Сергей Курган - Песок вечности

– Серж, скажите, вы действительно граф?

Серж ответил не сразу. Он повернулся к столику, взял с него рюмку с коньяком «Реми Мартен», к которому хранил неизменную верность, и откинулся на спинку кресла.

Сегодня коньяк с ним за компанию пил и Макс, сидевший с тщательно забинтованным плечом, а одну рюмку выпила даже Аня.

– За нас, друзья мои! – провозгласил Серж, и Аня не сочла возможным это не поддержать. Она почувствовала заметное опьянение, не вызвавшее у нее дискомфорта, а скорее напротив – легкое и потому даже приятное головокружение.

Серж сидел, подняв рюмку на уровень глаз и слегка крутя ее в пальцах. Он смотрел на переливающийся в хрустальных гранях благородный напиток и чему-то чуть заметно улыбался. Затем он отпил глоток и, продолжая держать рюмку, повернулся к Ане.

– Да, – сказал он. – Я действительно граф. Я понимаю, что это звучит опереточно и претенциозно, особенно в нынешние времена. Как в дешевой мелодраме. Или откровенно пародийно. Вы, возможно, помните, если читали сэра Артура Конан Дойла, рассказ «Скандал в Богемии»?

– «Скандал в Богемии»? Что-то знакомое.

– Это там, где речь идет о единственной любви Шерлока Холмса – Ирэн Адлер.

– А! Да, конечно, Серж.

– Тогда припомните короля Богемии, который и обратился к Холмсу за помощью. Он желал вернуть свою, подаренную ей, фотографию.

– Да-да, я помню!

– И он там говорит: «Да, я король».

Аня ясно вспомнила этот эпизод. Перед ее глазами встал, разумеется, кадр из классического уже телесериала, когда клиент снимает маску и, нервно теребя перчатки, произносит именно эти слова.

– Я поняла вас, Серж. Звучит, может быть, и вправду как-то маскарадно, что ли? Но если это действительно так и есть, то что уж тут поделаешь? Знаете, я рада, что вы – настоящий граф. Я всегда чувствовала в вас аристократизм. По-моему, и это совершенно искренне, вам это чрезвычайно идет. Правда, ваша светлость.

– Вы удивительный человек, Аня, – произнес в ответ Серж. – Вы поразительно не вульгарны даже в своей откровенности. В вас присутствует врожденное, природное благородство. Хотя это неспроста. В вас течет высокая кровь, это чувствуется. Берегите ее, Макс, слышите?! Берегите Аню, как зеницу ока!

– Я берегу ее, господин Дюмон. Можете не сомневаться! – с энтузиазмом отозвался Макс.

– Вот-вот, дорожите ею, – повторил Серж. – Согласитесь, это многого стоит: эта женщина умудрилась сделать комплимент графу Дю Мону! Такое не валяется.

Аня зарделась от смущения, смешанного с эйфорией. Она словно опьянела более чем от коньяка. Ей стало удивительно хорошо.

– Я должен лишь внести одну маленькую поправку, – сказал Серж.

– Поправку? – удивилась Аня. – О чем вы, Серж?

– Мой пропащий братец, как водится, допустил ошибку. Это вполне в его духе. Было в его духе. Графа титулуют не «ваша светлость», а «ваше сиятельство». Моя матушка всякий раз его поправляла, да что толку?

– Может, он это делал нарочно, чтоб вас позлить? – предположил Макс.

Серж помотал головой:

– В данном случае нет. Он просто не в состоянии был это запомнить и потому называл это «никчемной мишурой». И это последний раз, когда я его упоминаю.

Какое-то время все трое сидели молча, каждый думал о своем. Потом Серж, обернувшись к Максу, поднял рюмку. Макс повторил его движение, и они выпили. Аня посмотрела на Сержа, профиль которого был виден на фоне освещенного окна, и задумчиво произнесла:

– Нет, это не мишура… ваше сиятельство, – добавила она чуть погодя.

На террасе было удивительно уютно, возможно, оттого, что тут, в отличие от прохладных кондиционированных помещений коттеджа, было тепло. Не жарко, а именно тепло, и не было даже в помине того пронизывающего зябкого холодка, с которым у Ани, уроженки средней полосы, всегда ассоциировалась ночь.

– О чем еще я обещал вам рассказать? – спросил Серж.

– Вы же понимаете, Серж, что я не поверю в то, что вы можете этого не помнить, не так ли?

– Естественно. Но я имел в виду ваши приоритеты. Что в данный момент более всего интересует вас, мои юные друзья?

– Меня много чего интересует, – сразу заметно оживился Макс. – Но больше всего вот что: вы сказали, что операцию «Высокий прыжок» в марте 1947-го резко свернули. Почему?

Серж поставил рюмку на столик и сцепил пальцы, что у него предвещало начало рассказа или объяснения.

– Почему свернули? – в своем стиле переспросил он. – Потому что получили отпор.

– От кого? От эсэсовцев?

– С эсэсовцами они справились, – усмехнулся Серж. – Не так уж и много их там было, на «Базе 211». Да и те были уже не те, извиняюсь за каламбур.

Макс засмеялся, мотая головой.

– Это точно! – проговорил он сквозь смех. – Те, да не те! – Он махнул правой рукой и тут же скривился от боли – забыл про плечо, которое, к сожалению, пострадало сильнее, чем казалось поначалу. Гематома образовалась довольно большая, и выглядела она страшновато.

– Макс! – встревоженно воскликнула Аня. – Тебе больно?!

– Не скажу, что мне совсем не больно. Но жить можно.

– И даже нужно! – добавил Серж с улыбкой.

– Но Аня по-прежнему обеспокоенно смотрела на Макса, и тот сказал:

– Я постараюсь больше об этом не забывать. – И тоже улыбнулся.

– Постарайтесь, Макс, – мягко произнес Серж. – Да, так вот. Эсэсовцы были уже не самого отборного качества. Что вы хотите? Антарктида – это не курорт. Хотя бы даже и в оазисе. Да и питание консервами и концентратами не слишком способствует цветущему здоровью. А тут два батальона американских морских пехотинцев. Сытых, здоровых, на хорошем, сбалансированном довольствии. Со средствами поддержки. Отлично вооруженных и обученных. С опытом войны в Европе или на Тихом океане. Так что справились без чрезмерного напряжения. Конечно, немцы отбивались отчаянно.

– Я думаю! Им ведь нечего было терять!

– Да, безусловно. Так что бой был серьезным, без всяких скидок. Но и перевес морпехов был серьезным. Так что с «Базой 211» покончили быстро. Правда, была еще вторая.

– Что?! – поразился Макс. – Была еще одна? Ну дела!

– Была. – Серж кивнул. – По меркам Антарктиды, не очень далеко от этой, первой. Она называлась «База Мартин Борман». Ее американцы оставили коллегам из Королевской морской пехоты.

– Англичанам?

– Да. Кстати, что любопытно: британцы потом, в 60-е годы, передали эту базу Федеративной Республике.

– Немцам?! Интересненько!

– Западная Германия стала британским союзником по НАТО, важным и ценным союзником, не забывайте. Эта единственная германская станция в Антарктиде называется «Георг фон Неймайер» – в честь немецкого полярного исследователя.

– Хорошо, не немцы, – произнес Макс, – это понятно. Но вы сказали, что американцы получили отпор. Если не нацисты, то кто там мог еще быть? Японцы? – с сомнением протянул он.