Александр Барышев - Конкуренты [СИ]

До места доехали быстро. Что там было ехать по пустым дорогам при отсутствии пробок. Встали чуть в стороне.

-Дверь стальная, – проинформировал Смелков. – Камера наружного наблюдения, внутри двое бойцов перед монитором. А вот сигнализацией они не озаботились. Понадеялись на себя. Так что менты не приедут.

– Это радует, – согласился Бобров. – Не хотелось бы трогать государевых людей. А вот остальные сами свою судьбу выбрали, – и Бобров стал ставить задачу Евстафию.

Евстафий мрачно кивал, соглашаясь, и только один раз переспросил. Потом он собрал своих в кружок возле машины и минут пять им что-то энергично объяснял. Потом подождал немного. Вопросов не было.

– Подтягивайся потихоньку, – сказал Бобров шоферу.

Дальнейшее заняло немного времени, но оказалось сильно насыщено событиями. А началось все с того, что Евстафий лично открыто подошел прямо под камеру так, чтобы сидевшие за монитором увидели его угрюмую рожу, перечеркнутую двумя шрамами. А потом, зайдя сбоку, он достал меч, с которым не расстался вопреки указаниям Боброва, и снес к хренам камеру вместе с кронштейном и кабелем. Ну и охранники повелись. Евстафий же якобы был один.

Когда дверь стала приоткрываться, Евстафий рванул от души и охранник, не успевший выпустить ручку, вылетел наружу прямо под ноги подошедшим бойцам. Второй, не успевший выйти был проткнут сразу тремя стрелами.

Оставив в засаде четверых с арбалетами, остальные поспешили в лавку. И через мгновение оттуда донесся такой грохот и лязг, словно в гипотетической посудной лавке, наполненной исключительно металлической посудой, ворочались не меньше двух слонов. Не зря Бобров учил Евстафия, что надо высыпать патроны на пол и разбить их прикладами ружей, которые потом сломать об стену. А все остальное сокрушить так, чтобы потом никто не понял что это такое.

В самый разгар действа к сторожам примчалось подкрепление, которое те, видать из осторожности, вызвали по телефону. Из подкатившего старого мерседеса вывалилось четверо накачанных парней, и рванулись к дверям, откуда доносились характерные звуки погрома. И тут себя проявила засада. Хлопнули арбалеты, и все четверо повалились на асфальт. Некоторые для порядка подергались. Бобровские бойцы стрелять умели. И буквально тут же из двери показался Евстафий, огляделся и махнул своим. Забрав бойцов, микроавтобус рванул с места.

Юрку с шофером высадили возле ресторана «Дельфин», там их ждала машина, а сами добрались до поворота на Херсонес, где бросили микроавтобус, который все равно был в угоне. Сами же прошли скорым шагом до площади перед воротами музея, перелезли через забор слева от них, проклиная все на свете, поднялись на амфитеатр, пробежали рысью по брустверу двенадцатой батареи, опять перелезли через забор и спустились к пляжу «Солнечный».

До «Песочного» добрались вплавь. Там и плыть-то было всего-ничего. А потом разобрали свои деревяшки, погрузили на них пояса с ножами и арбалеты и так же цепочкой с Бобровым во главе поплыли вокруг мыса к порталу. Под берегом торчал встречающий, которым оказался Серега. Когда бойцы исчезли под водой, уходя через портал, он разобрал пук веревок с петлями на конце, набросил петлю на каждое бревнышко и тоже нырнул. Минутой позже все бревнышки ушли под воду.

Юрка появился в усадьбе через сутки. Лицо у него было удивленное.

– Мужики, – сказал он собравшимся, хотя там были и женщины. – Что делается! Полгорода на ушах стоит. Я специально мимо магазина на троллейбусе проехал. Так весь троллейбус к окнам прилип. Милиции... Наверно даже из Симферополя приехали. Слухи самые невероятные. Вплоть до КГБ СССР. А твоя физиономия, – Юрка повернулся к Евстафию и хихикнул, – висит на всех заборах с надписью «Его разыскивает милиция». Камеру-то вы грохнули, а вот диск в компе остался, – Юрка удовлетворенно потер руки и хватил второй стакан. – Долго они тебя разыскивать будут.

– Ну ладно, – сказал Бобров. – Дело сделано, чего уж там. А вот как теперь быть с оружием?

Смелков беспечно махнул рукой.

– Ерунда. В течение недели сделаем. Просто брать теперь, как наученные горьким опытом, будем по чуть-чуть и в разных местах. И за пределами Крыма.

Тут как раз очень кстати закончилась возня с кораблями. Бобров не поверил своим ушам, когда стали поступать рапорты сначала об окончании работ, а потом и о завершении процесса хомячества. Рапорт об окончании работ Бобров встретил с большим удовлетворением, а вот, увидев результат Серегиных стараний, пришел в ужас и спросил оказавшегося рядом Вована, куда он все это собирается поместить. Вован пожал плечами и ответил в том смысле, что и больше помещали. Тогда Бобров отдал указания немедленно грузиться, потому что и так с отплытием затянули.

А сам, выждав некоторое время, пока не уляжется волна от акции, отправился в свой век, чтобы, как он сообщил Сереге, ближе ознакомиться с матчастью. Златка, преодолев свое предубеждение, решила отправиться с ним.

Звонко блямкнул кусок трубы, подвешенный к вделанному в стену кронштейну. Через несколько секунд блямк повторился. Потом еще раз. По всей обширной территории поместья, заслышавшие его люди, бросали свои дела и шли к усадьбе. На верхней площадке самой крайней башни города Херсонеса, стоявшей на правом высоком мысу Песочной бухты, недавно заступившая смена воинов, прятавшаяся от шквалистого северного ветра за башенными зубцами, тоже услышала звук, и один сказал другому:

– На завтрак созывают что ли. Так обычно два раза звонят. А тут раззвонились...Странно. Да и рановато вроде как для завтрака.

– Да у них там все не как у людей, – сказал второй, кутаясь в прямоугольный кусок шерстяной материи неопределенного темного цвета, громко называемый плащом (конец марта выдался прохладным).

И оба невесело рассмеялись. Хотя смеяться им как раз хотелось меньше всего.

В кусок трубы колотил Прошка. Прошка повзрослевший и вытянувшийся. И, если Бобров по старой памяти по-прежнему называл его Прошкой, то, к примеру, труженики виноградников величали уклончиво Прокопом, то есть, имея в виду нечто среднее между Прошкой и Прокопосом. Прошка совершенно официально возглавлял у Боброва агентурную разведку и был наверно после Боброва и Сереги самым информированным человеком в поместье. Однако это нисколько не мешало ему быть пусть и рано повзрослевшим и начавшим играть во взрослые игры, но мальчишкой. И сейчас он с упоением колошматил по железяке, наслаждаясь издаваемым ею звоном, и с гордостью оглядывался по сторонам, видя, как сходится на пространство за стенами усадьбы, повинуясь сигналу, немаленькое население поместья.

– Ну, хватит уже, – поморщился рядом стоящий Бобров. – А то сейчас еще из города набегут.