Олег Северюхин - В измерении Кольца

Мне отвели комнатку в одном из гостевых флигелей. Вот это уже действительно было похоже на келью. А что же вы хотели, уважаемый? Апартаменты со всеми удобствами? Скажите спасибо, что флигелек ваш крайний к опушке лесной и скворечник недалеко от дома находится. За время проживания в Сибири я практически отвык от того, что туалет может быть комфортабельным и теплым. Суровость обстановки предполагает развитие перистальтики органов пищеварения и мочеиспускания. Как у птички. Вскочил, сел, опорожнился и обратно в хату, особенно в самые сибирские морозы.

Кормежка была не с царского стола, но готовилась для прислуги, которая питалась просто и добротно. Щи да каша — пища наша. А для меня еще: терпение и труд — все перетрут. Главное — не проявлять поспешности.

Кухарка, что приносила мне еду, вероятно, где-то надорвалась. Было видно, что у нее неладно с позвоночником, потому что ходила она тяжело, и не было гибкости в теле, несмотря на ее досорокалетний возраст.

В один из приходов ко мне с подносом с пищей, я сказал, чтобы после ужина она пришла ко мне вместе с мужем, так как мне нужно переговорить вместе с ним по одному серьезному вопросу.

Вечером они пришли ко мне оба. Честно говоря, я бы ее не узнал, если бы встретил где-то в одежде, которую она носила в повседневной жизни. Это была приятная дама вместе с симпатичным господином с усиками и с бородкой в сером костюме и рубашке с галстуком. Вот тебе и прислуга.

— Простите меня за то, что я не будучи вам известен, пригласил вас к себе для разговора. У вашей жены, сударь, похоже на смещение позвоночного диска, вызванного поднятием тяжести и, если это не подвергнуть лечению, то болезнь может принять хронический характер и привести к потере трудоспособности, — сообщил им я.

— Да, батюшка, уже почти год маюсь. Одна хватила котел с водой, да что-то в спине и треснуло, — сказала женщина. — Мази мне давали, мазала, вроде бы и помогало, а потом снова стало болеть.

— Я пригласил вас вместе с мужем, потому что лечение потребует обнажение спины и мне, как лицу духовного звания, в одиночку это делать не пристало, — сказал я. — Кроме того, муж должен видеть это и дать согласие на лечение своей супруги. Слово за вами, уважаемый?

— Да что вы, батюшка, какие здесь могут слова мои, — сказал мужчина. — Вы уж помогите нам, а мы в долгу не останемся.

Я не хирург, но в анатомии немного разбираюсь и имею начальную медицинскую подготовку где-то так на уровне сельского фельдшера, но операции делать не могу.

Женщину положили на коврик на полу на ровную и жесткую поверхность. Пальпацией нижней части позвоночного столба действительно нашлось утолщение в межпозвонковом пространстве. Нажал.

— Больно? — спрашиваю женщину.

— Ой, батюшка, больно, е чуть не в крик говорит она.

— Тогда стисни зубы и терпи, — сказал я.

Насчет болезненности процедуры сказал просто, чтобы человек был готов к боли, хотя ее вообще-то не должно быть.

Я аккуратно промассировал больной участок спины, показал мужу, чтобы он наложил ладони на указанные мною места на позвоночнике и по моей команде попытался как бы растянуть позвоночник. Сам же приложил ребро ладони к утолщению и легонько ударил по верхней части ладони. Еще раз. Растяжка. Удар. Растяжка. Удар. Чувствую, что утолщение уменьшилось. Еще раз ударил легонько, и что-то щелкнуло внутри у женщины. Похоже, что диск встал на место.

— Давай, полежи, голубушка, а мы с мужем твоим чай попьем, — сказал я.

Чая, конечно, не было, но с мужем ее мы поговорили. Работает конюхом на царской конюшне. Готовит лошадей для выездов, ухаживает за ними, чистит, поит, кормит. Говоря о лошадях, мужчина оживился, видно, что работу свою любит и к лошадям относится так же, как и к людям. Так незаметно прошло минут пятнадцать. Дав наставление не поднимать ничего тяжелого и сегодня лечь спать на твердую и ровную поверхность, я проводил своих гостей.

Результаты лечения проявились уже в том, что на следующее утро новая кухарка подала мне не царский, а прямо скажем, архиерейский завтрак. А к вечеру пришла в гости дама. Царская фрейлина В.

— Здравствуйте, батюшка, пришла познакомиться, — сказала церемонно она. — Господин У. сказал, что привез он славного человека из Сибири и человек этот особенный. В чем же особенность ваша, святой отец?

— Да не святой я отец, Аннушка, я просто монах-затворник. В лесу жил, старца слушал и от старца учился. А тебе беречься надо. В 1915 году попадешь ты в железнодорожную катастрофу и кроме меня тебе помочь тебе некому будет, — сказал я, припоминая, что о ней в исторических хрониках написано.

— Это что, мне всего десять лет жизни осталось? — расстроилась В.

— Что ты, голубушка, ты долго жить будешь, восемьдесят лет, день в день, но поберечься тебе не помешает, — как можно ласково сказал я.

— А ты, говорят, и людей лечить умеешь? — снова поинтересовалась фрейлина.

— Что ты, матушка, я никого лечить не могу, это Господь лечит, в мои руки силу вкладывает, — наставительно сказал я.

— Говорят, и счастьем женским наделить можешь? — улыбаясь, спросила В.

— Могу, силушкой Господь не обидел, и я никого не обижал, зато Божья благодать на людей нисходит и счастье им приносит, — с улыбкой ответствовал я. — Не хочешь ли, матушка, отведать благодати, я человек не жадный, не обижу.

— Уж больно ты скор, батюшка, даже чаю не предложил, баранок с конфектами, а сразу о благодати Божьей заговорил, — засмеялась В.

— Дак ведь болезнь-то у тебя не сильно сложная. Скоро вот выскочишь замуж за моряка, узнаешь почем морская болезнь и благодать на тебя снизойдет. А вот мальчик малый мается ежечасно и никто ему помочь не может, вот о чем у меня душа болит, — я решил не играть из себя скромника, а сразу сказать и о благодати, и о том, что Господь в лечении мне помогает, зная набожность царской семьи. — Иди, матушке российской скажи, что будущее России у нее в руках и чтобы не мешкала с ее сохранением.

Дня через два пришел господин У. и предложил показать Царское Село, примечательный, — говорит, — памятник искусства.

— Что, ваше превосходительство, на смотрины пойдем? Правильно, все правильно, каждому встречному и поперечному доверять нельзя, — сказал я.

Во время прогулки на одной из дальних аллеек я заметил высокую даму, окруженную ребятишками.

— Императрица, — подумал я и помахал им рукой.

Вроде бы никто не обратил на меня внимания, только огромный матрос с младенцем на руках повернулся в мою сторону и какое-то время постоял, приподняв ребенка.

— Вот, ваше превосходительство, и знамение Божие. Никто меня как бы не заметил, а матрос цесаревича мне показал. С чего бы это? Откуда матрос может знать обо мне? Вот это явление и для меня тоже таинственное, ведь он же меня не знает и никогда не видел. Сие есть знамение Господнее, — заметил я, — сам Бог нас соединяет, и противиться воле Божьей не может никто, даже помазанник Божий.