Дмитрий Соловей - Вернуть или вернуться? [litres]

Были и перерезание красной ленты, и моя речь, и вспышки фотокамеры. Официально считалось, что я владелец магазина. Это доходный дом у нас с Серёгой пополам, а магазин – моё детище от начала до конца. Всем знакомым купцам заранее выслали пригласительные. Но и без них пришли «уважаемые люди». Наконец швейцар распахнул двери, и народ запустили внутрь.

– Отсчитываешь тридцать человек и предлагаешь остальным господам подождать, – давал я указания швейцару. – Слишком много желающих.

Между прочим, дамы ничуть не смущались надписью, что магазин мужской. Женщины буквально облепили фасад с витриной, где стояло два манекена в костюмах. Но и большинство мужчин пришло посмотреть, а не покупать что-либо. К тому же цены у нас были очень кусачие. Костюм-тройка из «заморского» материала продавался за сто рублей. Из обычной английской шерсти этого времени дешевле вполовину. Но всё равно неподъёмная цена для большинства обывателей. На ручные часы тоже больше смотрели и ахали тому, что можно носить на руке. Восхищались, как удобно всё расположено в магазине. Рубашки пошиты и сложены в ячейки по размеру и цвету. Шустрые продавцы с портняжными метрами быстро озвучивали необходимый для выбора размер.

Ни у кого даже мысли не возникло, что такие фасоны рубашек и галстуков нигде в мире не носят. Всё выглядело стильно, дорого и модно!

Выручка первого дня была небольшой. Чуть больше ста рублей. Как я и говорил, народ больше смотрел, чем покупал. Но дома наверняка всё обсудили. Через три дня случился настоящий бум. Те костюмы с брюками, что предусматривали ношение сапог, буквально расхватали. Петров испытал глубокий шок, когда понял, что продукцию стоимостью в тысячу рублей купили в один день. Для нас же это были первые серьёзные деньги, которые мы честно заработали.

– Пошёл процесс, – потирал руки Артём.

– Не рассчитывай, что ажиотаж долго продлится, – скептически отозвался я. – Ещё от силы неделя – и те, кто могли, всё купят, а остальные будут продолжать ходить смотреть и в крайнем случае приобретать батистовые платочки.

– Журналы ещё покупают, – напомнил Сергей.

– Им цена пятьдесят копеек. Потому молодёжь и берёт, чтобы похвастаться, что побывали в новом модном магазине, – заметил я.

– Когда раскупят всё, будешь выставлять то, что есть в запасах? – спросил Артём.

– Зачем? Сомнительно, что здесь оценят. К тому же в прошитом журнале для цензора написано, что сто экземпляров для продажи в Екатеринодаре, остальные в Петербурге. За каждый лишний журнал придётся составлять документ и ждать разрешение. Моя «диверсия» подготовлена для Питера. Вы когда туда собираетесь?

– В начале лета, – ответил Артём. – Пусть погода немного улучшится. Я могу, конечно, демонстрировать зонт, но лучше ещё потаскаю вещи из будущего. Мою квартиру уже купили.

– Он реально трактор присмотрел, – сдал Серёга планы Артёма.

– Ну и что? – обиженно засопел Артём. – Сложим по комплектующим, и кто здесь догадается, что это иномирный трактор? Как закончим коттедж рядом со школой, перевезём его вместе со всем добром как «домашние вещи».

– Когда только перееду, – вздохнул я. – Хотелось бы побыстрее, конечно.

У меня ещё одна проблема образовалась. Где-то на второй или третий день, как открылся магазин, Павлина Конкордиевна заявила, что мне пора жениться. Какая-то сваха даже подобрала невесту. От такой заявы я охренел. Откуда у этой женщины уверенность, что я «послушный мальчик»? Вот прямо бегу и спотыкаюсь выполнять её волю. Хорошо, Серёга присутствовал при разговоре. Он сообщил опекунше, что планирует свозить меня в Париж и «жена Николаю Ивановичу не надобна». Обманул, конечно. Уехать от портала я не мог, но как временная отмазка годилась. Серёгин авторитет был так высок, что Павлина Конкордиевна возражать не стала. Взяв с меня слово, что после «Парижев» обязательно женюсь, она отстала.

Между прочим, Сергей с Артёмом серьёзно нацелились на посещения Парижа, Берлина и так далее по Европе. Юрист прислал письмо, что заявки на наши привилегии уже рассмотрены и одобрены. Осталось дождаться документов. Но действительны они будут только в России. Что-то из патентов я мог спустить на тормозах, но дизельный двигатель не хотел упускать. Подтверждать его придётся почти во всех европейских странах, Англии и Америке в придачу. Можно было того же юриста послать или нанять другого. Но парням хотелось посмотреть столицы европейских государств. Туристы, блин! Так что друзья всё лето будут в разъездах, а мне снова стройкой заниматься и журнальчик печатать. В Петербурге они тоже неизвестно сколько времени пробудут, выправляя заграничные паспорта.

– Сколько лет прошло, а ничего в России не поменялось, – рассуждал я, когда Артём озвучил желание проехаться по Европе и о том, что нужен паспорт. – Ладно, здесь ещё нет ни у кого паспортов, но почему в двадцать первом веке нужен второй, чтобы съездить за границу?

– Есть лица, которые связаны с секретами страны. Военные… – начал возражать мне Серёга.

– У этих лиц имеется военный билет, – напомнил я.

– Притормаживают «утечку мозгов»? – выдвинул свой вариант Артём.

– Все «мозги» давно куда нужно «утекли», – отмахнулся я. – Меня поражает тот огромный штат, который занимается этими загранпаспортами. Люди, помещения и прочие материальные ценности. К чему такие затраты?

– Криминальные элементы ограничивают, – снова привёл довод Артём.

– Для этого существуют визовые центры тех стран, куда твой предполагаемый криминальный элемент соберется выехать. Попробуй получить не туристическую визу в Америку или в Англию, к примеру, и поймёшь, что наличие заграничного паспорта вообще дело десятое.

– А что, в Англию сейчас только с туристической визой можно попасть? – заинтересовался Сергей.

– Есть ещё визы на учёбу, если женишься на англичанке, то брачная, или ты выдающийся дирижёр, тогда тебе дадут рабочую визу. Для всех остальных с рабочими визами сейчас сложности. Работодатель должен доказать, что именно ты и никто иной нужен ему. Потому все горничные, официанты и прочие неквалифицированные рабочие давно не получают виз.

– Да ну… – не поверил мне Артём, – вспомни Вайду, подругу моей бывшей.

– Евросоюз, – коротко ответил я о знакомой Артёма из Литвы.

– Ага, значит, этим можно ездить без визы, а остальным не попасть?

– Как вариант, ещё могут беженцы, – дополнил я. – Сейчас их всеми силами стараются ограничить. Тут на руку Англии то, что через Ла-Манш не так-то просто перебраться, а на самолётах особый контроль.

– Этих гастарбайтеров и у нас хватает, – явно припомнил Сергей работников, которых нанимал.

– Не сравнивай, – прервал я его. – Могу для примера привести тебе типичную для Англии ситуацию, но в российских реалиях. Представь, что какой-нибудь узбек или таджик, не важно кто, вместе с семьёй приезжает в Россию как беженец. Сразу заявляет, что язык страны, куда прибыл, не знает и работать не может. Тут же его с женой устраивают на курсы по изучению языка. Детей отдают в школу. Выделяют жильё, оплачивают питание и проживание. А медицина в Англии и так для всех бесплатная (никто страхового полиса не спросит, независимо, из какой ты страны). Полгода этот «беженец» учится, сдаёт языковые экзамены, проваливает их и продолжает учиться дальше. Попутно он ещё предъявляет претензии, что дом на три спальни для его семьи маловат, поскольку жена ещё одного ребёнка вот-вот родит.