабов со своими претензиями. Тогда Бобров прибегнул ко второй сигнальной системе:

– Слышь, ты, – сказал он, как мог грубо. – Ты чего, с колесницы упал? Тебе объяснили, что ты не прав? Вот и топай себе мимо.

– Но я же был первый... – попытался объяснится купец.

– А будешь последним, – с удовольствием констатировал Бобров. – Серега, забирай оставшихся. И пусть сделают скидку на опт.

Черноволосая красавица, тем временем, свела с помоста свое приобретенье и они вместе с высокой подругой подошли к Боброву.

– Прости, не знаю, как к тебе обращаться, благородный муж, – голосом, вполне соответствующим внешности, произнесла незнакомка.

– Александр, – достойно потупившись, ответил Бобров.

Златка придвинулась к нему сзади и сбоку, глядя на незнакомку исподлобья и настороженно. Та была примерно ее лет, но выглядела неуловимо взрослее.

– Александр, – красавица на мгновение замялась. – Позволь мне поблагодарить тебя.

– За что? – удивился Бобров. – Я ничего не сделал.

В это время подошел Серега, за которым нестройной кучкой двигались рабы. Уже бывшие рабы, потому что те, кто попадал к Боброву, статуса раба лишались тут же. Но эти еще ничего не знали, поэтому и чувствовали себя соответственно. Рабыня, купленная красавицей, перебросилась несколькими словами со своей товаркой. Бобров не расслышал о чем шла речь, потому что был поглощен разговором с черноволосой смотревшей на него пристально и пытливо.

– Вы нездешние, – сказала она. – Откуда вы? Где живут такие большие и благородные люди?

– Варвары мы, – сказал Серега, непринужденно вмешиваясь в разговор. – С севера. А если точнее, то с севера Понта Эвксинского.

Обе красавицы удивленно переглянулись.

– Все, – уточнила высокая недоверчиво.

– Все, – торжественно подтвердил Бобров. – Самые, что ни на есть варвары. То есть, дальше просто некуда. Мы вот трое, – он положил руки на плечи Сереге и подошедшему Вовану, – вроде как скифы. А наши девушки... Злата с берегов Янтарного моря, а Дригиса из Фракии.

– Как интересно! – воскликнула черноволосая, подходя поближе.

Рабыня шла за ней как пришитая. А за ней по пятам следовали и остальные рабы.

– Постойте, постойте! – побежал за ними следом торговец. – А деньги!

– Тьфу ты! – сплюнул Серега. – Совсем забыл, понимаешь! Где у нас деньги, шеф!

– Ты на сколько с ним сторговался?

– Двенадцать мин. Что, совсем не осталось?

– Вы в затруднении? – поинтересовалась черноволосая.

– Нет, нет,– сказал Бобров. – Сейчас мы этот вопрос решим. Серж, беги на корабль, там в моем денежном ящике лежит кожаный ярлык на тысячу драхм, ну и серебро. Берешь ярлык, двести драхм и бегом. Но не сюда, а там, рядом с причалом лавка трапезита. Отоваришь чек на тысячу. Сколько у них комиссионные – я не знаю, поэтому возьмешь триста драхм. Вобщем, давай бегом.

Серега сорвался с места и унесся. Дригиса дернулась было следом, но Бобров придержал ее за подол и она, вздохнув, осталась.

– Сейчас будут деньги, любезный, – сказал Бобров торговцу и тот немного успокоился.

– У вас есть корабль? – переспросила высокая красавица. – Свой?

– Да, – охотно ответил Бобров.

Он любил хвастаться своим кораблем.

– Да его отсюда видно. Вон две мачты торчат, – и Бобров указал на действительно возвышающиеся над всеми на несколько метров мачты.

Афинянки притихли и уважительно посмотрели на Боброва. Потом высокая сказала:

– Такой большой. Больше всех. А можно на него посмотреть?

– А это надо спрашивать капитана. Вот он, кстати, – и Бобров указал на приосанившегося Вована.

В это время примчался запыхавшийся Серега.

– Ну-ка, подставляй подол, – грубо сказал он торговцу и ссыпал ему из кожаного мешка груду серебра, не менее пяти килограмм, швырнув следом и сам мешок. – Считай.

– А ты, госпожа? – обратился торговец к черноволосой.

– Пришли кого-нибудь за деньгами в дом Тайс между холмом Нимф и Керамиком.

По зевакам как ветер прошелестел.

– Тайс Афинская, Тайс Афинская.

«Трезубец» вышел из Босфора под вечер. Выбор был небогатый: идти через море напрямик, на ночь глядя, или приткнуться к берегу и заночевать. Ветер дул западный. Балла три. Волны, насколько было видно, только-только начали обзаводиться барашками. Вован посмотрел на барометр и сказал, что шторма не предвидится, потому что тот упорно показывал «ясно». Ну а если его не предвидится, то сами боги велели идти прямо. Дров оставалось на несколько часов полного хода и капитан решил их поберечь на случай аврала, а проделать весь путь под парусами, тем более, что идти тут было всего двести семьдесят миль по прямой с благоприятным ветром. Бобров согласился, а остальных и не спрашивали.