Константин Вайт - Озаренный Оорсаной 1. Отрочество

Тетя выглядела слегка раздраженной. Я решил ее навестить в ответ на полученную просьбу-требование заглянуть в гости.

— Совсем забыл обо мне? — начала она, выйдя в прихожую, где я снимал верхнюю одежду, — ты чем вообще думаешь? Съехал — и все? От тебя никаких известий. Сообщений не оставляешь, домой не приходишь, — выговаривала она, раскрасневшись, грозно нависая надо мной, несмотря на то, что я уже был выше нее ростом. Тетина рука потянулась отвесить мне подзатыльник.

«Самое время решить проблемы с тетей», — подумал я. До этого все никак не выпадало такого шанса: она меня шпыняла, в основном, при посторонних, и в такие моменты осадить ее — значит, нажить серьезного врага. А этого мне не хотелось. Как-никак, родной человек в этом мире, пусть и не для меня, а для Семи, но, в любом случае, ссориться с ней не было никакого желания.

Была еще пара причин, в которых мне не хотелось даже себе признаваться. Первое — это то, что я все еще считался несовершеннолетним, и, на самом деле, тетя, как мой опекун, обладала большими правами, и могла, при желании, изменить мою жизнь не в лучшую сторону. Второе — есть еще Ромуал, с которым мне было бы полезно поддерживать хорошие отношения. Пора уже начинать задумываться о будущем, и глава департамента магии может оказаться весьма нужным знакомым. А если я окончательно поссорюсь с тетей, то… в общем, лучше постараться свести наши отношения если не к миру, то хотя бы к нейтралитету.

Я легко увернулся от ее руки. Отошел от разъяренной тети на пару шагов:

— Давай поговорим спокойно, как взрослые люди, — выставив перед собой руки, я обратился к ней.

— Спокойно? Это кто тут не спокойный, давно ремня не получал?

— Ты же взрослый человек, что ты так завелась?

— Ах, завелась? — да, зря я это сказал, с женщинами надо быть аккуратнее, и следить за каждым своим словом. — Да ты что о себе возомнил, мальчишка? Что, у тебя теперь свой дом, и ты стал большим, и тетя тебе уже не указ?

— Подожди, давай пройдем в комнату, сядем, чаю попьем. Ты мне спокойно объяснишь, в чем я не прав.

Не знаю, что на нее подействовало: то ли мой спокойный тон, то ли все-таки слова дошли до адресата, но она опустила руки и устало кивнула:

— Пойдем уж.

Я развернулся и прошел в гостиную. Тетя молча вошла вслед за мной и села за стол. Стараясь не нарушить хрупкое перемирие, установившееся между нами, я быстренько метнулся на кухню и сделал чай. Достав пирожные, которые купил по дороге, из пакета, я накрыл на стол.

— Угощайся, — обратился я к тете. Она молча взяла чашку из моих рук и потянулась за печеньем.

Я не знал, с чего начать наш разговор. Не хотелось скатываться в ругань. Но однозначно — ее методы воспитания оставляли желать лучшего. Крики, подзатыльники. Да, Семи не был послушным мальчиком, я бы сказал, он был упертым, и с ярко выраженным чувством справедливости, постоянно перечил своей тете. Но это не повод заниматься рукоприкладством. Есть много других, более результативных, методов. В конце концов, просто поговорить по душам и объяснить, что ей надо. Почему она не делала этого? Сходила бы к психологу, здесь их достаточно много.

— Давай поговорим, как взрослые. Мне уже почти четырнадцать лет, и ты сама знаешь, что в нашем княжестве через пару месяцев я буду считаться совершеннолетним. И твои методы, типа подзатыльников, я прошу оставить в прошлом. Мне это неприятно, это меня унижает. Со мной вполне можно поговорить и объяснить, в чем я не прав.

— Ты считаешь себя уже взрослым? — она удивленно посмотрела на меня, — да что ты знаешь о мире? Ты же постоянно сидишь в своей комнате и читаешь эти дурацкие книжки о магах. В школе тебя все бьют, друзей так и не завел.

— Это осталось в прошлом. Сейчас у меня другая школа, и даже появились друзья.

— За три учебных дня? — тетя с недоверием взглянула на меня.

— Да, в нашем возрасте это не такая уж и проблема.

— Ну ладно, — она тяжело вздохнула, — возможно, с оплеухами я перебарщиваю, но и ты пойми: раньше я говорила тебе — Семи, Семи, сходи в магазин. Раз говорю, два говорю, но ты не слышишь меня, пока я не крикну, или не стукну тебя!

— Вот и прими тот факт, что я изменился. Теперь не надо кричать, чтобы я услышал, а если я совершаю в чем-то ошибку, так и скажи — Семи, вот тут ты не прав. И не просто скажи, а объясни. Я действительно мало знаю о нашем мире. Ну, так и помоги мне в нем освоиться! — Я сам не заметил, как встал из-за стола и начал возбужденно ходить по комнате, — я, правда, стал другим. Когда я лежал в больнице, о многом пришлось подумать. Постарайся относиться ко мне, как к взрослому человеку.

— Я попробую. Ты прав, но так трудно принять тебя новым. Смотрю на тебя — вижу прежнего мальчишку, которого только угрозой можно было отправить чистить зубы, а слушаю — совсем другой человек.

— Так что случилось? Почему ты сразу с порога накинулась на меня, объясни, я правда не понимаю.

— От тебя пять дней — ни весточки. Я же волнуюсь, а тебе на это наплевать! — обиженно сказала она. Вообще, думаю, дело не только в этом. Подсознательно тетя понимает, что я вырос, и спокойно теперь могу обходиться без нее. Такое бывает у стариков, когда их дети выросли и уехали, оставив их в одиночестве. Последние годы, тетя чувствовала, что мне нужна, а теперь раз… и она осталась одна. Я надеялся, что Ромуал ее отвлечет, но, похоже, это не помогло.

— А где Роумал? Вы же, вроде, собирались жить вместе?

— Не лезь не в свое дело, — мгновенно ощерилась тетя.

— Извини. Просто спрашиваю, я тоже волнуюсь за тебя. Вроде у вас все так хорошо начиналось…

— Он в понедельник уехал в столицу, по делам. А я тут себе места не нахожу. Это же столица! Вдруг Ромуал там заведет кого-нибудь, или просто обо мне забудет. И тебя еще нет.

— Похоже, ты ревнуешь?

— Я? — она вскинулась было, но потом как-то обмякла и, облокотившись на спинку дивана, задумчиво посмотрела на меня, — ты знаешь, возможно, ты и прав. Ромуал мне нравится, он такой умный, галантный. Подарки дарит, в театр водит. Мне не хочется его потерять. А столица… там же барышни не чета мне. А он жених завидный, хоть и из провинции.

— Да не волнуйся ты так, думаю, Ромуал уже много раз ездил в командировки, и почему-то до сих пор не женат. Возможно, столичные барышни не в его вкусе. Думаю, тебе не стоит беспокоиться. Когда он вернется?

— К выходным должен быть, — она задумчиво пожевала губами и, поставив чашку, посмотрела на меня, — думаю, ты прав. Во всем. И в отношении Ромуала, и про мое отношение к тебе. Я постараюсь измениться. Но и ты обо мне не забывай. Отправляй сообщения, навещай. Я все эти годы пыталась стать тебе мамой, но понимаю, что у меня это не очень хорошо получалось. А теперь ты уже совсем большой, и поздно что-то менять.