Александр Некрасов - Вперед, русичи! [litres]

– Так они, значит, теперь уже встретились, Даша с Пашей? – обрадовалась баба Надя.

– Вот этого я сказать не могу. Внук ваш путешествует независимо от того, как совершила свое перемещение Даша. А значит, он мог оказаться в том же времени, что и она, но совсем в другом месте. Но и в этом случае, когда он не найдет ее и вернется, электронная память машины сможет переместить нас в то же место, куда доставило девушку.

– А вдруг она там по каким-либо обстоятельствам переехала с этого места? Как тогда ее разыскать? Времени-то немало прошло.

– Тут уж электроника бессильна. Когда мы отправляемся в экспедицию, нам вживляют специальный маячок, чтобы можно было разыскать исследователя даже в том случае, если он лишился своей одежды и носит другую. В вашем же случае, возможно, придется вспоминать методы Шерлока Холмса и, как древние сыщики, идти по следу.

– Но почему машина доставляет в нужный год, но в разные места?

– Это одна из загадок времени, которую мы изучаем. Вопрос очень сложный, и хотя мы поняли внешнюю сторону этих перемещений, кстати довольно любопытную, но глубинной связи изучить пока не можем. И предсказать, где окажется тот или иной человек, переместившись во времени, мы тоже не в силах.

– А хотя бы про внешнюю, как вы сказали, любопытную сторону этих перемещений вы мне не могли бы рассказать? Или нельзя? – продолжала расспрашивать баба Надя, пытаясь добраться до самой сути и узнать как можно больше.

– Почему же нельзя. Конечно, можно. Самое любопытное, хотя выяснили мы это далеко не сразу, и, прорабатывая различные гипотезы, немало ошибок наделали, шишек набили, – это то, что любой человек, перемещаясь во времени, попадает именно туда…

В это время в прихожей раздался громкий звонок. И, не досказав, Александр оборвал фразу.

– Вадику, по идее, рано, еще не вечер, – поднимаясь из-за стола, сказала баба Надя, – наверное, из соседей кто. Я сейчас.

Но она ошиблась. Пришел именно Вадик.

– Бабуля, я программу не выполнил, – с ходу отрапортовал он. – На теплоходе покатался. Между прочим, довольно скучное занятие. В кафе пообедал. Между прочим, также могу отметить, искусство тамошних кулинаров никак с вашим не сравнимо. А в кино не пошел. Во-первых, сеанс уже начался, а во-вторых, там опять какой-то американский боевик. Я их у вас уже по телевизору насмотрелся. Стрельбы много, крови много, мыслей никаких. Так что, бабуля, если ты не считаешь, что я сильно провинился, прошу избавить меня от наказания таким кино и простить за нарушенное расписание. – И он дурашливо-виновато наклонил голову, как бы ожидая бабушкиного решения.

– Все сказал? – спросила она и тут же добавила: – А у нас гость.

– То-то я гляжу, что и вы рановато домой вернулись, не высидев положенного, – с иронией заметил Вадик, – никак снова Митрий с новостями пожаловал. Только ты, бабуля, ему не верь, – продолжал он громко тараторить, разуваясь. – Он совсем даже не поговорить ходит, он на борщ да пироги глаз положил. Только в этом его и интерес.

Сняв обувь, Вадик пошел на кухню и, увидев брата, застыл в дверях.

На его лице, сменяя друг друга, отразилась гамма противоречивых чувств. Испуг, радость, удивление, облегчение, и, наконец, он виновато опустил голову. Александр по-прежнему молчал, разглядывая брата.

– Ну что? Не ожидал? – подошла к пареньку баба Надя. – Это уже два – ноль в мою пользу?

– Не два, а больше. Полный разгром, и сегодня мне уже не отыграться, – пробормотал Вадик, взглянув на нее исподлобья.

Несмотря на то что вся его поза выражала виноватое раскаяние, баба Надя заметила, что глаза паренька озорно поблескивали. И она украдкой подмигнула ему, мол, не тушуйся. Но и Александра, оказалось, не так-то просто было провести.

– Что в дверях-то застрял? – спросил он, обратившись к брату. – Или думаешь, поверю в искренность твоего раскаяния? Ты бы еще слезу пустил, помладше был, у тебя это хорошо получалось. Ну, чего молчишь? Может, мне домой вернуться? Вот оставлю тебя здесь, только не мечтай, что у Надежды Дмитриевны жить останешься, ей второго такого внука не надо, в напарники к Митрию пойдешь. – Он старался говорить серьезно, но в голосе звенели веселые нотки.

– Не оставишь, – расплывшись в довольной улыбке, поднял голову Вадим. Он уже понял, что грозы не будет.

– Почему ты в этом уверен?

– Да тебя самого тогда родители из дома выгонят на мои поиски. – И, не выдержав, он радостно бросился на шею брату. – Домой! – закричал он. – Домой! Знал бы ты, как мне здесь надоело.

– Домой? – удивленно переспросил Александр, и на этот раз лицо его помрачнело. – Не ожидал от тебя, братец. Быстро же ты друзей забываешь. Сам, значит, домой, а ребят, которые по твоей же вине в беду попали, бросить готов?

От этих слов Вадик даже отшатнулся от брата, пунцовая краска залила его лицо.

– Я ж не про то, – расстроенно и как-то растерянно, негромко заговорил он, – я же… мы же… я думал… ты же здесь. Мы их теперь быстро найдем. – Из глаз его вот-вот готовы были брызнуть совсем не театральные слезы.

– Будет вам, – добродушно-ворчливо заметила бабушка, приобняв расстроенного паренька за плечи, – он и не собирался ребят бросать. А что домой рвется, так это же хорошо. Только, – лукаво улыбнувшись, обратилась она к Вадику, – как же ты там без пирогов-то моих будешь? Ты знаешь, мне тут твой брат порассказал, машина-то эта поумней, чем ты думаешь. Она теперь в комнате стоит, и ребята, когда вернутся, там же окажутся. И все-то эта машина помнит. Так что ты учись скорее, и как только брат из дому, на кнопку нажимай и ко мне. Чай попьем, пирогов пожуем, и назад вернешься. А дома меня не застанешь, так сам в духовку заглядывай, – весело закончила она.

Вадик молча поднял на нее глаза и благодарно улыбнулся.

– Вы его научите, – подобревшим голосом сказал Александр, – я его теперь на пушечный выстрел к лаборатории не подпущу.

– Это еще почему? – начала наступать бабушка. – Он мне теперь как родной. Еще за одного внучка душа болеть будет. Неужели я его больше никогда не увижу? Вы хоть и из будущего, а человеческих чувств-то, поди, не растеряли. Неужели можно так вот просто разлучать людей навсегда? – Она действительно рассердилась. – Мы вот сколько вместе пережили. Это не какие-то случайные попутчики в поезде или во времени. Да если надо, я и до вашего Совета доберусь…

– И доберется, – рассмеявшись, встрял Вадик, – она такая!

– Сдаюсь, сдаюсь, – сказал Александр, – но об этом мы после поговорим, не так все просто, как хотелось бы. А пироги, между прочим, и сам бы мог научиться стряпать. Надежда Дмитриевна, наверное, от тебя бы своих секретов не утаила. Это было бы лучше, чем без толку по улицам бродить.

– Ага, – не согласился Вадик, – это если бы сразу мы смогли машину настроить, чтобы она в комнате появлялась. Тогда бы время не теряли и попусту на берегу бы не торчали. Тогда бы хоть побродил.