Александр Некрасов - Вперед, русичи! [litres]

– Граждане, расходитесь, – громко сказал милиционер разом замолчавшим старушкам, – отдыхайте спокойно, без вас разберемся.

Лучше бы он не добавлял этих последних слов. Обиженные старушки лишь отступили на шаг и тут же, хоть и не так громко, обрушились уже на представителя власти:

– Тут по головам скоро ходить будут, а их и не дозовешься!

– Вот у Петровых квартиру обворовали, так полдня милицию ждали!

– За что только деньги получают. В белых рубашках да руки в карманы!

– Это ему молодой попался, а которых побойчей они стороной обходят!

– Над нами-то он командир, ишь какой герой на старух кричать!

– Граждане, расходитесь! – сердито повторил милиционер. У него слегка порозовели уши от выслушанной критики.

Вряд ли бы и это увещевание подействовало, но тут он достал из кармана портативную рацию и начал связываться, по-видимому, с отделением. Павел опустил кресло на землю. А старушки, увидев рацию, недовольно продолжая ворчать, быстро вернулись на свои скамейки и уже оттуда стали внимательно наблюдать за происходящим.

– Машину надо, – между тем, назвав адрес, говорил в рацию милиционер. – Нет, в бобик не войдет, фургон давай. Клиент с грузом.

«Это я-то клиент, – со вздохом подумал Павел и понял, что поездки в милицию не избежать. – А Даша уйдет, ищи ее потом. Вот тебе и родной двадцатый век!»

Машина с надписью «Спецмедслужба», на каких развозят пьяных из вытрезвителя, подошла довольно скоро.

«Сподобился», – со стыдом подумал Павел, когда в открытые дверцы фургона загрузили кресло, а следом отправили и его самого. Только машина тронулась и глаза привыкли к полутемноте, он увидел, что здесь есть еще два «клиента». Один бесчувственно спал, привалившись на скамейку. Зато другой, распространяя винный запах, вдруг запел: «Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой».

Не успел он допеть до конца, как машина остановилась.

«Быстро, – подумал Павел, – могли бы и пешком дойти, без этих орлов».

Дверца фургона отворилась, и его не особенно вежливо пригласили на выход. Уже когда его вводили в отделение, услышал он раздавшийся из будки разухабистый голос: «Степь, да степь кругом, путь далек лежит…» Любителя фольклора и его молчаливого приятеля повезли дальше.

– Леха, ты откуда такого приволок? – Дежурный с удивлением разглядывал Павла и кресло. – Он что, с этой штуковиной по улице шлялся? Она же тяжелая, – сказал тот, приподнимая его от пола.

– А шут его знает, все спокойно было, потом свист, я думал, реактивный самолет пролетел. Вверх поглядел – никого, а потом гляжу, этот откуда-то во дворе появился. За минуту до этого не было, а тут стоит. Видать, шибко бежал откуда-то. Я его спрашивать, а он гутарит, мол, домой иду, и на подъезд показывает. А тут старухи все как загалдят, что никогда его в своем дворе не видели и сроду он здесь не жил. Вот я машину и вызвал. Так что сдаю тебе с рук на руки, разбирайся с ним сам. А я снова на пост пошел. Откуда только повылазило всякой нечисти, ишь как вырядился, – добавил он, собираясь уходить.

– Во-во, – согласился дежурный, – сколько уж всяких из Москвы повыселили на эту Олимпиаду, будь она неладна, все равно откуда-то лезут.

– Так, значит, Олимпиада идет, – заметил Павел.

Выходит, машина сработала точно, и он попал в Москву летом 1980 года. Вот почему и на милиционера сразу наткнулся. Их тут тогда, как рассказывала бабушка, со всей страны прислали, порядок охранять.

– Леха! – крикнул дежурный, когда доставивший Павла милиционер собрался уже выходить. – Чуть не забыл. Тебе жена звонила, велела передать, мать ее из деревни приехала и чтоб ты сегодня вечером не задерживался.

– Тьфу ты! – выругался тот. – Тещу еще нелегкая носит, не сидится ей. Теперь и дома покоя не будет. – И он, сердито хлопнув дверью, вышел.

Дежурный, казалось, забыл о существовании Павла и, тихонечко что-то насвистывая, продолжал писать в журнале.

– А со мной-то что будет? – решил тот прояснить обстановку.

– Куда спешишь-то? – добродушно ответил дежурный. – Погоди. Сейчас протокол составлю, а там на нары спать пойдешь, ежели просто в таком виде по улицам шлялся. А если эту штуку откуда-то спер, – он показал на кресло, – тогда и разговор другой будет.

– Ничего я не спер, моя это «штука», – обиделся Павел, – к тому же по закону я несовершеннолетний.

– Ничего, разберемся.

Дежурный отложил журнал в сторону, достал какой-то бланк и начал его заполнять.

– Фамилия? – официально спросил он.

– Щербачев.

– Имя?

– Павел.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот семьдесят восьмой. От Рождества Христова, – добавил с вызовом Павел.

– Та-а-к, – протянул дежурный, подняв глаза на паренька, – шутишь, значит. Ну-ну, смотри доиграешься. Тут каких только не сидело, и куда только потом гонор девался.

– А я и не шучу, – с вызовом ответил Павел, которого вдруг охватило раздражение.

Время идет, а он тут вынужден отвечать на дурацкие вопросы, причем опять надо что-то выдумывать. А век-то не пятнадцатый, они здесь быстро все проверить могут. Так, глядишь, в приемник-распределитель и отправят до выяснения личности.

Дежурный ничего не успел ответить на его замечание, так как с верхнего этажа спустился немолодой, чем-то недовольный майор, и подошел к нему. Тот вскочил, вытянувшись в струнку и собираясь рапортовать.

– Где сводка? – не дав ему и рта раскрыть, рявкнул майор.

– Еще не… – начал было дежурный.

– Чтобы через пять минут была у меня на столе, – не слушая оправданий, приказал майор. И, подняв палец кверху, многозначительно произнес: – Там требуют. И еще, – добавил он, – как только Свирин появится, пусть немедленно поднимется. Я его на дело Гнилого перекину. Бедарев их опять из-под носа упустил. Он так его совсем завалит, гнать его в три шеи надо. – И он, сердито пыхтя, повернулся и пошел к себе.

А дежурный, недовольно ворча: «Мог бы и по телефону сказать», отбросил в сторону рапорт и, взяв, по-видимому, сводку, принялся сверять с журналом какие-то цифры.

Павел снова заскучал, от нечего делать внимательно наблюдая за суетливой старательностью дежурного. Внезапно на улице раздался оглушительный гром, заставивший их одновременно вздрогнуть. И тут же яркое солнце за окном быстро померкло, началась сильная летняя гроза.

– Не жизнь, а сплошные сюрпризы, – недовольно прокомментировал дежурный, – причем почему-то все неприятные. – И он глубоко вздохнул, продолжая писать.

Закончив, вызвал одного из сотрудников и послал его с готовой сводкой в кабинет майора. После чего снова посмотрел на Павла. Но не успел он и слова сказать, как дверь отделения снова открылась, и на пороге появился еще один незнакомый милиционер. По его виду сразу можно было понять: что-то случилось.