Влад Поляков - Имперские игры

- Неплохо! Ещё…

Сальвадор, Гватемала, Коста-Рика. Всё то, что раньше было Соединённымипровинциями Центральной Америки, кроме Никарагуа. Там все жрали и жрут всех, но Никарагуа более устойчиво, туда опаснее влезать. А эта мелюзга… Пригоршня золота одному. Титул с орденом другому, шантаж третьего. И вот «испанская партия» готова и сделает всё, что от неё потребуется.

- Умница! Больше и сказать нечего, - похвалил я Марию и тут же малость остудил её эго. – Так действовать можно и даже очень правильным подходом является. Но вот полноценного «казус белли» тут, увы, нет. Южнее надо переместиться, значительно южнее!

- Неужели… Перу?

- В центр мишени. Мирный договор то так и не состоялся по факту. Точнее подписать некоторые бумаги подписали, но вот обретшая независимость республика так и не выполнила финансовую часть соглашения. Да и не собирается это делать. Воспользовались слабостями тогдашней Испании и до сих пор продолжают «надувать щёки», не понимая, что положение сильно изменилось.

Перу. Уникальность этого государства среди прочих бывших испанских колоний была именно в том, что де-юре Испания так и не признала его независимость. Следовательно, не требовался даже повод для развязывания войны. В Мадриде могли элементарно отмазаться, заявив, что до сих пор продолжают считать Перу взбунтовавшейся колонией. Ну а то, что прошёл не один десяток лет… Это уже дела внутренние, никого не касающиеся. Крупные игроки и раньше не факт, что стали бы встревать в разборки метрополии с бывшими колониями. Сейчас и подавно, понимая, чтоу Испании появились два серьёзных союзника.

Это из плюсов. Минусы также присутствовали, и основной из них заключался в весьма прохладном отношении к Испании не в самом даже Перу, а в окрестных странах. В частности, Чили и Эквадоре. Испанские партии там, конечно, имелись, но не представляли собой существенные силы. Отсюда следовало… А хрен его знает, что именно, поскольку чужая душа те ещё потёмки, особенно в случае монарших особ. Многое зависело от настроя лично королевы Изабеллы. Если началось головокружение от успехов, то вполне могла влезть в заварушку с Перу. На деле, учитывая реальную расстановку сил – рановато было испанской короне замахиваться на столь солидную цель. Слишком далеко Перу от тех мест, где Испания сильна. Другое дело находящиеся поблизости от Мексики и Кубы осколки бывших Соединённых провинций Центральной Америки. Вот там, окончательно измученные постоянными военными переворотами и просто скудостью жизни, простые люди легче воспримут саму идею о возврате под власть Мадрида.

Надо, ой как надо побеседовать с Изабеллой по душам. Очень не хочется, чтобы королева влипла в действительно серьёзную заварушку, в которую потом придётся впрягаться и союзникам Испании, нам в том числе. Как говорит народная африканская поговорка: «Слона можно съесть лишь по кусочкам!» Испанские гранды, увы, частенько имели глаза куда больше желудка. Стоило помнить и о том. что оппозиция среди высшей аристократии хоть и приугасла, но в любой момент вновь готова была вспыхнуть. Испанцы ж!

Нутром чую, в Берлине не то что отдыхать не придётся, а предстоит выложиться аж на все 146%. Именно в столице Пруссии на несколько дней возникнет эпицентр мировой политики. В той самой столице, которая давно уже подобного не испытывала. Это… обещает быть интересным. Вдвойне интересным, учитывая новую встречу двух персон, одна из которых сейчас сидит рядом и пытается отвоевать больше места на диване. Невзирая на то, что удобных кресел даже в этой комнате хватает. Да, как причудливо порой тасуется колода…

Интерлюдия

Ноябрь 1864 г, королевство Пруссия, Потсдам

Император Всероссийский Александр II Романов чувствовал себя бодро и уверенно в любой части Европы, где только ему довелось побывать. Берлин не был исключением из общего правила. Знакомый и красивый город, родственный дом Гогенцоллернов на престоле, да и правящий сейчас король Вильгельм приходился ему близким родственником. Делить России и Пруссии тоже было нечего, обиды… с момента последней войны прошёл целый век, да и то проигравшей стороной были именно пруссаки. Между тем проигравшие, они не понесли ущерба в землях… что было пусть и удачным для Бранденбургского дома стечением обстоятельств, но и не давало затаить злобу на победителей.

Затем политический и длительный союз, который переживал то хорошие времена, то не слишком, но до разрыва отношений так и не доходило. А затем… в начале века случился общий враг – Франция. Республика, потом империя под властью Наполеона Бонапарта. Страшные поражения прусской армии, полный разгром и чуть ли не безоговорочная капитуляция. Тогда было чудом уже то, что Пруссия сохранила независимость, пусть и стала покорным вассалом императора Наполеона I на несколько лет. Потом Отечественная война 1812 года и последующий поход русской армии за пределы империи с целью добить раненого зверя в его собственном логове. Тогда его дядя, император Александр I, удачно разыграл карту освобождения Пруссии таким образом, что как дом Гогенцоллернов, так и прусская аристократия оказались обязанными России за возвращение полноценной власти, земель, утраченного было влияния. Да и от Австрии Пруссию ненавязчиво защитили. Австрийский император и его привыкшие плести интриги дипломаты тогда пытались сохранить Пруссию в очень урезанном виде, тем самым оставаясь единственным действительно сильным германским государством.

Задумка была понятна, но России что тогда. что сейчас не нужен был такой сосед, уже успевший показать своё коварство и крайнюю степень непредсказуемости. Поэтому Пруссии помогли, усилили… после чего оставили нависающим над Австрией мясницким топором. Австрияки же хорошо помнили ужасы Семилетней войны, когда их постоянно превосходящие пруссаков числом армии были раз за разом жестоко биты. Немногочисленные победы оборачивались большими потерями и не приносили желаемого результата. В общем, в Вене побаивались того, на что способны в Берлине. Временами обычные опасения перерастали в откровенный страх, выгодный в том числе и России.

Ставка на прусскую карту себя оправдывала. Даже во время Крымской войны, когда Британии с Францией удалось натравить на Россию большую часть Европы, прямо или косвенно, Пруссия заняла позицию благожелательного нейтралитета.В сравнении с остальными странами, обязанными Российской империи – уже немало. Хотя и не так много, как хотелось бы.

И вот он, новый этап дипломатической игры, который после завершения Второй Шлезвигской войны только по настоящему и начался. Одним лишь прибытием в столицу Пруссии монархи России и Испании вкупе с полномочным представителем Американской империи демонстрировали остальному миру своё благожелательное отношение к победителям. Более того, намерения развить эту самую благожелательность в нечто большее, что находило поддержку у короля Вильгельма и вызывало обоснованные подозрения у Отто фон Бисмарка, прусского канцлера. Последний, кстати, постепенно становился вторым человеком в королевстве, поскольку как начало войны, так и триумфальное дипломатическое завершение оной случились при его самом деятельном участии.