Сергей Курган - Песок вечности

– Ничего себе! Кто это до такого додумался?

– Бендер.

– Его, случайно, не Остапом звали? – уточнил Макс, смеясь.

Не удержалась от смеха и Аня.

– Бендер умел подкинуть хорошую идею! – добавил Макс. – Я себе представляю.

Серж смотрел на своих молодых спутников с удивлением, а затем уже с тревогой. Очевидно, у него возникло предположение о том, что у его молодых спутников истерика. Но почему?

– В чем дело, молодые люди? – обеспокоенно спросил он.

– Извините, Серж, – первой сумела успокоиться Аня. – Но мы ничего не могли поделать: это было слишком смешно. – Она испытывала чувство неловкости. – Понимаете… – начала она.

– Я понял, – сказал Серж. – В России это, очевидно, какой-то комический персонаж, так?

– Да, Серж.

– Странно, – произнес он, – ведь это немецкая фамилия. Вполне обычная. Примерно как у русских Михайлов, скажем.

– Ну, кем он только не был, но немцем-то уж точно нет, – со смехом отозвался Макс.

– Это – главный герой юмористических романов, фонтанирующий идеями в постоянном режиме, – объяснила Аня.

– Понятно, – заключил Серж. – Но тот Бендер, о котором я говорю, был немцем. В Первую мировую войну он был пилотом, и он обратил внимание на то, что с высоты земная поверхность кажется вогнутой.

– Это действительно так?

– Да, с тех высот, на которых тогда летали, это действительно выглядит так. Обман зрения. Из этого наблюдения он сделал вывод о том, что Земля внутри полая, и мы живем на ее внутренней – вогнутой – стороне, которая сообщается с наружной поверхностью отверстиями на полюсах.

– Ну и бред! – эмоционально отреагировал Макс.

– Бред, разумеется, – совершенно спокойно согласился Серж. – Что, однако же, не помешало ему получить высочайшее одобрение в рейхе и стать предметом изучения в «Аненербе».

– Ну, знаете, – обескураженно заметила Аня, – это уже ни в какие ворота. Но постойте! А как же Солнце, Луна, звезды?

– Никаких звезд нет, это просто вспышки и мерцания в облаках газа, заполняющего эту внутреннюю полость. И кстати, Бендер считал, что она весьма мала: слой газа всего в шестьдесят километров, а в самой середке – пустота.

– Мама родная! – воскликнул Макс. – Да это же просто паранойя какая-то!

– И тем не менее из этой, как вы довольно точно ее определили, паранойи были сделаны практические выводы.

– То есть?!

– Бендер полагал, что это может быть использовано в радиолокации. Ведь если мы живем на внутренней поверхности этой самой полости, то, значит, можно послать радиоимпульс на противоположную ее сторону, понимаете? И получить отраженный сигнал из этой противотоки – с противоположного конца Земли. Например, из Америки. Надо лишь направить радары под нужным углом, а именно сорок пять градусов.

– Боже, какая чушь!

– А вот фюреру понравилось! И он сразу же поверил! Люди всегда верят в то, во что им хочется верить.

– Но он же не был совсем уж идиотом! Или был?

– Конечно, не был. А поверил потому, что это очень кстати. Так удобно! И потом, арийские ученые смело раздвигают горизонты науки, которую давно пора было очистить от всей этой «еврейской физики»! Это у еврейских ученых такое невозможно. А у арийских – все как надо! И Гитлер тотчас же пожелал узнать дислокацию британского Королевского флота.

– И что?

– В апреле 1942 года была организована экспедиция на германский остров Рюген в Балтийском море. Туда были направлены лучшие германские специалисты по радиолокации и самая мощная радарная техника, которой располагал рейх на тот момент, – для отработки «теории» Бендера. Причем Рюген был выбран неспроста.

– В смысле?

– На Рюгене когда-то находилось древнее святилище, и поэтому там якобы хорошая энергетика.

– А что, там действительно было святилище?

– Там было святилище Святовита – главного бога балтийских славян.

– Так, погодите! Славянское? Но… Это как же?

– А кого интересовали реальные факты? «Арийская наука» от них и так уже основательно оторвалась. И вот на месте специалистам было указано направить радары в небо под углом в сорок пять градусов.

– И что?

– Ждать.

– И они не возражали? Не возмущались?

– Им ничего не объяснили: секретность!

– Ничего се…

– Тихо! – вдруг перешел Серж на шепот, и все трое замерли.

Он быстро огляделся и, заметив слева в известняковой стене углубление вроде небольшой ниши, скомандовал:

– Все сюда! – и, схватив Аню за руку, метнулся в эту выемку.

Макс послушно устремился за ними. Тут стены задрожали, раздался лавинообразно нарастающий шум, а в следующий миг с адским грохотом потолок коридора всей своей колоссальной тяжестью обрушился, полностью завалив проход…

Долгое, гулкое эхо обвала, отражаясь от стен подземных ходов и карстовых пещер и постепенно ослабевая, наконец заглохло где-то вдалеке. Воцарилась тишина, настолько полная, какой она может быть лишь глубоко под землей, вдали от каких бы то ни было источников звука. Аня стояла, ни жива ни мертва, в глубине ниши, плотно прижатая спиной к стене, а спереди – к Сержу, который и затолкал ее в эту чудом оказавшуюся тут выемку в пласте известняка.

Аня почти ничего не видела, кроме узкой полоски сверху, чуть более светлой, чем все остальное. Одна рука у нее была вытянута вдоль тела и прижата к бедру, а вторая – поднята к поясу и зажата между ней и Сержем. Пальцами она нащупала молнию на его куртке и чувствовала, как он дышит немного учащенно, но в целом ровно и размеренно.

Аня была ошеломлена происшедшим и все не могла поверить в то, что, увы, было очевидным – это конец! Коридор завалило тяжеленными каменными плитами, забаррикадировало наглухо. Им отсюда не выбраться. «Боже мой! – пронзила Аню мысль. – А что с Максом?! Жив ли он?!» Сердце сжалось от страха, и она издала что-то вроде всхлипа.

– Аня, – прозвучало над самым ухом, – вы в порядке?

– Что с Максом? – замирая от ужаса, спросила она вместо ответа.

Раздался глухой кашель, а затем кряхтенье, после чего хриплый голос произнес:

– Кто его знает, что с ним. Я его давно не видел.

Аня почувствовала, как тяжелая гора сваливается с ее сердца, но одновременно с этим ощутила раздражение.

– Боже мой, Макс, – сказала она, – нашел время для приколов! – и закашлялась.

– Так, все живы, – невозмутимо констатировал Серж. – Это уже огромное достижение, учитывая обстоятельства. Аня, я не получил ответа. Вы в порядке?

– По-моему, да. В смысле физически.

– Именно этот смысл я подразумеваю. Душевные раны будем лечить потом.

– Какое там «потом», Серж? О чем вы говорите?

– Я говорю о «потом», Аня. Возьмите себя в руки. Главное – мы живы, а это значит что?

– Что не все потеряно, – договорил Макс.